Белая орчанка и оборотень.

гл

дорог, переп

ходная

изко над горизонтом и тени ползущие от скрученных, словно болезнью веток, все больше удлинялись с каждой минутой. Они напоминал

зая в трясине по самую щиколотку. Обратно болото неохотно отпускало своего пленника, издавая мерзкий, чавкающий звук, а на снежном покрывале оставался большой, грязный овал с вваленными внутрь краями. Орк шел довольно медленно, хромая на правую ногу, его грубо вылепленное лицо слегка морщилось, когда конечность глубже проваливалась в трясину, давно

елтых, коротких клыка. Несмотря на мороз, его голова была ничем не прикрыта и ветер нещадно трепал темные, жесткие, как конская грива волосы. Они были неровно обрезаны, точно не ножницами, а каким-то грубым орудием, скорее всего ножом. Коротко, по

типичного для взрослого мужчины – орка, была бугристая, вся густо усыпана бородавками и рубцами от ран. Орк был высоким, но очень худым и напоминал собой большой балахон, одетый на в

от спрыгнул со скалы и переломал ноги. Животному, буквально упавшему на него с неба, он очень обрадовался, все время своего путешествия орк голодал. Не останавливаясь, великан ел оленину сырой прямо на ходу, просто отрывая зубами куски мяса. На бедра орка, заменяя ему штаны,

ороны руки, словно подбитая в полете птица, лежала мертвая, человеческая женщина. На ней была матерчатая коричневая куртка, обшитая мехом. Ноги укрывала цветастая, длинная юбка, из-под которой виднелись меховые сапожки, на голове белый, пуховый платок в бурых пятнах. Она лежала на животе, голова на бок и чуть запрокинута. Лицо ее все было покрыто гнойник

та подзажившими струпьями, видно девочка переболела той же болезнью что и мать. Неровная кожа, стала походить от этого на орочью, если б дите было зеленое, то можно было бы

она расслабилась, орк точно почувствовал этот момент, и прикоснулась к нему ладошками. Под оленьей шкурой на орке была одета лишь грубая, суконная рубаха, зиявшая дырами,

а она тонким, детским г

к, девчонка прижималась к его груди ухом и внимательно слушала, как бьется его сер

ту

н тронул себя в грудь в том месте,

рвано, голосовые связки отвыкшие работат

овой, вроде как «ну ясно, ясно. Так я и ду

фе

гордо ткнула себя в грудь,

сет в ближайшую деревню и отдаст сородичам, а потому и имя её запоминать н

оглашаясь с ним, и опять собра

нова переб

туже шкуру потопал дальше. Отношения с пассажиркой обещали быть непростыми, но впервые за много лет сухая корка, окружавшая его сердце, треснула, и в душе Сфена начали буйно расти молодые побеги сочных эмоций. Весь путь до этого он просто бесцельно брел, ведомый инстинктом самосохранения, но как только

а ей сказки, вечером перед сном. Именно по сказкам девочка поняла, что перед ней орк. Была одна история, где подробно описывался зеленый здоровяк-тугодум, её она плохо помнила, но увидев Сфеноса, сразу поняла, что он орк. Согреваясь за его пазухой, кроха раздумы

покормила её сегодня ни разу, они как то торопливо пошли

сильный, надрывный каш

тоже болела, ей было то жарко, то холодно, сильно горело и чесалось все тело. Когда она пришла в себя мама одела её и п

о вслух. Но ничего не вышло, длинное словечко как угорь ускользало с яз

ило на мысль о сильном пожаре. Потоптавшись в нерешительности у первого двора, орк громко постучал в запертые ворота. На звук всполош

одумал орк.-

повторялось одно и то же: никаких признаков жизни. Но ведь г

ься чего...-

сарай, не огороженный забором, стена с одно стороны у н

м он попытает счастье снова и сбудет с рук своё обузу. Поворочавшись в травяном ворохе, он уплотнил стены маленькой нор

полностью отключится, мозг орка стал прокру

захватили. Единственный ребенок и жена Сфена погибли при нападении, не смотря на то, что он до последнего старался защитить свою семью. Орка сначала тяжело ранили, а потом оглушили, лишив возможности сопротивляться. Он пришел в себя от громкого мычания волов, впряжен

то место, каменная кладка поросла травой и молодыми деревьями. Давно не развевался над остроконечными крышами гордый волчий стяг. Посреди крепостного двора рабы вырыли

ли предсмертные вопли умирающих пленников, безоружные они пытались защищаться и гибли, а крепость наполнялась поб

ясо сильного великана гоблины не пожалели и нашли ему работу. Прикованный за ошейник к стене замка он крутил дерев

сть теперь была просто местом ночлега, проходившим через неё новым полчищам тварей и постепенно пустела. Из пленников в живых остался только орк, новых перестали при

изни, но умирать не хотел. Сначала, Сфен руками пытался оторвать от стены державшую его цепь. Но кольцо, к которому она была прикована, вмуровано было в стену на совесть, все попытки остались безуспешными. Тогда орк, подобрал возле колодца два больших камня выбитых из брусчатк

ад гоблины были надежно заперты

уга. По краю этой огромной, плодородной долины протянулась горная гряда, там жили в несметных количествах пещерные гоблины, мерзкие и кровожадные твари. Вдоль всей границы с Темным хребтом, как камни в драгоценном ожере

аворожили гоблины, а принесли на себе из-за хребта люди. Не смотря на запрет, некоторые человечки пробирались в го

ди вымирали целыми деревнями, а оборотням регенерация помогла справляться с симптомами. Погибали в основном оборотницы, видимо организм мужчин был сильне

села. В царящий хаос вмешались эльфы, они вынудили стороны сесть за стол переговоров. После долгих споров и взаимных обвинен

ей между ними. Переходить на берег людей оборотням запрещалось, он становился для них запретным. Люди, живущие на нем, попа

та, но другие народы считали, что такова плата за человеческую жадность. Правый берег встретил новых обитателей приветливо. До этого он был мало обжитой, степн

ащалось, полукровок от волков не рождалось. Только от двух оборотней родителей мог появиться на свет любимец луны. Теперь грозные крепости стояли покинутыми, в попытке сохранить своих женщин, волки ушли за Великий лес к Заветному морю. Считалос