Дрозду без Эльфа нельзя

а (

я два

инут. А потом вновь убежать, скрыться и сидеть в слезах, корчится в агонии, воспоминаниях, боли. Даю себе пять мину

еделю, посмотреть на него издалека. Такого красивого, задумчивого. Сердце каждый раз болез

круто поменяла: институт, место жительства и даже имя и фамилию. Максим же хотел пойти учиться в медицинский. Только вместо того, чтобы учится биолого-химическом факультете, он почему-то учится на психолога. Он когда-то мечтал создать лекарство от рака, вакцину о

на подсознательном уровне. Как только я хочу наплевать на все, сорваться, окрикнуть его и бросится в его сильные, надёжные руки, вдохнуть его запах. Такой родной.

е двери учебного заведения открываются, ве

. Он хмурится. А я улыбаюсь, потому что безмерно счастлива видеть его. В какой-то момент он словно почувствовал мой взгляд, отвлекается от

сим придерживает ее за талию. Словно рыбешка, выброшенная на берег, хватаю ртом воздух. Отворачиваюсь и оседаю вниз. Больно. Дико больно. Сердце колит так, что грудь словно в

о, то в другое и недовольно бурчат, что я хамка. Хамка? Я вообще молчу, никого не трогаю и иду дальше. Оказываюсь на проезжей части

го дня. Ни на кого не смотрю, держусь за поручень. Немного душно. Какой-то парень сильней чем того требуют приличия прижимаетс

вают его. Он отступает, но с такой гадкой ухмылкой поглядывает на меня, что становится неуютно. Ненормальный какой-то. Оставшийся путь

руг доверия. Почему именно ему я смогла довериться, ответа на этот вопрос у меня нет. Он во многом мне помог: найти работу, сменить имя, место учебы и жилье. Мы уже второй год вместе. Он знает, что со мной случилось. Терпит мои месячные закидоны, и,

елька нет. Хорошо, что денег немного было. Пусть подавится, но обидно до слез. Они и не заставляют себя долго жд

Открываю и пью прямо из горла. Крепкий алкоголь обжигает гортань, и я закашливаюсь. Но не о

заходит Никита. – Ого, мать

му. – язык запл

ся. Что-то ы рано в этом

аясь, подхожу к нему. – А поцелуй

ин

учше трахни. –

Ли

о ли? Трус.

той. А только на меня накатывает, тело сковывает, становится противно, что это не его губы касаются меня. Не он целует меня,

вырывать, молотит

– но он не отпускает, наоборот сильн

спокойся! Все хорошо! Все хоро

вайся, мо

покойно, ласково

схлипы заканчиваются. – Расскажешь? –

ваю. – И что пошло не так, что ты

о и обняла за шею. Больше я ничего не видела.

Яс

с тоской смотрю на него, пищу как мышь

картина, что предстала перед тобой,

ума

еперь иди с

кзак в метро порезал

Где эт

азберется. И я не знаю, как он это делает. Но на у

и, был