Пусть простить меня невозможно

кая конспир

ечи прошло немало времени, и я думал, что этот пароль произнесен не будет никогда. Моя поездка в Болгарию подходила к концу, и я вот-вот должен был вернуться к Оксане. Предвкушал это возвращение и поглядывал на часы, пока мне не позвонили с за

от известного бренда. Если учитывать, до каких высот он поднялся, то этой встречей можно было бы гордиться. Но для меня он был сыном друга моего отца и человеком, который в сво

нулся, осматривая мой прикид. Я снял ?косуху?, повесил на спинку плетеного стула, уселся и положил на столик

до, чтоб о деле этом никто не

вместе взятых. Конспирация так себе. И шкафы тво

нашу сторону, попивающего кока-колу, и на сидящег

то была б другая. А

проблема, Граф? Че

ого. Долю свою х

гаретой, ожидая продолжения. Граф ос

Дарины теперь работа

улся, чуть пр

длежала мне какое-то время, а принадлежала кому-то, кому я доверяю, кого фак

умаешь, кто-то м

силенно скупает акции через подставные лица. Это вполне может б

ется т

я смотрю, окончате

перь все де

о знал обо мне все. Даже как называется марка, выпускающая туал

важаю. И как оно – честным

я перестаешь от каждого шороха, з

и сделал, – и вдруг склонился ко мне, – не скучаешь по адренал

ю, что жизнь совсем не за окном, а в мои

езно. И по хрен. Мне, бл*дь плевать – кто и что дума

ооруженным взглядом, и пока что этого

мной рюкзак, достал из

е-продаже. Там только подпись твою поставить надо и имя вставить. Спрячь так,

ивает. Что на самом деле все не так просто, как говорит Воронов, и дело дрянь, если о

огут прийти

пойму. У тебя семья, дети. Но если ч

страх? это не про эту больную семейку психов. За это я их и уважал. Мы с ними были одной крови,

а спинку кресла. Значит, все серьезно, и я действительно единственный, кому он мог передать эти бумаги. Граф переживал, что я могу отказаться. И я бы отказался... если бы это дело не было так важно для моего от

брат тво

е лучшие времен

ыва

ксана и

льшие уже. Врем

на часы и сн

рез... – он глянул на экран смартфон

Ве

выйду на связь, ког

– усмехнулся я и пож

огда не

*

кажется год прошел. Вспомнил о папке, и появилось липкое ощущение, что я сделал что-то не то. Что надо было отказать. Как ожидание какой-то беды. На доли с

вызвав щекотание возле уздечки, словно этот язычок пробежался по моему члену. Смотрит на табло через темные очки в широкой оправе. Не обращает на меня внимание. Потом разворачивается на каблуках и идет в сторону коридора - я за ней, как на манок, как кобель, учуявший запах течной самки. Аэропорт практически пустой. Но если бы в нем были сотни тысяч людей, я бы видел только ее. Только это красное пальто. Выстукивает каблуками, чуть виляя бедрами. Иду за ней. Неумолимо, тяжелой поступью. В висках зашумело, когда представил, как сейчас зажму ее кабинке и грязно оттрахаю. Дверь слегка качнулась, в воздухе остался тонкий шлейф духов. Вошел следом в туалет. Стоит у раковины, опираясь руками в перчатках на мрамор. Чуть наклонилась вперед, и теперь я отчетливо вижу эту проклятую кружевную резинк

, впиваясь ногтями мне в затылок и выгибаясь навстречу. Бл***дь, меня сейчас взорвет от возбуждения, раздробит мое

е, всматриваясь в раскрасневшееся лицо, запрокинутое вверх, упиваясь этим болезненным выражением, приоткрытым красным ртом, в котором зажат ее чертов шарфик. И черта с два меня хватит надолго. Я горю живьем от желания кончить немедленно. По ее телу проходят судороги удовольствия, и я рычу, пряча лицо у нее на шее, засасывая губами нежную кожу, вдыхая запах, содрогаясь от напряжения. Откинула голову назад, зеленые глаза закатились, я ощутил первый сильный спазм, сдави

прошептала очень тихо и

о в размазанный рот, – среди по

ц. Я соск

л уже сильнее, вдыхая всей грудью пьянящий арома

Тв

покойно ехать до

нова этот прилив счастья, захлестывающий с голов

пол и подхватил, когда пошатнулась. – Я тоже соскуч

иво царапая пальчиками мо

вого цвета, то вы точно не тот, кто первый

й пальто и под ним то

а ее рот, сжирая остатки вишневой помады