Перекрестные чары

потрошил несколько пачек сигарет, смешал табак с пальцем лжеца, аккуратно забил смесь обратно в гильзы, разложил сигареты обратно по пачкам и прикурил одну. Дисплей телефона мигну

еще одну сигарету, он зав

, отложил книгу и переместился туда, где Сет – име

, он подбирал себе сонь, и иногда помогал с этим Савлу. И ему, в отличие от последнего, не нужно было оставлять где-либо свои отпечатки пальцев или вещички, он мог перемещаться вслед за сообщ

линеечке. Савел, недолго думая, облапал вазу с фруктами, которые оказались очень качественными муляжами. Он выглянул из окна. Перед ним открывался узнаваемый пейзаж, который часто можно было увидеть в новостях: местные центр принятия решен

в форме капли, стоящего на полу прихожей. Несколько точно таких же ночников были расставлены в единственной комнате, в нише которой было обустроено спальное место. Здесь тоже царил идеальный порядок, даже складки на разобранной постел

о сгнило, что-то пострадало от коррозии, что-то слилось с чем-то другим. Вязкая и ухабистая земля была покрыта огромными газет

й образ, любой пол и поглощать любые красивые сновидения, но во время созревания тонкое тело приобретало определенный вид. Савел был слишком привязан к своей матери, и потому его тело сна было слепком ее внешности в юности. Это тяготило его, потому что – как и следовало из определения –

е темнее. Углубляясь в сон, он вспомнил про капли-светильники на полу квартиры, вызвал рой маленьких огоньков и рассадил их себе на плечи, гру

ри падении потерял почти все огоньки, уцелел

повалило его навзничь. Размеры этого существа не соответств

жей, текущей с чудовища. Огромная фигура, что нависала сверху, была обмазана сырой красной глиной, отблески последних огоньков плясали по ее множественным изгибам. Она была похожа на р

у было мерзко и смешно одновременно, но нельзя было рушить атмосферу, и он подыгрывал, как мог. Понима

руг по его лицу и заскользил вниз, к месту, где их тела соединялись. Немного детский,

щество качнулось вперед, он обвил ее толстую шею руками, потерся щекой о то, что могло бы быть щекой, и п

нки было прилеплено почти человеческое лицо, но его черты были искажены голодом и похотью, свет не отражался в затянутых

екомое", – подумал Савел, радуясь однако, что ему не придется соблазнять ее. Он попытался вспомнить как называется такой тип з

мы. От их возни и от того, что с языка чудища постоянно текла с

а смог оседлать ее, и, удерживая равновесие, пытался нащупать что-нибудь похожее на гениталии. Невидимый язык обвивал его шею удавкой, ноздри и рот были забиты глиной, которую он уже перестал сплевывать. Руки, о числе которых он старался не

отался глины и уже не мог открыть глаза, но чувствовал, что чем грязнее он становился, тем больше хозяйку распирало от удовольс

м, – язык еще сильнее

лить хозяйку сна, принялся ерзать, как бы сопротивляясь. Рука на его затылке сжалас

милыми светильничками. Он больше не мог сдерживать смех и начал мелко трястись и пускать пузыри.

едшей неделе. Содрогаясь под мощными ударами, он почему-то вспомнил злое смеющееся лицо своей соседки, и его нутро непроизвольно сжалось. Существо сверху приняло эти изменения на

глиняным существом, с этой глиной, с этой выгребной ямой. Когда его плеча коснулись острые зубы, он уже едва цеплялся за остатки своего рассудка. Укус, еще один. Существо трахало и пожирало его одновременно. П

следних сил перенесся в свою постель. Разбитый в пух и