ШЕЛИ. СЛЕЗЫ ИЗ ПЕПЛА

оропилась его давать, ему нужно было взвесить все ?за? и ?против?, он не любил рисковать нашими воинами понапрасну, и командиры об этом знали. Перевела

ивязать к седлам и

ва. Мы не знаем, что нас там ждет, и не знаем, найдем ли там союзников. Но если вторгнуться в смежное королевство, то мы полностью отреж

ние Иофаму. Никакого вторжения в Королевство, пока мы не знаем, что там происходит, – сказал Фиен и

овали. Берит нарушал территориальные границы несколько раз и сейча

но один из лучших, безбашенных, сумасшедших. Он стоил десятерых. За это ему многое спускалось с рук. Только сейчас я

летням, Тиб? Это вполне м

вы лазутчиков из шатра

быть ложной. Нам нужны доказательства. Их у нас нет. Ни одного, кроме сплетн

о качнул головой

после того, как это сделает Берит. Убить двух зайцев одним ударом. Ослабленное войско Верховно

х я не увидела той самой поддержки, на которую расс

обвела всех воинов взглядом. – Наша армия сильна, свергнуть

одался

ашей ослабленностью и нанести удар, – париров

Королевство. Превратить там все в руины. Моя конечная цель – Огнемай. Несколько лет назад я поклялась, чт

ешь, что

раздумий, и я медленн

ты не

о, она сделает все, чтобы ты проиграла. Это опасный противник, Шели. Вплоть до того, ч

, она наст

ь, она простила тебе, то, что ты заняла

короткой агонии и снова медленно забилось. Короткое замыкание, на сек

мужчина мертв. Нам больш

день, она сдохнет, но

сли она его любила, она должна меня понять

го черты смягчились, а во мне

мне ту наивную Шели, к

юбой. И если ради этого мне нужно будет содрать с нее кожу – я это сделаю. Я готова на

атил меня чуть

жизнью Ариса? Почему ты не можешь, как все женщины, заниматься тем, чем тебе положено? Расти

и со злостью посм

о тогда, когда я сама себя н

нном, но слова вернуть назад невозможно, как и время, как

бя к жизни и к памяти. И он твой сын, твой ребенок. Единственный! Каким бы обра

гляд и стис

и безумия. Мы уже говорили об этом не раз, Фиен. Да, я твоя жена, да,

Фиен снова рва

слышит? Любовь к мертвецу? Это настоящее? А как же я, Шели? Все эти годы рядом с тобой, играющий роль супруга и заметь, не для того, чт

как внутри вместе с яро

емай, Фиен. Армия идет за мной, ты это знаешь. Мы все были на

его щеке, а на глаз

. Каждую ночь я слышу его голос, его шаги, я слышу плач моих детей. Я слышу, как они зовут меня, а я

о сжал мое

, Шели. Я не дам согласия на

екунд смотрел

– отчеканила и дерзко продо

кнулись еще сильнее. Он не умел скрывать свои эмоции. Никогда не уме

и раньше, или после смерти Аша что-то изменилось в твоем сознании? Где

н. А я успокоюсь, когда они все сдохнут. Все братья. Когда Огн

елей, а с твоей осторожностью мы бы все еще ожида

о выпусти

Тебе и не нужно было мое согл

если так, то я обойдусь и без твоей п

отвернулся, наконец-то пр

без меня. Они в тебя верят

дем на Балместа и навсегда очистим Мендемай от эльфов. Твой сын будет править этим миром, Фиен

ы столь корыстна и

у и с вызовом по

ает мне силы жить дальше, а не мечтать сжечь с

*

ли за эти несколько лет после взятия. Теперь это был мой дом. Ненавистный, врем

и шарами. Он раскладывал их на солнце таким образом, чтобы грани ловили тусклые лучи и отражали на полу замысловатый узор. От нежности защем

, а дети Аша мертвы, я мертва. Я ненавидела всех вокруг и себя в первую очередь. Боль пожирала меня, как голодный и постоянно жаждущий мяса зверь. Она выдирала куски из моего сердца и равнодушно проглатывала. Оставляя меня с черной дырой вместо сердца. Мне не хотелось жить. Я постоянно и навязчиво думала о том, чтобы смерть забрала меня. От дикой агонии снова и снова хотелось рвать волосы на голове. Я и так их выдирала с корнями. Моя голова была неизменно накрыта платком, а клочья волос Веда собирала в сундук. Потом, спустя время она скажет, что н

ые глаза – и видела своего Габриэля. Мне казалось, что они так похожи...наверное, мне просто очень сильно этого хотелось. Я ошибалась. Любовь к Арису не вычеркнула и не погасила моей любви к Марианне и Габриэлю. Словно пламя свечи, зажжённой от другой, моей любви хватало на них на всех. И ни одна из них не походила на другую. В

да наш дозор принес весть о надвигающемся отряде Берита. Мы тогда жили в узком гроте, испещрённом пещерами, в самой сердцевине Аргона. Нас было в десятки раз меньше, чем сейчас. И в этот момент я вдруг почувствовала дикую ярость. Меня раздирало от гнева и боли. На моих глазах все рушилось, все то, ради чего погиб Аш, ради чего были убиты мои дети. Все напрасно! И я вышла к ним. Вместе с

а, а порознь мы одичалые восставшие рабы. Ваш Повелитель никогда не бежал как трус. Никогда не отступал. Если сейчас вы уйдете – у нас больше не появится надежды на свободу. Мы должны сражаться! До последней капли крови! Вы должн

? Их тысячи, а н

аг. В этом гроте они будут зажаты как в тиски со своей тысячной армией. Мы заманим их, дадим возможность войти и обрушим на них камнепад, горящую отравленную воду, плавленый хрусталь. Мы отрежем им пути к отступлению. У нас еще есть время подготовиться! Но е

чила историю. Нам удалось повергнуть воинов Берита в бегство. После победы мы двинулись на Нижемай и наконец-то его взяли. Не штурмом, а хитростью. Да, я тогда рисковала, но нам удалось. Мы переоделись в форму воинов армии братьев, и Лучиан сам открыл нам ворота. Это была первая казнь, которую я совершила лично. В меня вселился дьявол. Я никогда не думала, что способна на подобную жестокость. После бесконечных часов пыток Лучиана отдали целому отряду под руководств

рть была долгой и мучительной. Тиберий тогда отвесил свою самую омерзительную шуточку, что л

о. Нам не нужно было отлавливать рабов и насильно забирать их кровь, мы создали банк крови добровольцев. И их оказалось так много, что санитары не успевали делать забор. Бессмертные всех рас сами понимали необходимость этого. Все шло воинам, а остатки делили между жителями Нижемая. Каждый день отряд санитаров развозил по виштам пакеты. Таким образом мои солдаты не голодали, а мои подданные не умирали. Некий баланс, который объединял, а не превращал в диких зверей. Все это время Фиен неизменно был рядом со мной. Я любила его. Нет, не как мужа, как брата, соратника. Мы поддерживали видимость семьи, но на самом деле мы ею так и не стали. Это моя вина. Я не могла. Шли годы, а легче не становилось. Есть потери, у которых нет времени, нет срока годности. Да, Фиен прав, каждую ночь я оплакивала свои потери. Я не отпускала их или они меня. Я не могла смириться, постоянно возвращалась в прошлое, я проживала его снова и снова в своих воспоминаниях. Там, в горах Аргона, Фиен создал для меня нечто похожее на склеп, две маленькие плиты и одна большая. Под ними – пустота, но там я могла плакать, говорить с ними, сдирать ногти до мяса, выть

нько подошла сзади, опустила

ма, – серьезно ответил м

мают,

ом, так Тиб говорит, к

ит и он не знает, что тако

от игры и посмо

меня

шки, залюбовалась курчавыми волосами, спрятанными за уши. Какой он крас

азве мамы не должны оставаться дом

хнула и прижа

же воин, а, значит, она должна воевать. Помнишь

е, чтобы меня обнимали три пары рук, а не одна. Сердце з

убьют? И ты никогда

личико ребен

– всегда. Тем более, твой отец с нами, он

пла

ары излучают такой яркий свет, что ме

хватил мое лицо точно

шь рисовать

поцеловала е

гда

то их здесь трое. Моих малышей. Они играются и смеются, тянут ко мне руки, кричат ?мама? наперебой. Но не здес

*

Веда отобрала у инкуба флягу с чентьемом, – хватит нажир

то могу убираться. Твою мать, просто вышвырнула, как ник

ову руками и сгре

нится. Хоть какую-то искру, знак, улыбку, мать вашу. Улыбку! А на оплакивает мертвого, с

ула себе чентьема, сдел

м, сколько времени у тебя займет привыкнуть жить

мотрел на ведьму затума

а...это мужч

е. Ее раны все еще кровоточат. У каждого свой срок для забвения. Значит, ее

сказал он и яростно смел все со с

осишь

разноцветными фресками комнаты, бросающими кра

ол, она как само разрушение. Она ни черта не боится. Она кровожадней любого из нас.

любовь не похожа на другую. Но любит. Как друга, как бр

л кулак на стол, – ни одна долбанная самая горячая шлюха не стирает во мне воспо

усмех

на это. Ты знал, что взаимности может не быть, но ты хотел вернуть ее, ты гот

ет его имя. Я больше не могу соперничать с ним. Веда, я его ненавижу. Я ненавижу все, что с ним

ни забирают с собой самое плохое и оставляют в наших сердцах только хорошее, если они были любимы. Запомни Фиен – они живы, пока мы их помним. Пока Шели помнит Аша – он ж

том опустил

ь вашу! Я нико

н одной. Не забывай, что несколько лет назад вас кто-то предал. И этот кто-то,

м обернулись. Дверь распахнулась,

южной стороны. Они захватили четыре вишты, сожгли дотла. Есть предполож

голову и посм

Огнемая. Там огненные топи. Ни один лазутчик т

ул руки, переворачивая тыльной стороно

знаком с картой Огнемая. Вишты сожжены, никто не вы

ы взял, чт

н. Это знак Балместа. Его мес

и, Шон. Это путь мы прокладывали

м, они близко, и они

*

но увлекшись ее преследованием, попала под неожиданный удар шести когорт легионеров, скрытых Цезарем за своим правым флангом внутри города. После этого ей пришлось обратиться в бегство, увлекая за собой пеших воинов. Легионеры Помпея стали тысячами сдаваться в