Ориентир

тов поспорить, что бездомный расскажет о мире больше, чем это сумеет профессор, потому что первый –

и, и каждый третий знал, как можно попасть в любую часть страны, не имея в кармане ни гроша. «Десидемо жю ля дор се тип», так объяснил моё присутствие в кабине один приколист-экспедитор, когда нас тормознули на границе штат

нахамил я копу в ответ, сообразив, ч

о улыбнулся и

кна кабины. Фура мчалась быстро, я толком не слышал болтовню Тони К

н в карту и щурился. – Ви а

кнах мало что слышишь, поэтому я т

ый водитель, сносно владеющий хулиганским языком французской молодёжи. Я ему рассказал почти всю мою историю, начиная с Франции.

дак... – пере

с хорошими людьми превращали меня в болтуна – всегда ведь хоч

руля. Наверное, дальнобойщик не имел много опыта путешествия впотьмах. Мы проезжали понтонный мост. Настил скрипел и

е, Тони пожелал мне удач

проговорил я вслед

скоре батарейки подсели, но и тусклый свет выручал. Я брёл упорно, увлекаемый бушевавшими в душе замыслами, своими и подруги Энджи. Увидев пристань, я почти побежал по крутому укло

от долгий путь? Мысли замирали в жуткой угнетающей меланхолии. Поодаль, в тумане, на противоположной стороне послышался плеск воды, звонко били плицы отошедшего пароходика. Поднятые его колесом мелкие волны разбивались около меня о прутья тальника. В ярдах пятнадцати-двадцати среди тумана виднелся бледный нимб – это горел фонарь, висевший на столбике, на корме парохода. А чуть подальше, в расчистившейся мгле, уже светились окна «Таверны Весёлого Роджера». Нез

мира беспрестанно менялись, туман плыл по воде завитками, ивовые листья блестели, как лакированные.

ные гроздья, издававшие мягкий ягодный запах, тяжело свисали между узорами виноградных листьев. В кресле-качалке сидел пожилой человек в све

– поднял он ж

перемены в этом человеке, «ресепшенере» или обыкновенном госте. Вдруг это агент, поджидающий меня? Удостовериться в своей догадке – означало

зэт, – кивнул старик,

, разрушиться от внезапной атомной катастрофы, но сейчас она вс

и спросил номер брони. Ошалелый, наверное, словно кот с отдавленным хвостом, я произнёс шестизн

ём-то предупредить «ресепш

рескакивая через две ступеньки. Моя радость бурно про

хну, то мираж растворится, и я снова окажусь на улице в притоне среди нищеты. Чихнул. Два раза и громко. Комната не исчезла. Её необъятность вызывала у меня благоговейный восторг. Кровать была заправле

жие и приставляли дула к вискам соседа. Они ждали команды – загорающейся лампочки на потолке, а за ними с диким интересом со второго этажа наблюдали зрители. Лампочка загоралась – оружие выстреливало. Часть людей падали замертво, их оттаскивали в неизвестном направлении, а живые крутили барабаны револьверов и готовились снова стрелять. Стреляли те, кому нечего было терять: больные неизлечимо, потерявшие веру, бездомные и ещё фанаты-экстремалы – эти оделись в парадные костюмы, на спинах и плечах поблёскивали золотистые значки. Победителей, троих счастливчиков, – ожидал миллион долларов. Увлёкшись мутными подробностями, я опомнился и вновь поискал друга, но Энджи там не было. Наверное, она отстрелялась и мчалась домой? А может, нет, покоилась золой в земле? Нет, э

содрогался в её объятиях, бесшумно плача, смотрел в мокрые мутные глаза взглядом, вымаливающим пр

Почему? – спраш

, потом Энджи начала целовать мои глаза, нос, с

ня. Сейчас её хитрые глаза заулыбались. – Кому ты

ть с себя всё, что ложилось на сознание давящим грузом. Уязвлённый пренебрежением покровительницы я сознавал: трудно бы

икнула она сердито. С явной иронией,

да! Не могу на тебя с

ным оплотом, привычным и надёжным берегом, куда иным, тоже со слезами и желаниями, путь закрыт. Ненависти ни во мне, ни в Энджи не осело ни на грамм, знач

нджи поседела и похудела. Стали серыми



лем. Она бы и не ответила – я чувствовал это какими-то фибрами души. Нахмурилась и перевела бы тему. Бог с н

Артиш, поверь, – п

мог не думать о том, что случилось тогда, когда мы

то ес

ли ни о чём, хохоча, смотрели телевизор или видео. Но чаще она придумывала игры: мы брали карты, победитель загадывал желание, а проигравший – его исполнял. Бывало, от безделья носились друг за другом по коридорам, украшенным картинами да поделками из разной всячины на пиратский манер. Ни дежурный администратор, ни охрана, ни горничные, – миленькие мексиканки, аж выучившие наши имена, не сердились на нас. «Райско

загадочно. – Не скажу, кто. Пару дней пров

н приехал отдохнуть, сказал, что немного устал от нездорового интереса французской полиции и бродяжьей вони. Это был совсем другой человек. Через три дня он отбывал в путешествие по США, а в пиратскую таверну заглянул повидать нас, счастливчиков. Говард и Энджи пр

верную, относительно тихую окраину Города Ангелов. Квартиру за небольшие «мани» сдавал знакомый Крама. Заселившись, мы с Энджи купили «дивидюшник» и взяли напрокат гору дисков. Оставалос

тировать. А пока мы с Энджи взяли несколько литров кока-колы

елевизора по-русски, и на экране появился маневрирующий в н

, Эн! – упрекнул я шутлив

сь и потрепала меня за шею, как пёсика. Её глаза горели

виражах» и тянули «напиток богов», закусывая по

-е! Ч

! В не

усть, и п

наша на

е! Чу

! В не

ваем в

ения на

вин

....

еждународной церкви, её название она не упомянула, но телом торговать было не нужно однозначно. Преподобному Хесидеку понадобились юродивые

еня передёрнуло. – Бр

рассердилась она неожиданно. – Порядок в церкви стр

о точно. Ощутил

с места на место, носить чемодан и раздавать программки. Им нужны такие... Бедные, чудные и малограмотные. Сорить деньгами, Крам сказал, новым церквям не пристало, а подоб

к в ночлежках при монастырях или храмах. И надежда меня согревала, как ч