Музей Невинности

ила таинственная тишина, и я подумал, что тут нет ни души, как вдруг раздались канареечные трели. На ширме, стоявшей за огромным цикламеном, показалась тень Фюсун, помогавшей какой

, – показал я взглядом

бнулась она, словно собираясь поведать

вьющиеся волосы, а когда мы подросли, они и у меня, и Фюсун распрямились. На миг мне даже почудилось, что я мог бы вполне заменить ее. Шелковая блузка прекрасно подчеркивала нежный тон кожи Фюсун и светлые пряди ее крашеных волос. Сердце зацарапало от боли, когда я вспомнил, как мои

ла, тяжко вздыхая, так ничего и не купив, Фю

вас обоих на улице, – ска

ы оттенены светлой розовой помадой. Явно пр

ты нас видела

аным, а я шла по противоположно

ть улыбнулась она с видом стару

, откуда она

, – и вытащил сумку. – Я хочу ее верну

дь перчатки или хотите эту шляпку? Ее только что прив

с я смущенно. – Мне хотелос

? – спро

е настоящая «Женни Колон»,

илась растерянн

ак

ираюсь, – отчаянно

люди! – резко произнесла она. –

ал я, – почему мне в голову не пришло просто выкинуть

Просто мы, турки, слишком быстро учимся копировать модные европейские штучки. Мне лично в

ва прозвучали

верну вам ваши деньги,

дного положения, заметил, что Фюсун не может выполнить обещанное. Она растерянно смотрела на кассу, точно на лампу

к вышло, что я обнял ее. А она стояла, приж

ягкие волосы, ее лоб. – Пожалуйста, заб

гда были близки. Наверное, я сам усиливал его, потому что хотел не замечать желание, поднимавшееся во мне при каждом прикосновении к ней. В тот момент она оставалась милой сестричкой, грустной и красивой, которую нужно утешить.

ться, – приговаривал я, гл

ключ уносит с собой. Это всегда меня задевало. – Она опять заплакала, прижавшись головой к моей груди. Я продолжал медленно, нежно гладить ее п

г работают, – не по

ец на пенсии, бывший учитель... Две недели назад мне исполнилось

угавшись, убрал руку от ее волос. Она сразу это почувствовала,

му, что я плакала, – попросила

улся я. – Клянусь, это б

, будто удостоверяясь

здесь, – предложил я. –

иходите, – умоляюще сказала Фюсун. – Шенай-ханым за

дь поменяем, – меня устро

как обидчивая школьница, уп

тебе, это

ла Фюсун. – Когда Шенай-ханым вер

тебе попало от не

м светом. – Скажу, что у Сибель-ханым уже есть

огласился я. – Тоже

сразу начнет вас расспрашивать. И в магазин боль

будем вмешивать мою маму

еньги? – спросила Фюсун, выказав

– Перед тем как уехать в Америку, я часто уединялся там, читал, слушал музыку. Там очень хорошо,

есу туда ваши день

тише прозвучали следующие сло

а чрезмерной майской полуденной жаре загадочным образом начали казаться мне ярко-желтыми. Ноги вели меня далеко от тени, от плотных козырьков и тентов в сине-белую полоску, прикрывавших витрины, и вдруг в одной из них я увидел ярко-желтый графин, и какой-то внутренний голос подсказал мне купить его. В отличие от других вещей, приобретенных беспричинн

и мне взбрело в голову купить кувшин. А потом попросил: «Мам, дай мне ключ от твоей квартиры. Иногда у меня в кабинете собира

, может, я туда ее отнесла? И не сиди за столом слишком долго. Ваш отец всю жизнь положил, чтобы вы, дети, жили в свое удовольствие. Гуляйте с Сибель, наслаждайтесь весной, веселитесь, будьте счастливы. – Она вложила мне ключ в ладонь, зага