Охотники за плотью

, 17 .

ад пыльной конторкой и пошевелил волосы на затылке темноволосого юноши, склонившегося над большим фолиантом.

л вестись ни на какие уговоры демона с золотыми кудрями, который был

ты тут. - Текучий тембр

, - строго отозвался Дантаниэл

Они отстукивали по каменным плитам, гулко раздавались в свод

ый Адам появился в дверях с неизменной нахальной улыбкой. Он оперся плечом о дверь и принялся внимательно изучать облаченную в ткань темной сутаны стройную фигуру свяще

сюда приходить так просто, - сл

дчиво, как игривая кошка

что мы

аз думал, что дом Господа о

то никогда не быв

й, немного смахивающей на женскую, юноша сделал шаг в помещение. Затем обернулся и изящным движением прикрыл дверь. Тонкие пальцы с массивным серебристым кольцом легли на засов. Уже через мгнове

о алиссума - медово-сладкий запах, смешанный с нотками свежескошенно

ка Бёрнли стала е

е глаза его блеснули в свете лучей солнца, пробивающего

ь, - в тоне Данте п

оргуемся. Что м

то ты сюда не приходил,

бращая никакого внимания на строгий голос, Адам

о произнес Данте, стараясь успокои

цо, замечая, что оно почему-то становится ближе. Еще ближе. Совсем близко... Он мог почувств

всю эту неделю

но и мастерски загонял себя в тупик. -

олько что доживал последние минуты своей жизни. Он вдруг обн

ять

отследить это движение. Крупное кольцо волос упало на его лоб от легкого поворота плеч. Данте перевел глаза на зо

окойный вопрос, который прозвучал хлест

бедой, связанной этим утонченным блондином, все оказалось бы не так трагично. Но вторая проблема была куда хуже - жена Адама приходилась родной сестрой Данте, ее звали Рейчел Блэр Баррингтон, и она была ми

, очерчивая контуры его тела. Данте сделал один- единст

м для Данте стало понимание того факта, что и он смог найти в себе ответные чувства к э

шанса ни себе, ни тем, кто его окружал, оглянуться и посмотреть на то, что они творили

вкус. Преподобный напрягся всеми мышцами, в попытке выстоять на послед

- интимный шепот пропо

улил, как мале

я его светлую голову к груди. Собственные слова казались разумными только в некоторые моменты, но, к сожалению, их с

ожно закапываясь пальцами в его волосы. Данте вобрал в себя его язык, всасывая его, как ядовитое жало, и безропотно поддаваясь маги

ю, лицо, каждый дюйм теплой кожи юноши. Ресн

нте. Я думаю о тебе каждый день. И особенно, когд

гу, ведь она

ышал в рот, жадно целующий его губы, гладил плечи и шею Данте, расплавляя их своими ладонями. Изнеможение и желание кружили голову двум мужчинам, теряющимся друг в друге. Ничего не помогало против этой зависим

, покорно делясь своим теплом, Данте не по

реченно шептал он в его вл

ния пальцев по лицу смывали все: уверенность, решимость противостоять. Оставалось лишь желание - дикое

е нельзя, я давал

адонь, сжавшая центр удовольствия под свободной черной тканью о

ам,

, пожал

лкнуло что-то. Белоснежная рубашка юноши соскользнула на пол, разорванная на груди. Адам согласно зарычал, когда сильные руки подхвати

было сказано в пределах комнаты, ставшей святилищем одного из семи

тобой. Под тобой, - Последние слова были с

ой конторке. Он даже не мог стонать, хотя его легкие разрывались от выдохов наслаждения. Его существо жадно принимало

евали вместе невыносимо прекрасный и сладкий танец, пока их бедра прижимались плотнее, а возбуждение о

етка Адама подрагивала, нестерпимое жжение раскручивалось внутри под взглядом сумасшедших серых глаз Дантаниэла. Охваченные блаженной теплой негой, они не замечали бега времени. Данте был немного несмел, но настойчив

ающие его тело. Неправильно и, одновременно с эти

в один момент - если бы Дантаниэл мог приказать сердцу перест

башке Адама и черном церковном одеянии Данте. Два цвета смешались, ка

цепь с крестом, висящую на шее его любовника, подт

нли. Что мне теперь сказать ей? Что

тронула губы свет

е оставляй меня. Я не могу без твоего тела, оно манит меня

им было тяжело принимать эту новую реальность, где они были теперь нер

ращения. Но кто бы мог предсказать это с точностью тог

ю сутану, перечитал все известные молитвы, мечтая, чтобы проклятый Бёрнли прекратил охотиться за его душой во снах и в реальности, хотя надежда на спасение слабела день ото дня. Адам стал его ночным кошмаром. Данте каждую ночь снилось его светлое тело на его простынях, открытое лишь для его объятий, бесстыдные выдохи и прогиб спины, колени, сжимающие его бедра, бесконечные

ой страстью, проводником в мир

нятным соображениям, ему стало совершенно невозможно там находиться. Адам бледнел и отворачивался каждый раз, как они пересекались в пределах комнат.

отворачивалась, не успевая проследить за своим суженым. Данте любил его до изнеможения, выжимая на податливое теплое существо всю свою страсть и утопая все больше и бо

ростонал он, крепко и до

не сдержав в себе этот порыв. Он прикусил язык от страха. Возможно, этого не следовало говорит

окте и внимательно вгляделся в

Адам расплылся в нежной улыбке и провел пальцем по его скуле. - Если бы ты з

мир обрушился на него и не было уже ничего, что могло бы их сломить. Адам тоже любил его, он слышал это в

ье. И все могло бы быть замечательно, насколько это было возможно в их ситуации, если бы