Сокровища артеданфэльских императоров

ежду высоким небом и богатыми домами господ половины мира. Веррэт хмуро пешком шёл

олжать создавать свои коммуникации, ему нужны деньги и много – это возможно станет неожиданностью для окружающих – кое-кто может думает, что он уже вложил всё, что имел, и теперь ему надо продать свой только купленный дом в Олтосе, а может они просто хотят посмотреть сколько их у него. Ну ничего – он им покажет. Только... как он теперь передаст алмаз или лучше несколько Строрненцу? Тогда тот наверняка понимал, что в то время он ещё мог пойти на риск, угрожая разоблачением их обоих, но теперь – нет. Тем более, когда речь о нескольких камнях, а таких камней очень мало и огласка тем более нежелательна, кроме того, тогда Строрненц мог лишь догадываться, сколько у него сокровищ, тепер

а, то ты искал меня. – Что-то случилось? – Спросила о

аемые перегородки. – Нам нужны деньги. Алмазы. Ты понимаешь? – Она кивнула чуть дрожа, шевел

ами в голосе спросила она. –

сли, что алмазы для него дороже, чем она. Она чувствовала, что здесь нечто совершенно другое – ведь эти алмазы единственные осколки того, где родился и вырос Веррэт, того, чем правили и жили все его предки, и все, кто их окружал. Однако империи, больше не существовало. Только династия. То, что эти камни принадлежали ста восемнадцати предкам Веррэта, из которых восемьдесят шесть были императорами одной из крупнейших империй, для неё мало что значило. Она бесконечно далека от этого и понимала, что никогда не сможет приблизиться. От рухнувшей империи осталась история

жет попросту захватить меня – никто ведь не дол

ему, и я предъявлю их в случае малейшей задержки. Э

Мало ли что он решит – он ведь очень желает знать, кт

о случалось на Складчатости в последнее время невозможно. Даж

На это он и рассчитывает! А

му попали. В том хаосе

, чтобы я что-то говор

развёл руками. – Можешь

чать. Ты мог говорить мне что-то неопределённое, а я не очень и

знать, что я из Артеданфэльских аристократов, они должны подумать, что я проис

тебя тогда

окровища сейчас слишком часто находятся в руках тех, кто их не заслужил, кто, пользуяс

над ними, где переплелись колонны и пузыри. В один из проёмов между ними и заскочил их быстроходный корабль. Какое-то время путь проходил почти в темноте, но потом стали появляться открытые концы колонн, и прозрачные своды пузырей. Постепенно суровый, кристаллический рельеф уступил место более мягкому зелёному – корабль следовал по реке среди лесов, покрывавших почти всю Складчатость. Чуть более, чем через два интервала они прибыли в небольшой городок, расположенный в ложбине между двумя пузырями. Дальше необходимо пропасть. Притом, что за ними будут, конечно, следить. Для этого Веррэт организовал деловую встречу, на неё пришли и два Артеданфэльца – из его связей во время шестилетних скитаний.

этой встрече? – Высказала недов

я объясню твоё о

ичём тут это? – Он

л говорить об этом лишний раз. – После двух встре

чти всё, и теперь смотрелся как нелепо прилепленный к ним. Лионтоне было не скучно, хоть и языка окружающих она не понимала, но как-то не по себе – страх, чем дольше она оставалась вдали от Олтоса, тем сильнее душил её. Величавый и напыщенный Олтос словно отошёл в иной мир. На Складчатости всё иначе. Здесь говорят на далёкие ей темы на неизвестном ей языке. Иногда собеседники пытались что-то сказать на языке Олтилора, иногда Веррэт переводил, но даже из этого немногого слишком часто окружающие касались малопонятных и чуждых Лионтоне событий, потрясших эти места несколько лет назад. Здесь сквозила бедность, в сочетании с которой алмазы Веррэта и Строрненца казались чем-то совершенно диким – дом, снятый Веррэтом нарочито скромен, женщины пытались выставить уцелевшие драгоценности на потрепавшихся нарядах,

е на гардордах – приземистых животных с головным щитом, толстыми упругими шестью ногами, и для такого случая ей не во что одеться

делать – оказалось, что ни у кого даже нечем сообщить о случившемся, надо ехать, а они успели ускакать довольно далеко. Лионтона терялась – резко сказать им, что они не уследили за таким человеком как её муж или просто стоять в стороне в недоумении?.. Пока она думала, к ней подошёл один из участников, и сказал, что ей лучше поехать в их дом, он отправит с ней двоих людей – Отоны не взяли с собой своей охраны, Веррэт наверняка решил, что она только помешает охоте. Однако Лионтона сначала не уверенно, а затем гневно ответила, что останется тут пока не будет ясно, где её муж. Сказав это, она набралась смелости и, подойдя к руководившему охотой, резко отчитала его на языке Олтилора – он ничего не понял, но кто-то из окружающих перевёл. Делать нечего, решили отправить одного молодого человека сообщить что произошло, другим рассеется для поиска, а Лионтоне, двум другим жёнам, одной юной дочери и ещё троим оставаться тут, под

о для Ольвода причудливо. Веррэт запасся фонариком – редкостью, служащей обычно для «страшных» игр в помещениях без окон. Веррэту то и дело приходилось сверяться со схемой, начерченную им, когда прятал алмазы: так запутан путь в этой подлинной пещере, созданной обвалившимися частями балок, тут множество сводчатых коридоров – проёмов в толще балок, узких проходов, куда едва мог пролезть человек, с маленькими камерами с гладкими стенами, замёрзшими ручьями, глубокими провалами, где виднелся свет. Ре

ромокнув и переволновавшись – кто знает, что ждёт его за следующим проходом?! он, наконец, нащупал за очередным проходом покатую полость – надо залезть туда и спустится вниз по узкому каналу до камеры, где на полу лужа тёплой воды. Не сразу, но он решился – в глубине уже поругав себя за то, что тогда он спрятал алмазы так далеко... однако проход за прошедшие годы расширился. Спуститься по нему теперь проще – на полу внизу также тёплая лужа, от воды, сочащейся меж мельчайших, чешуйчатых кристаллов, слагавших внутренности пузыря. Здесь в этой камере завитое углубление, где и спрятаны алмазы. Веррэт с трепетом просунул туда руку, но... дальше твёрдая стенка! Углубление заросло! Веррэт побледнел и выдернул руку. Как же это?! Пещера забрала его алмазы! Алмазы предков!!! На какое-то время он застыл, не в силах пошевелить пальцем, а потом резко ударил кулаком по полу, подняв брызги горячей воды. Пробормотав что-то, он вытащил широкий крепкий нож и начал остервенело ковырять углубление. Они должны быть здесь! Что

ь и тяжелее, но он счёл, что так будет лучше, чтобы изобразить то, что он потерялся – потерял и след, и добычу и едва н

орил, а только крепко обнимал её. Вслед за Лионтоной сбежались и другие и бурно выр

дало нетерпение проверить свои догадки – всё выглядело так естественно, что она уже, будучи почти уверенной, что это всё подстроено, теперь начала сомн

улыбался всем, бормоча что-то о своей неудаче. Наконец-то они добрались до гардордов и поех

тно закрылись в спальне. Веррэт только поднёс палец к губам, потом порылся в св

емени мало. Я должен поспать, но

на кивнула. –

ть дом, хоть и меняя обличья дальше по пути. Пока Лионтона не находила себе места в нетерпении, а Веррэт спал, раздался звонок. Это стало так неожиданно, что Лионтона вздрогнула. Веррэт проснулся, и, недовольно бормоча, пошёл открывать з

ь. – Говорил Веррэт в этот

лепетала она, явно потер

озвращения. Отдай свой

вы мне г

ь говорить. Ты совсем молодая, привлекательная девушка, и для

жде всего, конечно, на Веррэта – возмущение брало своё – тем более девушка явно из Олтоса и может и красивее неё и уж точно л

ы. – Он незаметно для гостьи показал Лионтоне словно держит пал

С деланным недовольст

ебольшую комнату в глубине дома с гладкими стенами из дерева. Г

– Пролепетала она,

ой облик. – Ответила

, которая беспокоила Лионтону больше всего из окружения мужа, эта девушка нередко появлялась в конторе – сестра как будто давала ей опыт работы, она робкая и тихая, потому и не волновала её. Од

только тугие? И вот теперь на ткань, в какой осталась Лионтона, приходилось толсто намазывать леетей, который она не любила и предпочитала ему маску поплотнее. Изведя почти весь свой запас, Лионтона на своё измененное им, тугим корсетом и вставками, тело, натянула тугую чуть блестящую плёнку – конечно же из кишечника. Потом встала и посмотрела на себя рядом с гостьей, после чего позвала Веррэта к неожиданности последней. – Наконец-то! – Воскликнул он, входя и осмотрев их, добавил: – н

ещей маску и снимая свою. Он понял о чём она. – Тут и место есть

о. – Он осмотрел места, предназначенные для алмазов во вставке на подбородке, между ним и шеей, с боков головы. – А... откуда ты

и, тщательно устанавливая теперь такие дорогие вставки! – Ухм! – Произнесла она, указав Веррэту на шнуровку сзади. Когда с его помощью она туго затянула её, она надела шапку гостьи – чёрную, окр

ла это пальцем в чёрной перчатке. – Он обнял её, вновь поцеловав

ыта высокой «крышей» из прозрачных сводов огромных пузырей, опиравшихся на его берега, грандиозные колонны, встающие из вод океана и на во многом загадочные, видневшийся в воде в центральных частях океана, кристаллические структуры. Корабль с Лионтоной шёл как раз мимо них, и она видела своды, образующие небо, у

условный знак, передала небольшой пакет. Затем направилась в общий зал, где толпилось множество людей, ожидавших встреч, новых сделок или известий, и где она записала данные по индексам, о каких Веррэт сказал, что публикуются они только на экранах этого зала, и прошла в одно из служебных помещений, где сняла головной убор – она уже без накидки, надела чёрный парик, сме

онечно, представляла себе своё прибытие и раньше, но, когда она здесь, в окружении его людей и обстановки, и одна – страшно. Алмазы она извлекала ещё по дороге сюда, поскольку жутко теребить покровы, тем более свою маску при нём, и из сумочки достала совершенно не примечательную коробочку, и аккуратно, с боязнью поставила её перед Строрненцом. Ко

чувствуя, что её нутро натянуто до предела. – Ну что? – Лионтоне показалось, словно его взгляд пронзает её плоть, хоть она и старалась не смотреть на него. Она истерически помотала головой и зарыдала: трудно, плакать она не хотела. Женщина привязала её ноги к ножкам и откинула её юбку. Лионтона нагнулась к ней, и закричала бы если б не затычка в её маске – она лишь замычала, запрокинув голову. – Напиши кто он и всё. – Услышала она скрежет Строрненца сквозь слёзы, но лишь дёргала плечами и мотала головой, внутренне стараясь понять, что же они с ней хотят делать. Женщина ловко расстегнула низ её корсета, и положила на её привязанные руки широкую полосу ткани. И тогда она догадалась. Догадка заставила её уже по-настоящему мотать запрокинутой головой и мычать изо всех сил. Строрненц лишь усмехнулся и поближе к её рукам положил грифель. В этой истерике Лионтона едва не пропустила тот момент, когда раскалённый прут оказался меж её ног, боль страшная, но ещё сильнее – срам – Строрненц одного с ней народа и знал, что для их женщины величайший позор иметь пятое половое отверстие – впереди, у женщин Ольвода в норме заросшие, помимо других четырёх. Такое, проделанное с пленницей означало её унизительную участь. Лионтона металась как могла, и всячески отстраняла грифель, особенно когда женщина отнимала прут, и Строрненц с жуткой усмешкой говорил, что работа ещё не завершена и в её власти её прервать. Сколько так продолжалось, Лионтона не знала – ей казалось вечность, на деле не прошло и десятой части цикла. – Ну что же. Вот твои бумаги. – Ответил наконец Строрненц, приоткрыв пакет. Лионтона тяжело дыша, и чувствуя что её маска наверное насквозь пропитана потом, пристально смотрела на них, пока женщина что-то влив ей в шейный рот, сопротивляться чему у неё уже нет сил, да и ни к чему, приводила её в порядок, что заставило ещё раз застонать, когда она ввела стальной цилиндр в её обожжённую плоть, пронзив её по краям крепя его. Затем застегнула её корсет, что уже не так больно, убрала ткань, отвязала Лионтону и вышла. Глядя на её стройную, белую, безучастную фигуру, Лионтона подумала: «

-то, Лионтона!!! – Держа бумаги в одной руке, он обнял её. – Ну что же ты! Ну же! – Он скинул с неё накидку и головной убор. – Да что же с тобой?.. – В ответ она лишь подняла руку. Она чувствовала, что ей трудно дышать – её маска и без того оставляла лишь узкие каналы в ноздрях, а

становилась. – Он оставил на мо

чувствовал, как в нём клокочет ненависть – призванная за

отверстие! – Слёзы брызнули у н

– по-артеданфэльски. – Как... ты сейчас? Но ты, он... – Он смотрелся потеряно, она покачала гол

низ, подняв на него глаза, слёз

е эти ужасы, боль уже позади. Я помогу тебя раздеться и... – Забормотал Веррэт, вызвав только раздражение Лионтоны – как же так, он даже не в состоянии воспринять всё то, что проделал с ней этот жуткий старик, кто же тог

тря на себя в зеркало. Он тихо кивнул. – Я там буду. После этог

льзя было поступить! Ну ка

о. Затем будто обняв себя, она резко всплеснула руками

понимая, что она имела в виду. – Но может... это удастся... заши

силованной! – Наконец вывела она в злости, что муж этого не понима

женщина могла сама проткнуть – больно, но в Лагрде жестокие нрав

на него красными глазами, мота

... фрейлины императора

стараясь отдышаться, и кричала

слёзы и открыла дверь, думая, что она конечно же предпочла бы остаться вместо этой сестры, хотя,

одежде онемевшими руками. Лионтона освободила ей рот, помогла одеться ошеломлённой девушке, просидевшей всё время её поездки связанной и с заткнутым ртом, из одежды, лишь затянутой целиком в плёнку, и тугой корсет. Когда её подготовили, Веррэт ещё раз с удовольствием отметил, что так они с его женой почти неразличимы. Лионтона лишь слегка кивнула на прощание. Веррэт дал ей деньги и отпустил. Его жена безучастно поднялась в спальню и упала в кресло как есть, почти в забытьи. Веррэт про себя стал доволен, что она

стве соотечественников с немой женой просто немыслимо, но Лионтона непреклонна, лишь качала головой пока меняла платье на более роскошное, широкое и яркое, а также надев все драгоценности, какие при ней имелись, но, несмотря на всё это, на этот раз держаться, как и прежде Лионтоне стоило большого труда, видя это, Веррэт старался не оставлять её, однако это не всегда получалось и когда он отходил Лионтоне во чтобы то ни стало надо не показать, ч

счастлива. В дороге Веррэт едва сдерживался от обуревавшего его восторга и лишь только они прибыли бегом побежал в кабинет. Ли