ЧЕРНЫЕ ВОРОНЫ 8. На дне

любят, - это ноль и ничего больше. Уж поверьте мне: молодая она или старая, мать, любовница..

око Ш

и, не давая даже высунуть нос из-за камней. Стреляли то в воздух, то по песку так, что Тая вскр

с не осталось ни пресной воды, н

ь хочу.

а доносится запах жареного мяса и треск костра. А наше место так мало, что мне негде развести огонь, и я изо всех

й сам,

она девочка. Пуст

е один день. Адский. Жаркий. Воды осталось несколько капель, и я отдала ее детям. К вечеру ощущение безысходност

ь не хочешь? Выходи

рж

в рот, а мелких твои

е только в кино показывают, а у меня наяву все. И едва я вскину автомат, они убьют

одалеку сводило с ума. Но если я выйду из укрытия, меня тут же подстрелят. Жажда... она страшнее всего, она сводит с ума, и я изо всех сил стараюсь глотать слюну, чт

ьце. Я не буду думать ни о чем, не буду дума

а Таю, бледную и ослабленную, она вздрагивала во сне. И вд

еееет! – он яростно тря

хода, Яшенька,

тебя

е у

нему и обнял

и он не позволит

ит? – и в глаза

а лицо малыша ладонями. – Он должен узна

у-то мне стало легче. Бездействие и ожидание убивают, умертвляют всю надежду. Мои дети больше не

ной воде. Но ему придется подумать о детях, если не обо мне. Ничего. Пусть смо

ь... Если...если услышите выстрелы, ничего

Дети умрут из-за меня. Я виновата. Я притащила их сюда. От паники вся

спящую Таю, потом Яшу

лько это ничего не изменит, и тогда они не пощадят детей. Я вошла в воду и медленно пошла в их сторону. Собаки прип

за автоматы. А потом один из них

. Кушать всем хочется. Я ж

дернула подбородок и

главным. Скажи, г

ысый с одной бородой б

пришел? Так и скажи. Я добрый. Я тебя вначале любить, потом он л

ередернуло. Подошел ко мне

здев

напряглась так, что каза

ередай, что здесь

е имя, продолжал смеяться

ья

Шамхадо

головы и с неверием сно

Лж

вяжись с ним и с

ам несет? Ч

ал им что-то на своем языке, и они переглянулись. Один из ни

чно харкнул на землю. – Не могу сейчас горло перерезать. Аслана позови. Надо

е с ослепительно

ом много жен, и он разрешает

в космосе погасли все зве

вая руку и расстегивая первую пуговицу на моей кофте, а мне кажется, я с

огать и к нему привести.

аз их не трогать, но не была ни в чем уверена. Ведь ему сказали, что их двое, а он знает, что у нас один ребенок. Мы куда-то приехали примерно через час-полтора. И вот теперь жалкую, истощенную, грязную меня тащат по темным коридор

азвать, скорее, характерными стонами. Кто-то истерически смеется. Меня продолжали тащить, и шум с музыкой приближались... Мне вдруг стало безумно страшно. М

ивезли ее. Что

нес знакомый голос, давая шанс выжить нашим детям, и в то же время казалось я умру на месте, если услышу его...

нее повязк

юду обнаженные тела, сплетенные в дикой нескончаемой оргии секса и боли. Пиршество демонов, сорвавшихся с цепи от безнаказанности и абсолютной власти. Когда-то я уже

о могло произойти, он был там... там, в

кался с тремя обнаженными девушками. Одну из них он целовал в шею, громко, смачно, оставляя засосы и не прекращая дико, неистово трахать ее, сминая пальцами крутые бедра, шлепая по ним и оставляя на них красные следы. Голый по пояс, со спущенными на колени штанами он яростно двигался, ритмично сжимая свои упругие ягодицы при каждом толчке. Две другие девки ожидали очереди, облизывая его босые н

и жажды в руках ублюдков, убиты невинные люди,

се эти подонки там, трахающиеся, как животные, насилующие женщин

живал меня под руку, чтоб я не у

сть слишком пустое чувство по сравнению с тем, что я испытывала к НЕМУ.

пине прокатились волны наслаждения. Он ускорил толчки, и струйки пота покатились по его смуглой коже, рельефно бугрящимся мышцам, вздувающимся в такт движениям. Он сильнее сдавил горло девушки так, что она захрипела. Я

удохлая и тощая утвержда

в силах стоять на ногах. Мне не хотелось никуда смотреть, мне х

ругие продолжали цепляться за его ноги, тянули к нему руки. А он смотрел на меня. Прямо мне в глаза. И я впе

ть в подвале сидит. Стереги. Башкой за нее

волосую девушку и, зарывшись пальцами в ее роскошные длинные волосы, такие, как раньше были у меня, жадно впился в ее губы, и она прильнула к нему всем телом. Я обмякла совершенно и закрыла глаза. Нет. Ни одной слезы не было. Я высохла, замерзл

нилась щекой к ледяному кафелю и закрыла глаза. Я не знаю, сколько времени пролежала там. Наверное, несколько часов. Внутри все горело от жажды и голода. В голове нарастал дикий рев

голодной рвоте, лязгнули замки, мне швырнули бутерброд, завернуты

олько суток, а эту только притащили и сразу кормить. Трахнуть

.. значит, у него насчет не

этой? Ты ее видел? Кожа да ко

. Ты ж знаешь правила. Новеньких сначала Асл

я и на мен

раком поставил.

вот и не трогай. Или хочешь

у. А мне запрещают трахнут

ука – твой

пош

и и Яши, и стало до дикости стыдно, что я сейчас поем, а они там... Если выживу, еду надо им отнести. Прижала сверто

, везде его дьявольская улыбка, которую я требовала запретить законом, а т

ра. Достаточно сильный, чтоб ме

не еще здесь, а я потом отвеч

ула головой и вце

в эту суку насильно. От

ыли в тысячи раз сильнее,

у ее привести через полчаса!

и с пола, побили слегка по щекам и прислонили к губам горлышко бутылки, в горло полилась прох

ал – не трогать! Она от

рел серьезными непроницаемыми темными г

и пошли. Я к вечеру еще хочу поучаствовать в

се еще кружилась, а в висках пульсировало дикое желан

ась? Худая, ободранная, грязная

с ней делать будет, и подбери слюни. Никакая о

пош

а вечер во

торого боевика пакети

олкнули

а, сама. Я задолб