/0/20380/coverbig.jpg?v=54ecd09b697f95684a1c482972cf5851&imageMogr2/format/webp)
Пять лет я была парой Альфы, но мой муж, Марк, всю свою нежность дарил другой женщине. На грандиозном балу стаи наша хрупкая иллюзия рухнула, когда огромная хрустальная люстра сорвалась с потолка, устремившись прямо на нас троих. В ту кошмарную секунду Марк сделал свой выбор. Он с силой отшвырнул меня в сторону - не к спасению, а прямо под град осколков. Своё тело он использовал как щит, но только для Изабеллы, его любовницы. Я очнулась в лазарете. Моё тело было разбито, а связь с волчьим духом искалечена на всю жизнь. Когда он наконец пришёл меня навестить, в его глазах не было и тени раскаяния. Он встал над моей кроватью и совершил высшее предательство: ритуал разрыва, жестоко разорвав нашу священную связь надвое. Духовная агония была настолько невыносимой, что моё сердце остановилось. Когда монитор запищал ровной линией, в палату ворвался доктор стаи. Его глаза расширились от ужаса, когда он перевёл взгляд с моего безжизненного тела на холодное лицо Марка. - Что ты наделал? - закричал он. - Клянусь Лунной Богиней, она носит твоего наследника.
Пять лет я была парой Альфы, но мой муж, Марк, всю свою нежность дарил другой женщине.
На грандиозном балу стаи наша хрупкая иллюзия рухнула, когда огромная хрустальная люстра сорвалась с потолка, устремившись прямо на нас троих.
В ту кошмарную секунду Марк сделал свой выбор.
Он с силой отшвырнул меня в сторону - не к спасению, а прямо под град осколков. Своё тело он использовал как щит, но только для Изабеллы, его любовницы.
Я очнулась в лазарете. Моё тело было разбито, а связь с волчьим духом искалечена на всю жизнь. Когда он наконец пришёл меня навестить, в его глазах не было и тени раскаяния. Он встал над моей кроватью и совершил высшее предательство: ритуал разрыва, жестоко разорвав нашу священную связь надвое.
Духовная агония была настолько невыносимой, что моё сердце остановилось.
Когда монитор запищал ровной линией, в палату ворвался доктор стаи. Его глаза расширились от ужаса, когда он перевёл взгляд с моего безжизненного тела на холодное лицо Марка.
- Что ты наделал? - закричал он. - Клянусь Лунной Богиней, она носит твоего наследника.
Глава 1
Аромат розмарина и томлёной баранины должен был наполнить наш небольшой дом теплом - благоуханное свидетельство пятилетней связи, которую я когда-то считала священной. Вместо этого воздух был разреженным и холодным, каждый запах тонул в тишине ожидания. Я в десятый раз разгладила простое льняное платье, мягкая, привычная ткань контрастировала с нервной дрожью, пробегавшей по телу. Пальцы дрожали, когда я поправляла единственную белую розу в узкой вазе в центре стола. Идеальный, одинокий цветок. Совсем как я.
*Он увидит это*, - твердила я себе, повторяя отчаянную, знакомую молитву. *Он увидит старания, любовь, и он вспомнит.*
Но та часть меня, что за последний год устала и помудрела, знала лучше. Это была глупая надежда, призрак, которого я всё пыталась обнять.
Старинные напольные часы в холле пробили девять, потом десять. Баранина остыла. Соус застыл. Пламя единственной свечи, которую я зажгла, мерцало, отбрасывая длинные, пляшущие тени, похожие на призраков моего собственного одиночества. Моя волчица, обычно уютно свернувшаяся в глубине сознания, беспокойно скулила, чувствуя моё отчаяние. Она ощущала боль от отсутствия нашего партнёра так же остро, как и я.
Когда входная дверь наконец открылась в полдвенадцатого, звук был резким, нарушившим тихую стражу, которую я держала. Марк, Альфа Енисейской стаи, мой партнёр, вошёл внутрь, и хрупкая надежда, за которую я цеплялась, разлетелась, как тонкое стекло.
Он не посмотрел на стол. Он не посмотрел на меня. Его глаза, цвета штормового моря, были отстранёнными. Его мощные плечи напряжены под дорогой кожаной курткой, а челюсть - твёрдая, неумолимая линия. Но первым меня ударил запах - физический удар, выбивший воздух из лёгких. Он прилип к нему, как вторая кожа: запах омытой дождём земли, диких амбиций и приторно-сладких духов Изабеллы.
Моё сердце, глупый, упрямый орган, болезненно сжалось в груди. *Только не снова. Пожалуйста, не сегодня.*
- Ты поздно, - сказала я. Мой голос прозвучал тише, чем я хотела, всего лишь шёпот на фоне оглушительного разочарования в ушах.
Он наконец посмотрел на меня, его взгляд скользнул по тщательно накрытому столу, нетронутой еде, единственной, полной надежды розе. Ни тепла, ни извинений. Только глубокая, до костей пробирающая усталость, словно само моё существование было бременем, которое он вынужден нести.
- Я был занят, Клара. - Его голос был грубым, нетерпеливым. Он сбросил куртку, небрежно бросив её на стул, и эта небрежность говорила о многом. Запах Изабеллы усилился, заполнив наш дом, отравляя всё вокруг.
- Я приготовила твоё любимое, - снова попыталась я, указывая на печальный, остывающий ужин. - На нашу годовщину.
На его челюсти дёрнулся мускул. Он провёл рукой по тёмным волосам - жест чистого раздражения.
- Твоя сентиментальность - это утомительная обуза, Клара. Не жди, что я буду разыгрывать для тебя спектакль.
Каждое слово было тщательно нацеленным ударом, и все они попали в цель. *Утомительная. Обуза. Спектакль.* Он видел мою любовь не как дар, а как повинность. Ужин, на который я потратила часы, воспоминания, которые я лелеяла весь день - всё это было лишь посягательством на его время, досадной помехой в грандиозной схеме его жизни как Альфы. Моя внутренняя волчица заскулила, тихий, раненый звук, отражавший боль в моей собственной душе. Я сжала губы, не позволяя слезам пролиться. Слёзы только ещё больше его разозлят.
Он прошёл мимо меня на кухню, половицы застонали под его весом. Я услышала, как открылся холодильник, звякнула бутылка. Он вернулся с пивом, свернув крышку щелчком запястья. Он сделал длинный глоток, его кадык дёрнулся, а глаза были устремлены куда-то поверх моего плеча, словно я уже сливалась с обоями.
- Заседание совета стаи затянулось, - сказал он, бросив дежурное, пустое оправдание. Я знала, что это ложь. Я чувствовала запах правды, исходивший от него.
*Просто спроси*, - подталкивала меня маленькая, саморазрушительная часть меня. *Вызови его на разговор. Покончи с этой агонией.* Но я не могла. Я была трусихой, боявшейся услышать слова, которые сделают этот кошмар реальным. Так что я просто стояла, призрак на собственном пиру, пока мой партнёр пил пиво и пах другой женщиной.
*
Два дня спустя рана всё ещё была свежей, гноящейся в моей груди. Мы были на официальном ужине стаи, мероприятии, на котором Марк настоял, чтобы я присутствовала ради приличия. Большой зал дома стаи гудел от разговоров и смеха, воздух был густым от запаха вина и жареного мяса. Серебряные приборы скребли по фарфору, создавая постоянный, раздражающий хор. Я сидела рядом с Марком за главным столом, идеальный портрет пары Альфы, в тёмно-синем платье, которое Соня, моя лучшая подруга, настояла, чтобы я надела.
- Ты выглядишь прекрасно, - сказала она мне, её глаза были полны сочувствия, которого я не могла вынести. - Пусть он увидит, что теряет.
Но Марк не смотрел. Его внимание, как это часто бывало, было приковано к другому концу стола, к Изабелле. Она была в центре внимания, её смех - яркий, звенящий звук, который резал мне слух. Она была красива, я не могла этого отрицать - гладкие тёмные волосы, сверкающие глаза, её волчица - яркая, агрессивная сущность, излучающая уверенность. Всё то, чем я не была.
Острая, знакомая боль пронзила мою поясницу - жестокое эхо старой травмы, полученной в пограничной стычке много лет назад. Рана, которая так и не зажила до конца, обострялась от стресса или холода. Сегодня она была мучительной. Я ахнула, моя рука метнулась к больному месту, костяшки пальцев сильно впились в боль. Я пыталась дышать сквозь неё, сохранять на лице безмятежную маску, но волна головокружения накрыла меня. Сверкающие огни люстр над головой поплыли перед глазами.
Я слегка наклонилась к Марку, мой голос был напряжённым шёпотом.
- Марк, боль... сегодня она очень сильная.
Он не повернул головы. Он даже не вздрогнул. Всё его внимание было сосредоточено на Изабелле, которая только что драматично пересказала какую-то пустяковую светскую обиду, её нижняя губа дрожала в идеальной имитации страдания.
- Эта женщина не имеет права так со мной разговаривать, - заявила Изабелла, её голос разнёсся по столу. - Это унизительно!
Мгновенно вся поза Марка изменилась. Он наклонился вперёд, его выражение лица смягчилось от беспокойства, которого я не видела направленным на меня уже много лет. Его голос был низким, успокаивающим рокотом.
- Не позволяй ей задеть тебя, Иза. Она ничтожество. Ты выше всего этого.
Он полностью и абсолютно проигнорировал меня. Моя физическая агония была для него невидимой, менее важной, чем сфабрикованная эмоциональная драма Изабеллы. Это было публичное заявление, ясная и жестокая расстановка приоритетов. Я была второстепенной. Я была ничем. Боль в спине была тупым огнём, но боль в сердце - бушующим адом. Я чувствовала на себе взгляды других членов стаи, их жалость, их догадки. Унижение было физическим ощущением, горячей волной, подкатившей к шее.
Я не могла оставаться. Я не могла сидеть там и быть реквизитом в его жизни ни секундой дольше. Отодвинув стул с тихим скрежетом, незамеченным моим партнёром, я встала на дрожащие ноги. Я вышла из большого зала с высоко поднятой головой, каждый шаг был битвой с болью в спине и сокрушительным грузом моей собственной ничтожности.
*
Моя мастерская была моим единственным убежищем. Укрытая в маленьком, переоборудованном сарае за нашим домом, она пахла сушёными травами, озоном и старым пергаментом. Здесь я была больше, чем просто заброшенной парой Марка. Здесь я была собой. Банки с мерцающей пылью и редкими кристаллами стояли на полках. Пучки трав свисали с балок, отбрасывая ароматные тени в лунном свете, проникавшем через единственное окно.
Моя магия была редкостью в нашей стае. В то время как большинство из нас полагались на грубую силу и политику стаи, у меня была связь со стихиями, тихая, сложная магия, требующая терпения и сосредоточенности. Это было моё утешение.
Я опустилась на свой табурет, знакомое дерево успокаивало. Игнорируя пульсирующую боль в спине, я держала руки над неглубокой медной чашей. Я закрыла глаза, отгоняя образ Марка, утешающего Изабеллу. Я сосредоточилась на холодной пустоте внутри меня, на том месте, где когда-то была его привязанность. Я черпала из этого холода, из этой боли и направляла её.
Медленно на краю чаши начал образовываться иней. Он расходился тонкими, замысловатыми узорами - прекрасное творение, рождённое из моей боли. Одна-единственная, идеальная снежинка материализовалась в воздухе над моими ладонями, мягко закружилась и растаяла в ничто. Это был маленький акт творения, напоминание о том, что я всё ещё могу создавать что-то прекрасное, даже когда мой мир рушится.
Тихий звон нарушил мою концентрацию. Он исходил от маленького зачарованного планшета на моём рабочем столе, устройства для безопасной связи на расстоянии. Я редко получала сообщения. Мои пальцы, всё ещё покалывающие от холодной энергии, коснулись экрана.
Сообщение было зашифровано, на нём стояла печать Серебряной Гильдии - престижной, нейтральной организации, курирующей все магические дисциплины. У меня перехватило дыхание. Дрожащими руками я расшифровала сообщение.
Слова светились на экране, резкие и невероятные в тусклом свете моей мастерской.
*Клара из Енисейской стаи,*
*Ваша уникальная стихийная сигнатура была отмечена советом. Настоящим вы официально приглашаетесь для участия в Небесном Конклаве, который состоится в полнолуние через месяц с этого дня. Ваше присутствие требуется на предконклэйвном балу. Дальнейшие детали последуют.*
Небесный Конклав. Турнир магии, проводимый раз в десятилетие, привлекающий самых могущественных практиков со всех территорий. Это была легенда, мечта. Место, где имело значение только мастерство, а не статус, не стая, не то, кто твой партнёр.
Моё сердце забилось в груди, лихорадочный, полный надежды ритм. Это было больше, чем приглашение. Это был побег. Шанс. Жизнь, которая была полностью моей, вдали от удушающей жалости и постоянной, изматывающей боли от того, что я нежеланна.
Впервые за очень долгое время на моих губах появилась искренняя, непринуждённая улыбка. Она была маленькой, хрупкой, но настоящей. Это был проблеск надежды в удушающей тьме.
Другие книги от Gavin
Дополнительно