Его нежеланная суженая, её запретная магия

но мой муж, Марк, всю свою

ухнула, когда огромная хрустальная люстра сорва

секунду Марк сд

ю, а прямо под град осколков. Своё тело он использ

да он наконец пришёл меня навестить, в его глазах не было и тени раскаяния. Он встал над моей кров

только невыносимой, что

тор стаи. Его глаза расширились от ужаса, когда он перевёл

он. - Клянусь Лунной Богиней,

ав

сто этого воздух был разреженным и холодным, каждый запах тонул в тишине ожидания. Я в десятый раз разгладила простое льняное платье, мягкая, привычная ткань контрастирова

торяя отчаянную, знакомую молитву. *Он

и помудрела, знала лучше. Это была глупая на

, мерцало, отбрасывая длинные, пляшущие тени, похожие на призраков моего собственного одиночества. Моя волчица, обычно уютно свернувшая

им тихую стражу, которую я держала. Марк, Альфа Енисейской стаи, мой партнёр, вошё

ены под дорогой кожаной курткой, а челюсть - твёрдая, неумолимая линия. Но первым меня ударил запах - физический удар, выбивший

болезненно сжалось в груди. *Только

чал тише, чем я хотела, всего лишь шёпот н

еде, единственной, полной надежды розе. Ни тепла, ни извинений. Только глубокая, до костей п

л куртку, небрежно бросив её на стул, и эта небрежность говорила о мн

попыталась я, указывая на печальный,

Он провёл рукой по тёмным воло

тельная обуза, Клара. Не жди, что я

я потратила часы, воспоминания, которые я лелеяла весь день - всё это было лишь посягательством на его время, досадной помехой в грандиозной схеме его жизни как Альфы. Моя

звякнула бутылка. Он вернулся с пивом, свернув крышку щелчком запястья. Он сделал длинный глоток, ег

осив дежурное, пустое оправдание. Я знала, что это

чи с этой агонией.* Но я не могла. Я была трусихой, боявшейся услышать слова, которые сделают этот кошмар реа

личия. Большой зал дома стаи гудел от разговоров и смеха, воздух был густым от запаха вина и жареного мяса. Серебряные приборы скребли по фарфору, создавая постоянный, р

её глаза были полны сочувствия, которого я не

ре внимания, её смех - яркий, звенящий звук, который резал мне слух. Она была красива, я не могла этого отрицать - гладки

нца, обострялась от стресса или холода. Сегодня она была мучительной. Я ахнула, моя рука метнулась к больному месту, костяшки пальцев сильно впились в боль. Я

к Марку, мой голос бы

. сегодня она

очено на Изабелле, которая только что драматично пересказала какую-то пустя

разговаривать, - заявила Изабелла, её г

ние лица смягчилось от беспокойства, которого я не видела направленны

тебя, Иза. Она ничтожест

о было публичное заявление, ясная и жестокая расстановка приоритетов. Я была второстепенной. Я была ничем. Боль в спине была тупым огнём, но боль в сердце - б

с тихим скрежетом, незамеченным моим партнёром, я встала на дрожащие ноги. Я вышла из большого зала с высоко

озоном и старым пергаментом. Здесь я была больше, чем просто заброшенной парой Марка. Здесь я была собой. Банки с мерцающей пылью и редки

гались на грубую силу и политику стаи, у меня была связь со стихиями, тихая,

убокой медной чашей. Я закрыла глаза, отгоняя образ Марка, утешающего Изабеллу. Я сосредоточилась на холодной пустоте в

моей боли. Одна-единственная, идеальная снежинка материализовалась в воздухе над моими ладонями, мягко закружилась и растаяла в ни

на моём рабочем столе, устройства для безопасной связи на расстоянии. Я редко получ

рестижной, нейтральной организации, курирующей все магические дисциплин

резкие и невероятные в ту

Енисейск

ашаетесь для участия в Небесном Конклаве, который состоится в полнолуние через месяц с эт

могущественных практиков со всех территорий. Это была легенда, мечта. Место, гд

, чем приглашение. Это был побег. Шанс. Жизнь, которая была полностью моей, вда

ренняя, непринуждённая улыбка. Она была маленькой, хрупко