Альгерта. Роман первый. Tabula rasa.

о дурным голосом затягивает похабную песню. К нему присоединяются другие. Сколько их,

это безобразие? -

алась подарить мне какую-нибудь драгоценность, но Господь о

им

наконец-то

одарок, ниче

са отправился ее маленький ублюдок, но нельзя желать всего сразу. Возможно, эту

нность та

е золото, когда так

звучит музыка.

я танцы на костях Ее Ве

ха. С моего Дня рождения и пр

делю празднуете? Вино

р. Повсюду пьяные рожи. Не

ле не понимаешь, отчего все смеются. Потом ощущаешь себя единственным человеком среди с

у, свиньей

Спасает от приступов меланхолии и раз

повода для

королеве? О, да ты в

трауре. Так рас

елк

герты нет. И, пожалуйста, не говори

рауре определенно есть смысл. Тебе идет черное. Правда, Гленн, ты

иторов и расскажем им, как я

еходяще, короли приходят и уходят, лишь Церковь остается неизменной. Только она на самом деле является правящей силой. Ее боятся монархи

, что инквизиторы у

вом мозгов. Ни одна настоящая ведьма не угодит в Инквизицию. Ей хватит сил и способностей заморочить всем голову и улизнуть. Если же нет, и ее все-таки сожгу

да сжигали ученых? Им

солидарны с Церковью.

гут быть о

. Нет абсолютного добра и абсолютного зла. Я могу быть твоим враг

ем тут

писать книги и распространять их по свету. В итоге, о Боже, люди могут стать умнее. Не один человек - это не страшно, - а многие, понимаешь? И чем умнее они будут

орит, что сущест

упать с ним как угодно, если любовь его достаточно сильна. Он забудет себя и пойдет на сме

лова звучат так

да, Гленн. Правда ник

дит, в

комнату с грохотом распахиваетс

только и успевает

олосы выбились из прически и победно торчат во все стороны. Ее с

шает она, - выпьем за у

на перестает смеяться и останавливает взгляд на Ветре.

ы к

еатрис, - тихо отвечае

н делает мне знак замолчат

растно обли

позвать,

и закрой глаза. Скажи «приди ко мн

ет и уходит на за

? - я поражаюсь, как хлад

я, как известно, услуг не оказываю. Во-вторых, я никогда не в

иду, что это я

оль чудовищные вещи? Грешно думать о

сказал, ч

подобру-поздорову. Я тебе не нянька, но вся эта свора разгоряченных мужиков, не найдя маменьку, скоро примет

т портьеры и см

пойдет. Жаль.

орачив

то пьянство и ненасытная похоть? Ты по

то я могу сдела

е еще л

думаю, что вообще любил ее когд

ты выстоять, если безумие доведет ее до н

то произойдет. Как

едвижу один, но не могу гарантировать, что он единственный.

ае катастрофы. Но могу пообещать, что изо все

том с

сает м

По

да п

ое место. Там т

бак, ч

твительно думаешь, что только в кабаке т

абак? То

советую, по коридору рыщ

разоб

ноги переломаем. Ну же

о внизу я различаю каменные плиты. Довериться демону? Мн

приземляю

ривычным способом, - Ветер щелчком сбивает с р

ты полета

За

ется, это

екательным. Вот ты, Гленн, в детс

илось, что я несусь на

твовал, когда впервые на н

сокой. Хотелось закричать

ого не

кал. А когда она впервые перешла на рысь, я ду

ложнее, чем ездить в

же на

самостоятельно тебе не дано, а таскать тебя н

кря

равишься сам разбираться

а я сильно-сильно испугался, - я ни на секунду не верю, что

ого уважения к демонам. Но раз уж мы заговорили о верховой

к копыт. Из серых ноябрьских сумерек и

ие кр

т белый цвет. Не со снегом - любой снег на их фоне покажется грязным, не с белизн

что абсолютно бел

совсем врал. Просто н

ты и

время у одного ко

ь об эт

е умножае

о поднимае

ажет. Вся знать будет сходить по ним с ума, цены взлетят до небес. Владеть белой лошадью, это будет как... носить черные алмазы. Они т

му Инк

ий, как черт. С ним никто н

у жить

вдруг опустятся руки, и ты подумаешь, грешным делом, не послать ли мир к чертям,

кажется, я никогда не сумею нагн

т демон сквозь снег, - чудесная пара. Люди так

аешь, что люди

стоит одному отойти в мир иной, другой тут же находит в се

все влюбленные, как в ск

бы все было как в сказке,

к людям дела

р см

ные рожи. У меня сразу возникает желание сшиба

не в

т, в

енно думаю я, - надо было думать

е дает говорить. В спешке я позабыл дома перчатки, и руки немеют от холода. Ледяной ветер рвет плащ и пробирает до костей. Какого черта нам нужно в лесу? Ни одно

и, дорогой, - откликае

же. Ветки то и дело хлещут по лицу. Глаза слезятся от ветра. Я уже почти не различаю спину де

рие

рого стеной чернеют ели. В окнах ярко горит свет. Дым, поднимающийся над трубой, обещает тепло камина. Я с

шись, протяги

ер, еще минут

одежду ощущая исходящее от него тепло. Он стряхи

Ветер? О них

я, дорогой. Он

уносятся прочь. Демон без стука от

белокурый мальчик, расстегивая на мне

, - тащи его к камину и нал

лучше, - с упреком говорит ма

ло быстрее, чем я ожидал. Черти принесли этот

щенным возгласам Ветра, мал

ту в моих руках оказывается внушительных размеров глиняная кружка с

вырывается то ли стон,

ольше. Узкая талия. Тонкие руки. Густые золотистые волосы крупными кольцами свободно спадают на плечи. Светлые, слишком светлые, поч

ер ласково треплет мальчика по голове

ел. У тебя уд

себе, я не знал своего и

«эй, ты». Мне показалось, что это неподходящие имена для столь прелестного юноши.

научил меня

умел г

олько оче

Ветер, - наверное, чтобы казался жалостней и б

спод

улыбается Ангел, - это был

его или бросить дурное слово. Ангел ведет себя свободно и непринужденно, как человек, уверенный

и наполняет мою кружку, - смотрите

ь, что так

ром летали в Испанию, они там растут. Прямо на деревьях. Как яблоки

с ним Ветер летал, а со мной - нет? За что

- отвечает Ветер, - ты даже

жирный, что ты не в

е в весе

ем тогд

окойно вглядывается в наши л

ут ни

а колени, - пожалуйста, не сердитес

ел? - я ошарашен, -

ред тобой стоят на коленях,

атк

отходчивы. Сначала мечут гром и молнии, а через минуту, глядишь, все уже улеглось. Сейчас милорд Гленн выпьет,

олке высится

. И когда

днем еще

много

чества, а потом, когда жарил к

ш на

чезает м

, хоть и ангел, -

вляешь его

быть полезным, понимаешь?

о дому для од

тропинкой. Здесь все делается само собой. Я демон и могу позволить себе роскошь использовать магию для личных надобностей. Если он готовит куропатку, это означает, что ему нужно засунуть в печь уже ощипанную и выпотрошенную пти

ечестно

менно,

то будешь люби

ть за свои поступки не в моих свойствах. Во-вторых, я о

чего этого нет, Ветер. Я возвращаюсь домой и ощущаю только тоску и безумие, которое лезет из всех щелей и готово поглотить меня. У вас есть место, гд

ер перебирается на подлокотник кресла и обнимает меня за плечи. Я

ел тебя так сильно,

е я не

е долгие годы, она расцветет и превратится в небывалый цветок. Колючий и необычный, но невыразимо прекрасный. Т

ренность, что всегда будешь

кая кровь. Будущее. У него ничего н

ают милости тем, кто в ни

лось. Без в

ом, давно

ски огня вспыхивают и гаснут в е

рнуться сюда. Тебе необходимо будет попасть хоть куда-нибудь. Не трат

лубине души не желая услыша

но, да,

пят

громный поднос, заставленный блюдами с едо

это грохнется на пол,

ка! - радостно сообщает мальчишка, с

ю. А сожрать целиком точно

камине. За окном не п

ы видели в Испании «Трамонтану»

мне ни о чем не говорит

ие, - поясняет Ангел, - х

И что в нем

отличный корабль - и только. А вот в

нь же

ще. В воде он превращается в огромную рыбу с острыми зубами. Он

он видит

ого света. Но видит он действительно плохо и поэтому ест всех п

на прыгает по па

превращатьс

вык постоянно вглядываться в темноту. А кровь... Боже, какая красота! Я имел честь сцепиться с ним в порту из-за какой-то ерунды. Мы подрались немного, и поскольку видит он н

лые и ценные сокровища опускаются на дно. Он может достать лю

да погреться на солнышке. Характер у него не сахар, так что валяться на пляже ему скучно, а

е кормит, мол, ловите рыбу, что поймаете - то ваше. Он не ж

живо представляю себе истощенных матр

му, так что он почти все раздает команде, а себе оставляет пару у

тер, - иди к Сирилу. Если не по

я на службе у чудовища,

ем сам - и тебе будут служить,

двенадца

пора,

Ку

ночью, под снегом, да еще пешком, раз Ветер отпуст

ростыни, благоухающие лавандой... Смотри, смотри, Ангел, с

знаком особого аристократизма и велит пересыпать ей белье. Вся спаль

ым навевает на Гленна грусть, так что прокуривать белье нынче

дубового шкафа, встает на цыпочки и дос

ик опускается на колено, - но, разумеется, не забыли про вас. Ветер говорит, что не должен ничего вам

-то подарил

нял, - напом

, - Ангел протягив

алом атласе сверкает

спиной и расстегивает це

а груди, ты уже не мал

и удобно обхватывает палец

я Ветер, - твои пальцы всегда будут т

золотой пятиуго

тко произносит демон, - носи и помни - у тебя е

сибо,

гда не

ровожает меня в спальню, ждет, пока

понра

Оч

импа. Мне казалось, лишь боги достойны благоухать цветами. Весь мир расстилается пере

нн, - мурлычет Вет

хание касаетс

мальчик зов

рогой. Год назад, когда

н м

юн и прекрасен, увидит новые страны и никогд

ает, чт

. Не

бе вопрос, почему он не растет. Почему вс

и мы хотим их видеть. Только от нас зависит, будут они молодыми или не очень, добрыми и

спишь

когда ты

ак

нной без близости. Платоническая любовь - сказка для детей

а не пытался с

Ра

лишней поспешности. Я это знаю. Он это зна

умер, почем

, словно мы не ходили только

и я не собираюсь отпускать его куда бы то ни б

о же

меня в ту ночь, когда ты убил Адама. С тех пор мы вместе. Но если ты придешь ко мне, он нам не пом

тью он бежал навстречу Ветру! Если смерть такова, отч

рогой? - спр

олодости и теплого дома. Мало покоя и счас

тебе А

и, не более того. Альгерта состоит из люде

нет прав

олько глупая фантазия. Но это то,

еня одеялом и

оправдывает средства. Что иногда ты получаешь свое слишком поздно. Но все это будет потом. Сейчас спи. Я попрошу