ЧЕРНЫЕ ВОРОНЫ. РЕКВИЕМ

оружие, зак

Ци

я резко обернулся, схватив ее за запястье. Мгновенная реакция, дань привычке, когда чувствуешь, что главное место любой жизненной угрозы обычн

, в которых читались привычны

минут... Мне нужно сделать

авишь скучать свою... – она замолчала, выдержав пау

ужской системе ценностей. И да, она была моей гостьей – мы даже встречались в одно

томобиля. Во всем остальном идеальный бизнес-партнер, у которого всегда есть преимущество, когда за стол переговоров садятся одни мужчины. Возьмите в руки секундомер и в качестве эксперимента проверьте, на какой минуте они начнут просить стакан воды пос

Мараньяно фигурировала во всех самых громких делах, связанных с жестокими убийствами и грабежами. Представители данного клана на

ую сеть, как у себя на Сицилии. Принципы Омерты, фанатичная преданность семье, самые г

а мне и ее полная грудь подпрыгивает в такт бешеному темпу, слушать, как она с придыханием кричит мое имя. Хотя иногда меня раздражало и это. Я не любил, когда женщины слишком мн

м, что в городе вовсю кипит жизнь, и в нем давно нет места одиночеству и грусти. Сделай шаг – и праздник для избранных поглотит тебя в водовороте наркотического веселья и пьяного угара. Толь

советской хрущовки, значит, вас интересует совсем не небо. То же самое касается страха, тревог

растягивая каждую секунду и наполнять ее вязкой трясиной бессонницы... до самого рассвета. Потому что спокойная жизнь заканчивается с того момента, как ты

ьзя ни бояться, ни сомневаться. По крайне мере, если хочешь дышать воздухом и завтра. Вести себя так, словно тебе нечего терять. Можно передвигаться в сопровождении нескольких десятков телохранителей,

ном бизнесмене несдержанного сопляка, который, упиваясь горем, настойчиво убивал в себе личность. Каждый день я впахивал для того, чтобы стать тем, кто достоин уважения, только в этот раз по своим, личным меркам. Язык силы убедителен, но только если им владеет тот, кто обладает умом и железной волей. Лучшее образование, построение между

и которого подменяют реальную жизнь. Словно смотришь на мир сквозь грязное стекло. Видишь очертания деревьев, рассветы и закаты, ночь, которую все

*

городское кладбище. В голову вихрем врываются воспоминания и слова отца. Казалось, с каждого из них капля по капле с

ел тебя, ты на своей шкуре ощутил бы, что такое детдом и зона. Так что утри сопли

. Последние воспоминания о матери звенели в моих ушах ее оглушител

было отведено свое место. И мой путь начался со слез... С самых искренних слёз ребенка, которого просто пришли и за

зличии. Оно как пустота, которой абсолютно все равно, что поглощать. Плач, слезы,

к и осталась лежать на земле, содрогаясь в рыданиях, сжимая в кулаках землю и

*

з в этот самый день я тихо его ненавидел. Примерно той же ненавистью, как и много лет назад, когда, даже будучи ребенком, понял, что тогда был последний раз,

?шестерка?, но годы в Нью-Йорке почти искоренили тот блатной жаргон, который все еще бытовал в к

общить, что вчера был убит Ц

рьезные движения. Они могли задеть и отца. По-моему, настал тот момент, когда всемогущему Савелию

а, я уе

овестно демонстрируя наготу до пояса и намереваясь задать вопрос. Но после того, как встре

каждой секундой окутывало все больше, вызывая гнев от того, что я не могу оказаться в эпицентре происходящих событий в эту же секунду. Аэ

сь в сторону двери, услышал

, Вам оставили к

олучаем, имеет свою цену. И сейчас что-то внутри подсказывало мне, что в этот раз я вряд ли откуплюсь подписью в чек

ко я упустил. Я пересматривал их и еле справлялся со слабостью, от которой ноги становились ватными, а сердце билось, отстукивая бешеный ритм, отдавая где-то в горле. Меня словн

ронов, НЕ ВИДЕТЬ, к