Страж морского принца-1

ается, и останутся вскоре от глупышки тонкие голые косточки. А если трава разрослась давно и пышно, сил у нее хватит и на кого побольше. Подлая руш прикоснется к коже рыбины или маару

во. Потом он как-то раз попробовал жвачку травы руш, о которой сверстники говорили вполголоса и совершенно по-разному: кто-то с явной брезгливостью, кто-то завистливо и восхищенно. Было до жути любопытно, однако чуть ли не впервые в жизни Алестар не смог получить желаемого. Слуги бледнели и дрожал

очаровывался. Нет, разморило и в самом деле на славу, тело стало горячим и томным, мысли расплылись в разные стороны, и показалось, что он парит в горячей воде, ласкающей не только снаружи, но и изнутри... А потом пришла брезгливость. Хв

Тело болело и ныло, а на душе было гадостно и тоскливо, и, почему-то, хотелось плакать. Озлившись, он рывком развернулся, насильно разминая мышцы, всплыл над ложем. Дернул рычаг вызова, не переставая шевелить

лась в робком поклоне, колыхая короткими, до плеч, прядями прямых волос. Алест

лышка? Что-то я те

тала светленькая, поднимая на Алестара красивые,

ар, присматриваясь уже внимательн

торженно. Алестар, забавляясь, похлопал по ложу ладонью, лениво погла

алу ты

я, глядя ему в лицо и приоткрыв пухл

меда маловато, - усмехнулся А

нибудь? Оторвавшись, взглянул в бирюзовую голубизну глаз, полных умиленного восхищения. Служанка разве что не облизывалась, подавшись навстречу и явно ожидая, что вот сейчас.

стара чуть не стошнило от чужой готовности отдаться, растечься по

талкивая так и норовящее прильнуть к его

во рту остался неприятный приторный вкус. Надо передать на кухню, чтобы эта... как её там? Алестар вспомнил, что так и не спросил имя служанки, хотя, вроде, собирался. А, какая разница? Еще одна смазливая мордашк

, в отличие от светленькой служанки, хотелось верить. Алестар даже сам улыбнулся, как ни тошно было на сердце. Прот

отец ве

выгибаясь томно и умело, но не навязчиво, а как бы невзначай,

я. Иначе прислал бы гон

звалась Санлия, потираясь лицом о е

хотой разнимая руки и поворачиваясь к н

да знающей кучу того, что Алестару никто другой не рассказывал. На рынке подорожал перламутр: урожай раковин-жемчужниц

ить даже до осенних холодов. А верховный жрец Троих Тиаран сказал, что если ждать, пока исполнится проклятие глубинников, то преступ

рова Маравейского треугольника. Король же Маравеи слишком стар, чтобы управлять Сердцем моря, но не хочет назначит

ребил Алестар, пошевеливаясь

ни бы, может, и не позволили, но кариандец как-то уговорил Эрувейн и втихомолк

дворца - в купеческий дом. А ведь мо

отозвалась Санлия любимой пословицей.

о ухмыльнулся Алес

с кем-то другим, что кариандская принцесса - его настоящая судьба... Все это ложь. Нет, отец хочет ему добра, конечно же, но запечатление... Это как дурман жвачки руш: сладко, но фальшиво, потому что навязано кем-то извне,

досталось и самому Алестару, просто он сорвался, а это недостойно принца. Сорвался, не смог управлять собой, потом и вовсе сдуру собра

ица могла заняться другой половиной волос, - а ты тоже д

- Полагаю, когда-нибудь вы сами сможете ответить

объяснишь это тем, кто ищет полноценную супругу, способную к запечатлению? Остальные наложницы, получив после свадьбы хозяина сво

н, помолчав немного.

но мягко и ровно прозвучал голос Санлии. -

расслабление, всегда приходящее в такие минуты, сегодня медлило. Алестар молча дождался, пока посл

ь мое запечатление, может, они и для тебя что-нибудь сотворят. Я сам попрошу верховного - наследнику он не откажет. А если не получится.

взглянув беспомощно и жалко, словно Алестар ей не спасение обещал, а наказание, приоткрыла губы, будт

ю... повел

ами плеча Алестара, замерла в его объят

гибкую шелковистую спину. - А запечатление - да нет в нем ни

жатые губы, ненависть в безобразно черных глазах, ядовито-наглые слова... Почем

отянуться навстречу руками, губами, всем телом. И с ней было легко и правильно, как и должно быть двоим на ложе. Вот

жницу. Улыбнулся в вопросительно распа

Я ведь вчера так и не п

жа, он бросил, на х

ишлет известие, отправь ког

принц? - вскинулась Санлия. - По

ил Алестар, но ср

бовать то и это, и желать здоровья, и благодарить за честь, и денег никто не возьмет ни монетки, а будут кланяться и умолять снова осчастливить посещением... Нет уж. Это в детстве они с Кассией сбегали от воспитателей и возвращались с рынка, налопавшись всяких вкусностей так, что потом и на еду смотреть не могли

что испортил себе настроение, и так с утра дал

глотков осушил его, поморщившись от приторной сладости

ала Санлия, низко склоняя голову и оставая

у выходу из дворца, стремительно раздражаясь на неудачное утро. Сначала эта белобрысая дурочка со своей паршивой тинкалой, потом Санлия... Она, конечно, славная, но вечно прячет грусть, и Алестар ничем не может помочь, а чувствовать себя виноватым надоело. Еще целитель этот... Ес

в чистой воде поднималась злость, заставляя сжимать лоур в сведенных пальцах. Неужели никто не видит, что ему не до чужой радости? Что все эти приветствия,

да внушал: «Это твой народ, ты обязан знать их жизнь, думать вместе с ними, понимать их и отвечать на любовь благод

рыночные галереи кончились, Алестар вздохнул с облегчением. Они проплыли храмовую площадь, окруженную лавочками с лечебными зельями и амулетами, миновали огромный храм Троих и многоярусный сад, а

таля заранее? Да что же за день такой! День, кстати, перевалил за вторую полови

ернись во дворец и узнай у каи-на Ираталя

спротивиться. Будет повод снова просить отца отменить эту никчемную и позорную охрану, слов

Дару нахмурился, плавно помахи

боишься оставить нас? Не беспокойся, если из-под камня выполз

сь, чтобы глянуть в глаза: - У нас приказ повелителя Кариалла. Мы не должны о

правильно и странно, но Алестар уже не мог рассуждать спокойно. Злая горькая муть, весь день колыхавшаяся внутри, плескалась через

м сдерживаясь, сказал Алес

ам его величества, - бесстрастно

емер проклятый! Все они лицемеры! На словах любовь и покорность, а

ссилием понимая, что настаивать бесполезно. Указание отца они не наруша

ваши обязанности, - прошипел он. -

ивый болван, вечно за старшего брата прячется. Хотя кто их разберет, кто из них старший... Ладно, это обещание - насчет пожалеть - он сдержит с лихвой. Всего-то и

не узнал имя, но нельзя же так. Он ведь хочет, как лучше: най

ным, но один день ничего не решает, а в таком состоянии ему не то что разгов

е рявкнуть грубость. Домой! К себе в покои! И позвать Санлию, пусть разомнет плечи, как только она умеет, спустится поцелуями по гр

лся, предвкушая, что вот сейчас опустится в горячую вод

так же мелькнул у высокой решетки загона хвост шарахнувшейся служанки. Двуногая, плавая почти у дна неу

ротивную слюну сквозь губы, жмурясь от бессильного бешенс

х пор вообще не было хороших дней, да и не предвиделось.

яться за своего выродка, но есть вещи, которые не прощают. Только вот мстить тоже не выйдет. И лучше не думать, что рыжий может прямо сейчас отправить её об

и грязно ругаясь сквозь зубы, стерла остатками туники слизь с внутренней стороны ног. Горело и щипало внутри так, что было ясно - до ссадин растер, тварюка. Мр

зть в укромные местечки тела, смотреть то ли с жалостью, то ли с брезгливостью, то

оленая вода жгла и разъедала ссадины, лицо явно опухло - пальцами Джиад нащупала подушки на месте губ. Скрутив жгут из тонкого хлопка, она

ереть спину, причесать волосы... Обижать девчонку не хотелось, но и видеть кого-то было невмоготу, потому Джиад сделала вид, что заснула. А потом - заснула и вправду, сло

опротивлению воздуха - и понимала, что это вода. Пару раз очнулась от страха, что вот-вот задохнется, но амулет работал исправно, легкие после первых мгновений ужаса гнали

вала того, другого, третьего, к опостылевшей тинкале не прикоснулась, и иреназе уплыла с таким же непроницаемым лицом. Поход во владения

ая сведенные болью и напряжением мышцы, потягиваясь и снова расслабляясь. Выпила принесенную вместо тинкалы вод

отупив взгляд, вплыла Кариша. Молча убрала тарелки и, подплыв, робко заглянула в глаза Джиад, трепеща серебр

очень старательно. Потом осведомилась, что еще желает госпожа избранная. И Джиад - темные боги нашептали, не иначе! - пожелал

вает яйца. Кажется, за ним даже пена поднималась. Неизменная охрана, тоже спешившись, как приклеенная, дер

стал её не наедине. Заступиться за наложницу вряд ли кто посмеет, н

аным дном, по привычке выпрямилась и глубоко вздохнула. Посмотрела в искаженное бешенств

нездорово блестящими ярко-синими глазами. - Быть в

тились впервые, рыжий был зол, но вполне собой управлял, а сейчас будто взбеси

и ровно дышала, стараясь не сорваться, не отв

ь, он бы тебе еще пригодился. Или явила

добивается, чтобы она сорвалась. Зачем? Зачем ему

емного выше. Ему, наверное, казалось, что он в выигрышной позиции, а Джиад не могла не видеть такую уязвимую грудь, беззащитный живот, полоску тонкой кожи та

тье, потому что левый из них встрепенулся, выдвигаясь вперед, тронул принца за плечо. Алестар, н

е. Хочешь погулять - попроси меня.

равый озирался по сторонам, словно ища кого-то. Алестар, откинув назад голову, словно под тяжестью голубых бусин на конц

нибудь, в конце концов? Слева и справа за толстыми прутьями заго

Алестар, срываясь на позор

казала Джиад, с трудом шевеля распухшими губами.

нц. - Не сомневайся. Ну-ка быстр

улыбке растянула побаливающие губы Джиад, с то

т? Впрочем, их понять можно, что им за дело до принцевы

Алестар, и Джиад увидела, как ясные синие сапфиры его зрачк

ить, ваше высочество, - усмехнулас

ников? На суше она бы все равно попробовала... И тут же обожгло на

пиной это сделать не вышло, а Алестар смотрел

голосом. - Ляжешь под меня. Прямо здесь. Дв

ишь показалось, что вода темная, потому что сумерки уже стремительно заливали мо

ознались, ваше высочество. Подданных своих на цепочке водите. А еще лучше

бокам в бесполезной попытке помешать. И Джиад бы успела, все равно успела, будь это на су

казывается, эти штуки для салту - металлические, - успела подумать Джиад, покачнувшись от боли, перехватившей дыхание. Левое плечо обожгло, будто прут был раскаленным, Джиад стиснула зубы, качнулась вбок

а - ключа от спальни Торвальда не было. Ее талисман! Джиад огляделась, задыхаясь от боли и странного отчаяния, но дно было пустым. Алестар двинул локтем в подвздошье одному из о

сшего на плечах охранника, поднял перед собой так и оставш

ыжего оттаскивали оба охранника, там мелькала круговерть серебряной чешуи, вееров хвоста, рук, спин и голов. Стража явно боялась повредить бешено бьющемуся принцу, а вот того не сд

им онемением, а по-настоящему, обещая не оставить долго. Глянула - от основания шеи

ивой мозаикой на потолке, которую Джиад рассматривать еще долго. И теперь уж принц будет куражиться по-настоящему, так, что прежние его забавы лаской покажутся. Сбруя для салту? Разложит прямо на скотном дворе, или что у них тут? И чем больше терпишь, тем слож

ло блестящую полоску металла длиной в полторы ладони - острие палки для салту. Повертела в руках, равнодушно удивляясь силе рыжего -

в плече поглотила мелкую. Хватит себя утешать. То, что согнулось, может уже не выпрямиться

ывает. Кто-то умирает в темнице или под горным обвалом, да и тонут предостаточно - им не легче. Зато это ты можешь выбрать

то-то, но Джиад не слышала. Толща воды вокруг стала плотной и тяжелой, замедляющей движения и мысли. Соль во рту, бо

ез подреберье. Девяносто девятая сутра храма гласит: решившись умереть, не м

ичал неподалеку в острой звериной тоске, но Джиад уже торопливо и резко двинула рукой, чтобы боль и страх не успели