Сварожья ночь

позади ненужное, забытое. Боли не было. Не было и других ощущений. Не чувствовала она ни лёгкого летнего вет

кий седой старец бережно положил у массивных к

не жёлтая, переливалась всеми цветами радуги, ослепляя золотым отблеско

стом выше и волосы длиннее. Нестерпимо захотелось коснуться этого изуродованного тела с перел

нет, а она – Дана, существует! Всё так, как и должно быть.

сь всё выше и выше туда, где огненным

овала зов предков. Она знала,

чувство – страх, показал

Расширяясь до неимоверных размеров её любовь, растеклась по пространству, заполняя собой всё. Она была всем - и всё было ею. Вселенная не

чаемом потоке чувств, она очис

ани

не нужно было смотреть, чтобы видеть, что Лягай, так звали старца, встал на колени и молится, чтобы Матушка Рожаница, воплотившаяся в э

умерший три года назад. За ним вереницей тянулись светлые облака по

эхом вто

вствовала, не сказала, Д

сегда был

ришёл

ости и светлой ра

ты можешь остаться с нами, если хочешь, но твой Рок ещё не

и к небу и произ

си Макош

я, всего живуще

ладычица, нити

, хранитель

ка к чаду божьему Дане

ё силой свое

ма!

а его, оставив на поверхности только бледное, осунувшееся лицо с впалы

чужой, – немного растерянно спросила Дана, -

и вернёшься, помни, я всегда

не сможет причинить тебе зла, если ты сама не позволишь, - сказала

ней, которые уже прожила и ещё проживет её душа. Чувствовала, что если она сейчас уйдёт, то многие, с кем она ещё даже не знакома, из всех времён последуют за

у дереву. Взглянула в тёмно-синие глаза богини. Он

ись, - прошел

ернись, - п

тех, кто родил всё живое в этом и

опре

о коснулась б

га

сь припухлости и кровоподтеки. Лягай откопал её, помог встать. Девичьи ноги не слушались, тело было вялым и чужим. Его словно кло

к реке, усадил в

ть Рожаница, Родово лико! Дай здравия чаду твоему Дане. Ныне и

Не преставая нашептывать, омыл нагое тело. Сорвал на берегу какое-то растение, хор

лом. Голова беспомощно запрокинута. Старче положил её, одел

олубая вода озера, и странн

а, сидя на ветке одино

защекотала вмиг вспенившаяся вода, и игривые п

! – закри

лила, забулькала, завертелась вокруг незваной гостьи, и в

ночника и растеклась в области затылка. Её бил озноб. В ушах шумело. В груди невыносим

ущим и велел выпить до дна. Жидкость была горькая. Сделав последний глоток Дана, повалилась навзничь. Её светлые волосы раз

ярь, на

, с ярью с

рег, сохра

ов, от

асных с

о

годня тебе больше н

*

ткрыты и в окне видно часть лилового

алась возвращая себе ясно

Голова светл

жив

енским лицом. Помнила встречу с отцом и предками. Помнила Лягая. Но что должно было

т я у

ала обрывки ночного сна:

, а еще Люда и Матвей! Они куп

»! Водоворот подхватил Дану и настойчиво, неотвратимо потянул вниз

мутить. Тошнотворный комок подкатил к горлу, сковал дыхание

авай! Пошевели б

льма. С трудом, но всё же ей удалось скинуть ноги

стенами и низким сводом крыши. В горниле русской печи стоит глиняный горшок, источающий вкусный аромат. Вдоль стен полки с кухонной утварью: деревянной

де

усогнувшись, глядя на босые ноги, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Спутанные светл

скаты грома, разорвали

й днесе,

рассветь,

и благ

Сла

ем увидела, что солнечные лучи уже проникли

о вс

а, как вчера, сочность зелёной травы, яркие убранства деревьев, золото речной воды. Небо стало песочно-розовым с багряными разводами.

повёрнутый лицом к восходящему с

Всесущему Вседе

у и Предкам С

сородичам, по Прав

ва! Слав

о прошептала Дана

*

тру. Она скачет на белом коне, рассекая траву, навстречу пламенеющему пожару зари. Тонкие упругие стебли хлещут её по ногам, по бокам коня. Багрянец дрожит. Зыбкое золотое марево разливается по небу и

*

ри. Лягай плеснул на раскаленные угли воду, которая с шипением превратилась в пар. Взял кусок ткани, взм

ки, едва касаясь кожи, омыли его горячим воздухом. Темп движений – вначале неторопливый, сменился энергичными последовательными вее

сти выправит, всё дело п

рижал горячие веники к разгорячённой коже. Таким же образом прогрел и

- удовлетворенно крякнул он, - из б

трудом ворочая яз

лебедушка, – строго приказа

о-то в усы

я худобу сымет, берё

были лёгкие, нежные. Затем сильные, размашистые, напоминающие барабанную дробь. А когда Дане показ

скомандовал Лягай, – Тихохо

ы, но слушалось. Лягай вылил на

полегше т

была только набедренная повязка из светлой ткани и очелье из дубовых веточек. Лицо его было покрыто мелкой сеточкой морщин, а вот глаз

ай, своими ногами, - сказал он, – к ре

говорить, - ра

ак не знать

орону каменки и жестом

ко, на парной байничек

могла их слышать раньше? Откуда знала, что

Лягай и слегка под

ета, бледной тенью ещё светилось то, утреннее, золотое солнце, но его свет практически не касался земли. Красно–фиолетово-голубое свечение исходило не от неба. Нет. Светилась сама земля. Словно где-то в глубине её взошло новое солнце, окрасившее мир в необычайный, даже пугающий цвет. Дана не верила своим глазам. Разве может быть такое?

самых пят, слишком синие миндалевидные глаза. И ростом она вроде бы стала выше, и осанка величавая, и взгляд лучистый и решительный. Кожа её теперь была бела, не осталось на ней и намека на нед

духа, от напастей, от глаза злого и завистливого. Подари, матушка

*

казал Лягай. Они сидели за дубовым столом у открыто окна в избе старика. На столе

леса, где, вобрав в себя пурпур, прямо на кронах лежали тяжелые рыхлые об

ка, - заботливо

ь, поэтому ела проворно, с аппетитом. Когда первый

можно я т

на неё из-под косматых бровей и в уг

ь, - Дана нервно сжала губы, пытаясь подобрать слова, - в общем, было такое чувство, что я вернулась домой. Понимаешь? Сл

ы нужны, – тихо

не, я вче

озродилась. А

то ты такой и что это за место. Не знаю чьё это тело, - она ук

улыб

ст

ты сто

итаем на Мирдград - Земле. И Ваша - верхняя земля, и наша – сре

– недоверчиво

планете. Я вароую ворота между мирами. Водяные ворота берегу то бишь. Имя меня

ом догадки, - Это из-за теб

й ки

хнего мира, потому что у

сле Бог

не Н

ного, почёсывая бро

лечь, заставить отречься от прошлого. Мирдград - Земля скоро минует небесный чертог, и Сварожья ночь окончится. Но нави – Серые не хотят ус

? Она ни слова не понимала. И чем старательнее Лягай

средоточен, и Дане показалось, что

я позвали. Те, кого ты видела вчера – твой Род. Они разрешил

ло... то, другое тело, лежало в пещере, и душ

й ки

р, что бы миновали наши РОДЫ лютую брань. А тебя забросило

теле, а мне придется остаться з

выпа

опе

жение, почему я о н

лись. Первородные подарили им знания и умения, а сами отправились в родные миры, миры Прави. Потом Дажьбожьи внуки, первые из первых, жили в мире Яви, они – Арии – благор

угие наРОДЫ? –

. Потому и люди на Мирдград – Земле разные получились. Дажьбог был прародителем «Светлых» - тех, кто веками жил на земле

м обиду лютую, проиграли Светлые в той войне и те, кто остался, ушли под землю к своим праотцам – это был второй исход. А их дети, уцелевшие в огненном пламени, вернулись в верхний мир. Расселяясь по Матушке – Земле они несли с собой свет знаний – то бишь законов Прави. Но навье племя поработило лучших из родов че

ммируя все что услы

ачит злые?

, – это ваше слово. Мы говорим навьи - то

ак же

варог, наделённый силою Ра – изначального света, начала начал - сварганил наши миры. ЯЙЦО – это лоно МИРА. Как для человеческого зародыша существ

. Она до сих пор ощущала ту безграничн

ысший человек, а просто состояние разума

влетворен

а? Я же вид

есть одно, то, что

о колени и вздо

охнуть. Сил мно

ута? Это то же я? Или

и, но и различны, вы одно целое - и каждая по отдельности. Больше я

го мне с

иведется во сне,

нания не понятные для неё и окружающих. С детских лет она маялась необъяснимой тоской по чему–то более светлому и таинственному, нежели обыденная жизнь в провинциальном городке. Мать её была женщина волевая и приземлённая, поэтому никогда особенно не слушала наивные рассуждения дочери. Некогда было ей, за бытовыми проблемами и заботами, вникать в заковыристый внутренний мир дочери. Отец слабо участвовал в её жизни. И вскоре Дана и сама усомнилась в смысле своих изысканий. Всё больше отгоняя от себя свои предчувствия и странные сны, она стар

она училась хорошо, предметы давались ей легко, и оставалось ещё уйма времени для личной жизни. Люда не смущаясь, меняла женихов «как перчатки». Последний её воздыхатель - Матвей, активно увлекался парапсихологией. Однажды он пригласил девчонок прокатить

т так вдруг, не спросив, а хочет ли она очутиться в другом мире, пусть даже таком необычайном, в чужом теле... и что теперь прикажете ей делать? Сидеть тут с Лягаем в полуземлянке и ждать, когда же это её отражение изволит вернуться обратно, домой? «Твой рок не исполнен. То же мне», – негодовала Дана про себя, – «А ели

диго, а потом, неторопливо вышел на берег. Бык был не просто большой – огромный. Его рога, не менее двух метров каждый, были слегка изогнуты, а острые вершины пиками смотрели в стороны. Дав себя хорошенько рассмотреть животное потянулась к девушке мордой и

пала живот. Но раны не было. Не было и боли. Всё тот же стол в избе отшельника Лягая, всё тот же лес за окном. Поняв, что это был с

н. Он слушал внимательно, иногда покряхтывая и причмокивая языко

так. Иди ка ты спать. П

руди ухнуло и сжалось

смотрела н

зать хочешь? –

Дана не решилась, потому

а где зде

кими душками, повернул в нём какую-то штуковину и тот засветился. Отдав фо

входа, Дана вошла. Очень порадовало отсутствие запаха. Всё чистенько, уютненько, если так можно было выразиться. И какое-то подобие бумаги имелось, что не могло не радовать. Надо ск

едно – голубого светила немым взором взирал на

*

. Сверху велел надеть длинную тунику, которую он назвал запона, из тонкой легкой материи, прошитую еле заметной золотой нитью. Подпоясал плетеным пояском. Волосы велел заплести в косу, дабы не мешали в дороге. На голову надел берестяной обруч, именуемый налобник, с подвесками из круглых колец. Ноги ей обм

дна? Я и дороги-то не зна

ной старец плутня не нашлёт, так вмиг

Дана, – А ежели нашлет, что тогда?

ный сверток, - гостинцы на пне каком или валежнике оставь. Попроси помощи у него, чтоб плутень не напал, чтоб дорога пред ногами чистая вилась. Аще о

ак волосы на затылке

жай. Что б согреться на Землю-Матушку ляг. Он

ь? – машинально

лесное

спрашивать не стала. Сразу было п

стретит. Это твой провожатый в нашей земле будет. Слу

нова не по

но выдохну

збе

е он давал ей наставлений, тем туман

м по трущобе всего день, да н

вушка, – По реке, вплав

едательски защипало. Она сложила ру

ой остаться. Я тебе мешать не буду, в

ушенно пока

м жить? Сам Присветлый Родушко к тебе во сне пришёл. В путь

ать осталось. Устал я. Жена и сын

а? – глотая слезы д

еческий век на верхней земле не до

а, - Дана указала вверх

ик к

т. Там и встретил Матрёну – голубушку. Эх,

ько же т

дяного змия, от начала времен на страже стоял. А на верхней земле тогда цари

й и, застыв на месте с котомкой в руках, он

втрашнем дне, Дана окончательно расклеилась. Горячие слёзы безостановочно текли из раскрасневшихся глаз. Шмыгая носом и ра

Дана, - Будь со мной во всех путях моих, во всех дорогах. Всё дурное пуст

я на трепещущую листву и золотые солнечные просветы в ней, точно знала,

*

по пояс. Поклонился, окунул конец посоха в воду

шка Вода,

ательница

собою вс

собою вс

й берега крутые,

вность речную,

дитя Божее

а, Ворона

рата сво

у к лесной царице

вороньим крыло

шке в дороге не м

урлила, зашумела, совсем как тогда на озере, и образовала огромный водоворот, засасывающий мелкие травинки и листву в омут. Лягай стоял не

поляну, на священное дерево, на избушку. Всё это казалось ей сейчас таким р

ила про себя девушка и