Моя половинка

лая стайка разряженных и раболепно улыбающихся дамочек. Очутившись в этой круговерти, я, и без того жутко уставшая, едва сознание не потеряла. Так эти га

ся успела. Неужто из меня уродину безбровую сделать решили? Вот и как это будет смотреться в контрасте с моими глазами? Но нет, утешили, пояс

ной слышится шушуканье и хихиканье, а когда приблизятся ко мне... Когда мне мяли пальчики на руках, обильно с

длинном подоле. Не дождавшись моей реакции, она осторожно приподнимает мою руку и начинает вновь поглаживать мои пальцы. Я удивилась, конечно, но молчу, жду − что же дальше? Тем временем ря

лавное умолкли, а большую часть вообще из помещения словно ветром сдуло. С их уходом, кажется, даже дышать легче стало. На меня стольк

завершилось, и не успела я наивно возмечтать о завершении пыток, как прилетела очередная девица. С ужасом взираю на раскладываемые передо мной кисточки, щёточки, пуховочк

сницы взялась, мне не понравилось. Как-то боязно к собственным глазам посторонних подпускать. Понимаю, что

а с облегчением... Наивная! Теперь они взялись за мои волосы. Когда же это прекратится? Мой рык разогнал п

чём не повинной стеной. И поняла: покоя мне здесь точно не дадут. Никогда! А ведь я только хотела этой старой перечнице пару ласковых высказать. А ещё

... − про

? Не моя вина, что эти копуши замыслили что-то уму непостижимое у меня на голове, довели меня

ы! Да ещё и от кого! От той, что посмела забрать моё!!! Вот и на кой ей Ренар, в её-то годы? А теперь ещё и

го не ожидая, выпалила я и подивилась собственному красно

стоящую за моей спиной престарелую женщину и ис

ищурилась я, ощущая з

ше уж в лесу на хвойном лапнике... Хотя, нет. Вру. Туда совсем не хочется. Лучше уж на мельнице... вспомнилась одна на всю семью мрачная комн

не − из-за шока от сказанного незваным... Хм... ну пусть не гостем, да хоть бы и хозяином. Я ему не рабыня

учины своего праведног

еляя слова, буквально проскрежетал мужчина, сверкая холодными ка

пытаясь понять, что означает фраза:

тором приёмная дочка мельников оказывается богачкой, направо и налево раздаривающей каким-то наглым, самовлюблённым мужланам дворцы. Интересно, а больше я

том, что разрыв нашей договорённости приведёт к в

понимаю, как могла таять от одного только взгляда? М-да

вал мир. По крайней мере, я такого точно не припоминаю. Обращается со мной как с марионеткой, посто

Прямо-таки статуя у меня в комнате появилась. Эка загляденьице-то. Только желвак

крякнула едва не сор

− крич

ько усл

а, − тихо проворчала колдующая

получается. Яркий, красочный, местами даже сказочный, вот только что толку, если всё в нём через мягкое место? Тот же Ренар. Мог же узнать и

. Потопталась на коленях, заминая складочки на идеально разглаженном подоле юбки. И под н

Вот тебе и ур-р-р... Не обижайся, но паршивая из тебя фея, − вздыхаю, а кошатина как-то вм

другие. И судя по её реакциям, мы явно не враги. Или притворяется так умело? Хотя в её-то возрасте опыта для подобных интриг должно быть в избытке. А она

щую войну и объявили. Так что каким-то мужланом, пусть и не в меру самоуверенным, меня не запугать. Рыська к этому

равились, но вот это! Талия казалась тоньше, хотя и не затянута, грудь как будто ещё пышнее стала, а может всё дело в этом не слишком приличном выр

что не сбежала. Мимо мелькают бесконечные галереи, залы, лестницы и опять залы. Всё вокруг настолько светлое и сияющее, а зеркал-то, зеркал!

разряженный стоит челюсть до пола отвесив да глаза выкатив, того гляди слюной захлебнётся. Н

т просительно. Не иначе на ручки хочет. А эта проныра пятнистая опять кивает. И когда я к этому привыкну? Но красотку свою пушистую всё же взяла на руки. Кстати, колье у

приосанился, нацепил на лицо невозмутимую мину

следная принцесса

ходе, ума не приложу. Перед глазами-то поплыло всё. Что тому виной? То ли грохот оркестра, доносящийся из залы, то ли сотни об

ем тогда приходится, если смеет столь беспордонно врываться в мою комнату? Вот только боязно узнавать-то. Вдруг окажется, что он мой законный супр

в самое ухо пр

ет, хотя за окружающим шумом вряд ли

не понимают, что всему есть предел, и если вылить на себя целый флакон,

ждая мне путь. Со всех сторон сверкают улыбки: раболепные, заискивающие, лживые, ехидные. Да и взгляды у их обладателей соответствующие. Как-т

опот. Вторая ступенька. И как-то подозрительно затихает гул голосов, прежде напоминавший жу

то табурет. Нет, ну последнее точно отпадает, не принцессье это дело на табуретках корячиться, когда трон рядом имеетс

мперии. Угу. Та-ак. После смерти короля пра

что осознанного факта,

рекосило-то всех. И уставились, словно в первый раз в жизни видят. Глянула на замершую у меня на руках рыську. Эта тоже хороша: гла

еличество... − отрази

анство, ощущала, что в нём кипит готовый выплеснуться наружу гнев. Почему-то ни на миг не возникло сомнения, кто именно являетс

ть в его присутствии. Только взгляды переводят: на меня − на него, на меня − на него. А я с

рую половинку отыскать и оп-па! Помашем ведьме ручкой. Хотя... окидываю оценивающим взглядом внушающую уважение фигуру приближающегося мужчины. Нет. Убить, пожалуй, не смогу. Силёнок не х

дно, он вообще как только ни обзывал, и королевой, и даже «тыкал» мне, словно я девка дворовая какая-то, а не принцесса! А остальные-то? Ренар опять же! И вообще,

. − ощетини

за ушком, тихо шепчу, но в этой тишине ка

страха. Хм... мне показалось? Или в его глазах на миг действительно промелькнуло восхищение?

образом в своеобразную живую клетку. Глазищами сверкает. Ух! Вот только мне сов

щая сверлить меня в

всем своим видом демонст

о уточняет, а я лишь плечиками пожима

от внезапно проснувшегося страха, былую браваду как рукой сняло. Вот дурёха-то... нашла

вдруг замечаю в глазах этого... этого мужлана

о подрагивающими, пытающимися растянуться в улыбке губами, произнёс продолжающий нависать

или за решётку бросить, меня просто отправляют в уединённое место, гд

, − вполне искренне радуясь удаче

не девка дворовая и не графинька захолустная, а принцесса как-никак! В голубых глазах вновь

обавляет, отстраняясь и высокомерно взира

о прижимая к себе мою пушистую подру

пособное причинить как можно больше боли прови

два ли не ныряя в глубокое декольте. − Эту можешь оставить при себе, − милостиво извещает он, и у меня внутр

не так страшен импер