Не родись красивой

– Катюш, прошло семь лет. Ты должна начать жить для себя, для Антошки. Жизнь не закончилась. Хватит себя хоронить вместе с ним.

Моя рука потянулась за бутылью с апельсиновым соком, и я поставила ее в тележку. Прошло семь лет…а мне кажется, что семь дней. И совсем недавно я падала на кладбище у могилы и цеплялась руками за деревянный крест, а потом громко кричала, пока военные давали залп в честь майора Огнева. Мертвого майора Огнева. Моего мужа…

– Я давно живу для нас с Тошкой. И у меня все прекрасно.

Ответила машинально и постаралась отогнать воспоминания. Ларка взяла меня за руку и заставила обернуться.

– Не прекрасно. Тошке нужен отец, а тебе нужен мужчина, который будет заботиться о вас, оберегать. Денис прекрасно подходит на эту роль. И он тебе нравится.

Да, Денис мне нравился. Точнее, он меня не раздражал, мне было с ним интересно, он хорошо относился к моему особенному мальчику, и он был единственным, кому Маркиз не гадил в тапки. А еще Денис не знал Сергея, не смотрел на меня с вечным сочувствием и не говорил на эту тему.

– Кать…праздники на носу, прими предложение Кондратьева, сделай вам обоим новогодний подарок, и в следующем году сыграем свадьбу. Нарожаешь еще малышей.

Мысль о том, чтобы нарожать еще малышей, показалась мне ужасней, чем мысли о свадьбе. Как будто я предаю Антона и меняю его на других, лучших, чем он. Я потянулась за банкой с зеленым горошком. Как у Ларки все просто. Приняла предложение, сыграли свадьбу, нарожали детей. Болезненная тема, как будто надо бы родить еще, чтобы исправить предыдущую ошибку.

– Как думаешь, в этом году приготовить оливье или уже надоело? Я думала, оставить только из крабовых, но Сергей так любил…

– Вот именно, Катя, любил. Ключевое здесь окончание «ил». Поэтому, если надоело оливье, ну его к черту. Приготовь селедку под шубой и не парься.

Но я все же поставила банку с горошком в тележку. Тошка тоже ест оливье, а вдруг он захочет в этом году, а его не окажется.

– Знаешь… я вот понимаю тебя. Ты особенная, ты героическая, верная, преданная. Но кому это на фиг надо в наше время? У тебя куча денег уходит на развитие Тошки, ты постоянно в этом варишься одна. Работаешь на двух работах и еще третью пытаешься взвалить, эта фирма, которая на последнем издыхании, как чемодан без ручки, одни расходы и долги. Пора опереться на сильное плечо…начать все с чистого листа. И долги эти…они тебя скоро задушат, а Дэн…он может тебе помочь финансово и поможет. Я с ним об этом говорила.

Меня раздражал и нервировал этот разговор, и я повернулась к низенькой, рыжеволосой Лариске, сунула ей в руки упаковку с крабовыми палочками.

– Вот крабовые, приготовишь салат сама. И еще…хватит об этом, ладно? Хватит. Я подумаю. Я не отказала Денису. Я просто пока не уверена, что хочу опять настолько серьезные отношения, что хочу в своем доме чужого мужчину и…

– Вот и станет родным. Дай этому шанс. Дэн классный, добрый, своя компания, машина, квартира. Твою могут скоро оттяпать, и куда пойдешь? На улицу? Что тебе еще надо, Снегова? Не мужик, а сказка!

– Огнева…, – автоматом поправила ее я.

– Ну знаешь, я тебя с трех лет называю Снеговой и дальше буду, хоть тыщу раз замуж выйди. Для меня ты Ледышка, как в детстве, и руки у тебя до сих пор, как рыба, холодные. И вообще, мужнину фамилию можно менять вместе с мужиком, а своя девичья – навсегда. Вот я, когда вышла замуж, не меняла, и Филька молчит.

«Надо разогреть тебя, Снегова…поджечь, да так, чтобы искры из глаз посыпались. Поэтому Огневой будешь, поняла? И точка! Отказы не принимаются!»

Голос покойного мужа раздался эхом в голове, и я даже увидела его силуэт в военной форме.

«Есть, майор Огнев»

Отдала ему честь, и он подхватил меня на руки…

Силуэты растаяли и исчезли так же стремительно, как и появились.

– Угу. Можно подумать, он мог сказать хоть слово тебе поперек.

– Да. Не мог. Потому что вот он у меня где! Я бы ему никогда не позволила с собой как… – она показала маленький кулачок и потрясла им у меня перед носом. Но мы обе поняли, на кого она намекнула. Я уже давно не обижалась. Все знали, что Сергей был сложным человеком.

– Ты лучше скажи, что нам Антону подарить? Чтоб играл, чтоб пригодилось. Мы с Филькой голову сломали. Я вот думаю, мяч или лыжи, а он заладил, что надо машинки или развивашки какие-то.

Я улыбнулась и посмотрела на полку с мягкими игрушками, конструкторами и детскими играми. Ничего из этого можно не покупать. Мой сын не оценит. Но ужасно хочется, и поэтому я все равно куплю вон того огромного тигра и поставлю под елку. И Ларке скажу, чтоб купила ему конструктор, и буду сама его собирать.

«– Екатерина Олеговна, вот в полноценных семьях, где есть общение с матерью и с отцом, где ребенок слышит много чужой речи, развитие происходит быстрее. Понимаете? Результат наступает намного раньше.

– Понимаю.

– Вам нужно приглашать друзей, других детей и…возможно начать устраивать личную жизнь, чтобы в доме появился мужчина, как пример для подражания. Мальчику это необходимо.

– Да, я знаю. И работаю над этим.

– Вот и хорошо. Продолжайте заниматься по обычной методике, а через месяц…»

– Кать…обещай, что ты, и правда, подумаешь. Обещай.

Ларка обхватила мое лицо ладонями и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Хочу увидеть тебя снова счастливой, понимаешь? Очень хочу! И чтобы проблемы с деньгами закончились!

Я вдруг подумала о том, как мне ужасно повезло с Лариской, какая она у меня классная, и червяк сомнения начал сдыхать, корчиться в агонии. Нужно задавить его окончательно. Да, она права. Мне нужна помощь, нужны деньги и…да, хватит хранить верность тому, кого больше нет.

– Я подумала.

– И?

– Я приму его предложение.

– Правда? – Ларка взвизгнула и даже несколько раз подпрыгнула. – Это охрененная новость. Уиииии. Я сейчас сдохну от счастья.

– Только попробуй разболтать раньше времени или позвонить Дэну, я тебя побью, Свиридова. Я сама ему скажу.

– Хорошо. Я молчок. Я могила. Ты ж знаешь. Я даже Фильке не скажу.

Врет. Конечно, скажет. Сейчас прибежит домой, швырнет сумки и первым делом начнет верезжать о том, что я согласна выйти за Кондратьева.