Я и мой монгольский тиран

– Сними эти белые тряпки! Мне они не нравятся.

Обернулась и вздрогнула от ужаса. Это был не мой Павлик, а тот жуткий человек с раскосыми черными глазами. Он стоял возле двери, прислонившись к ней спиной и сложив руки на мощной груди, покрытой черной порослью вверху и татуировками, переходящими на плечи. Голый по пояс, в шелковых штанах с низкой посадкой, открывающих его плоский живот почти до самого паха. Ниже опустить взгляд я не решилась, стало нечем дышать. Огромный, как скала. Весь словно отлитый из темной бронзы. Широченные плечи, сильная бычья шея и рельефные накачанные мышцы, перекатывающиеся под лоснящейся темной кожей, как бугрящиеся канаты. Казалось, мужчина занял собой все пространство гостиничного номера. Он может переломать меня пополам одной рукой без особых усилий или свернуть мне шею. И этот страшный взгляд из-под густых черных бровей, который пронизывал меня насквозь еще там на церемонии бракосочетания и потом в зале, полной гостей, заставляя покрыться мурашками. Лицо, скрытое до половины бородой, внушало суеверный ужас. Мне никогда не нравились бородатые.

Не знаю, как он проник в комнату. Я ведь закрылась изнутри, а ключи от номера были только у моего жениха.

– Как вы вошли? Убирайтесь немедленно! Кто вы такой?!

Схватила халатик, лихорадочно пытаясь натянуть на себя и прикрыться. Жуткий гость осклабился, сверкая белоснежными зубами, и сделал шаг ко мне, прокручивая между пальцами карточку-ключ. Я все еще думала, это какая-то шутка или ошибка. Может быть, Паша решил так пошутить в нашу первую брачную ночь и сейчас выскочит из-за двери, улыбаясь своей умопомрачительной звездной улыбкой и размахивая смартфоном. Он любил все снимать и тут же выставлять в соцсеть.

– Кто я? – страшная ухмылочка. – Ты будешь называть меня Хан, Птичка.

Тяжело дыша, осмотрелась по сторонам и попятилась к балкону.

– Я закричу, позову охрану. Сейчас сюда зайдет Паша и...и вышвырнет вас! Убирайтесь из моего номера! Вон!

Подошел ко мне и выдернул из моих рук халатик, разодрал его у меня на глазах и отшвырнул в сторону. В нос ударил запах дорогого парфюма и терпкий аромат мужского тела. Он меня пугал. Никогда раньше я не видела полуобнаженного мужчину так близко.

– Сюда никто не придет. Твой Паша особенно. Он проиграл в карты и отдал тебя в уплату долга - МНЕ. Я пришел взять свой выигрыш. Снимай с себя все эти тряпки по-хорошему, залазь на стол и раздвигай ноги. Я голоден и хочу трахать тебя сейчас!

Ранее

– Я так счастлива, так счастлива!

Кружилась по комнате, раскинув руки, чувствуя, как пышное свадебное платье встает колоколом и закручивается вокруг ног, а волосы колышутся и хлещут по раскрасневшимся щекам. Кровь бурлит, пенится от счастья.

– Сумасшедшая, прическу испортишь.

– Не испорчу, тетя. Не испорчууууу. Я сегодня за Павлика замуж выхожу. О Божееее! За Павлика Звезду! Аааааа. Я сама в это не верю.

Схватила тетушку за руки и заставила прыгать вместе со мной. Ее полные щеки раскраснелись, а красно-каштановые, крашеные пряди волос выбились из закрученной на затылке ?гульки?.

– За самого красивого мужчину. За звезду эстрады. Заааа само совершенствоооо. За талантищеее, – я не знала, каким еще титулом наградить жениха, в которого была беззаветно влюблена. А кто был не влюблен в лунного мальчика? В Павла Звезду, чья карьера так стремительно взлетела вверх после ?Фабрики Талантов?. Я влюбилась, как только увидела его по телевизору, а потом моталась на концерты, стояла с блокнотом и ждала автографа, если повезет. Мне не везло. Он ни разу меня даже не заметил. А потом объявили этот отбор и... свершилось самое невероятное чудо.

О, как же он красив. Его белокурые волосы отливали перламутром, а голубые глаза походили на клочки весеннего неба. Он был похож на ангела, сошедшего с небес. Моя комната увешана его портретами, и каждый раз, когда я туда заходила, то представляла себя рядом с ним. Представляла, как он увидит меня и полюбит с первого взгляда. Мне исполнилось всего лишь восемнадцать, я ходила на балет, рисовала акварелью и писала стихи. О нем. Все, что я творила, было только о нем и для него. Ведь без любви нет вдохновения, а я вся была пропитана любовью к Павлику.

– Все. Хватит скакать, моя дурочка. У меня давление как подпрыгнет, и вместо свадьбы будешь скорую вызывать и компрессы мне ко лбу прикладывать.

Тетя Света сжала мои запястья и остановилась, разглядывая меня и улыбаясь.

– Я вижу, как ты счастлива, девочка моя, и я счастлива за тебя втройне. Не знаю, каким чудом он выбрал именно тебя среди всех этих фанаток, среди чокнутых поклонниц и тысяч ярких женщин...

– Это судьба. Просто судьба. Так должно было случиться. Потому что я предназначена ему самой судьбой. Я его, а он мой.

Никто не верил, что я, Вера Измайлова, попаду на шоу и...и получу в женихи самого Павлика Звездного. Что он выберет именно меня. Когда прислали приглашение на первый раунд, тетя даже не сказала мне об этом. Подумала, что это розыгрыш.

Куда нам до всяких шоу. Живем обе на ее пенсию, я только в университет поступила и на работу официанткой устроилась. Квартира старенькая бабушкина и мебель в ней тоже бабушкина. В гости кого-то позвать стыдно, настолько все ветхое.

Приглашение тетя мне сама отдала, когда я уже отчаялась его получить, когда поверила, что меня никогда не позвали бы на такое шоу, и тихо плакала у себя в спальне от отчаяния и обиды.

– Почему? Чем я хуже их всех? Я уродлива? Кривая или косая? А может, проклята? Или там на деньги смотрят? Неужели везде смотрят только на деньги? Все покупается и продается! И люди тоже!

– Ну что ты, моя девочка, ты самая красивая и ты дашь фору любой из этих тупых куриц. Они по сравнению с тобой шлюшки дешёвые.

– Какую фору, тетя? Он фото мое увидел в этих... в этих ужасных джинсах и... даже рассматривать не стал. Куда мне с ними тягаться? Не надо было ничего отсылать. Дура...дура...дура.

– Глупенькая моя, увидел и обалдел. Приглашение еще неделю назад пришло – с курьером принесли.

Она гладила меня по голове в этот момент, но едва произнесла слово ?приглашение?, я подскочила и схватила ее за мягкие полные плечи, не веря своим ушам.

– Приглашение?

– Да, приглашение. Ты ведь девочка у меня красивая. Куколка моя. Они не могли не прислать. Просто не могли.

– И...и где приглашение?

– Ты ведь не собираешься туда ехать, Вера?

Я не верила, что она говорит это на самом деле. Не верила, что тетя скрыла от меня приглашение на первый раунд отбора и теперь пытается отговорить от такого шанса.

– Почему?

– Потому что нечего нам там делать. Ты не такая, как они. Ты скромная, хорошая девочка. Сожрут тебя там, не глядя. Куплено все на шоу этом, понимаешь? Нет там чувств и правды. Только бизнес и деньги. Боюсь, что обидят тебя... птичку мою.

Я смотрела ей в глаза и видела там этот блеск разочарования, жалости и собственной вины.

– Да и тебе нечего туда надеть, моя хорошая. Мы совсем на мели. Все продано и проедено.

– А мамино платье? То, из Франции. Зеленое с бархатными вставками. Ты говорила, она его всего один раз надела перед... перед аварией.

– Оно будет велико на тебя. Да и сколько ему лет? Наверняка, моль побила.

– Помнишь, как Скарлетт О'Хара наряд из штор сшила? Кстати, то платье тоже было зеленое. Мы его подошьем. Тетя, любименькая моя, ну пожалуйста. Я так хочу его увидеть... пусть он не выберет меня, но я хотя бы увижу. Это же сам Павел Звезда! Пусть потом домой и ни с чем... но я хотя бы на жизнь посмотрю, на людей, в столице побываю.

– Вся в мать свою. Ей тоже не сиделось.

Проворчала тетя и пошла в свою комнату, а я за ней.

– Ты говорила, что мама с папой счастливы были.

– Говорила... я много чего говорила. Был бы он нормальным человеком, отец твой, не сел бы выпившим за руль и не убил бы свою беременную жену, и сам бы не умер от травм.

Как всегда, при этих словах ее глаза наполнились слезами, и она решительно открыла шкаф. Достала дрогнувшей рукой платье и показала мне.

– Велико будет. Ростом ты, не знаю, в кого мелкая такая. Ушивать придется.

***

Он был ослепительнее, чем по телевизору, и ярче, чем само солнце. Красивый, отчеканенный, ровный нос с легкой горбинкой. Высокий, худощавый, стройный, даже чуть нежный, от чего его очарование казалось каким-то неземным. Утонченность и ухоженные, длинные, соломенные, вьющиеся волосы сводили с ума всех женщин от мала до велика, как и его тонкий, женственно высокий голос, а меня, восторженную девчонку, и подавно. Я смотрела на это совершенство, талант, красоту и хлопала глазами, чувствуя, как сильно и гулко колотится мое сердце. У Паши был красивый лоб, словно нарисованный художником, узкий подбородок с маленькой ямочкой, светлая ровная кожа. Он поглядывал на всех присутствующих девушек самоуверенным взглядом самой настоящей звезды, как в его клипах, чуть презрительно и обаятельно, и так ослепительно улыбался представленным ему претенденткам. Мне он улыбнулся точно так же. Но я готова была за эту улыбку продать душу дьяволу.

– Посмотрите на это ужасное платье? Откуда она его достала, с какого сэконд хэнда? – послышался женский голос позади меня, и я внутренне напряглась.

– Сняла со своей мертвой прабабушки, когда ту хоронили. – хихикнула другая.

– Думаешь?

– Конечно. С морга вещички забрала и в шкаф... нет, в сундук спрятала. Так и передают от прабабки к прабабке!

– Ага, в нем только милостыню у метро клянчить.

Когда я обернулась, девушки демонстративно замолчали и сжали губы, сдерживая смех. Я постаралась успокоиться и не прислушиваться.

– Посмотрите на ее туфли. Век динозавров. Полный отстой. На рынке за пару тыщ купила в распродажу.

– И эти волосы. Жесть. Она б еще кокошник надела. Косу заплела – деревня, мля! Почему на шоу нет селекции? Я бы сэлфи сделала, так эта убогая в кадр лезет стыдно выставить в инсту.

– У прабабки-покойницы волосы взаймы взяла. Коса накладная, девочки. Что вы понимаете? Писк моды.

Снова расхохотались, и я резко обернулась к ним, они замолчали, отворачиваясь и поглядывая в стороны и на потолок. Я медленно выдохнула, вспоминая, как обещала тете ни во что не вляпаться, и пытаясь сдержать ярость, но не справилась. Одна из высокомерных куриц прошла мимо меня, и я подставила ногу, а когда она падала, дернула за волосы. Растянувшись на полу, с задранной юбкой, оторванными накладными трессами, курица уже не выглядела столь великолепно, а ее подружки теперь весело хохотали над ней самой.

– Анька говорила, ее волосы так великолепны, что еле уложить смогла.

– Они были великолепны до того, как забыли отрасти. – сказала я и поддела одну из тресс носком туфли. – Кажется, искусственные.

– Ах ты ж... дряяяянь!

Девка бросилась на меня с кулаками, но я всегда умела за себя постоять, и уже через мгновение под глазом Анны красовался багровый синяк.

– Что здесь происходит?

Начальник охраны павильона появился как из-под земли и грозно посмотрел на каждую из нас.

– Эта...эта девка вцепилась мне в волосы и ударила меня. Кто допустил ее сюда? Эту бомжиху в грязных тряпках и стоптанных туфлях? От нее воняет тройным одеколоном! – она демонстративно зажала нос, а у меня потемнело от злости перед глазами.

– Я не бомжиха. Меня пригласили.

Ничего не успела сказать, как меня схватили под руки и потащили прочь из залы.

– Я же показывала приглашение.

– У нас таких с приглашениями знаешь сколько? Давай по-хорошему вали отсюда, не то все кости пересчитаю. Или пацанам отдам, во все дыры тебя отымеют. Давай. Пошла отсюда!

Выдернула руку из цепких пальцев охранника, второго пнула по коленке, и едва они разжали руки, побежала обратно в залу, перецепилась за многочисленные шнуры и переходники от камер и оборудования и чуть не упала, вылетев в центр павильона.

– Хан вернулся, ты слышал?

– Какого черта? Разве его не пристрелили? Он потребует... – в голосе Павлика послышались панические нотки, но он не договорил, как раз в этот момент я на него и налетела со всего разбега.

– Что происходит, Аркадий Иванович? Что это? – взвизгнул Павлик и шарахнулся от меня в сторону.

?Этим?, судя по всему, была я.