Колокольчик из розового хрусталя

Прекрасна школьная пора! Так я думаю сейчас, когда вхожу на территорию университета Магов и Целителей. В школе всё было так знакомо. Даже одноклассники редко менялись. В общем, знакомые правила и знакомые лица. Правда, сахарная школа осталась в другом городе, как, собственно, и друзья. Мне же сдуру захотелось столицы. Вот и получила.

Территория огромная. Парк. Фонтаны и зоны отдыха с живописными лавочками. Идеальный и самый лучший университет континента.

Родители весьма одобрили мой выбор. Правильно, тут можно завести богатых и влиятельных друзей. Даже квартиру мне сняли, чтобы в общежитии с нищебродами не сталкиваться лишний раз. Впереди показались белоснежные и ослепительные колонны здания университета, и у меня непроизвольно вырвался вздох. Пятнадцать этажей! Надеюсь, лифты тут не ломаются. У нас в поместье они ломались… иногда. А у нас всего три этажа! Ладно, прорвёмся. Не стоит раньше времени бояться придуманных неприятностей.

— Извините! — мимо пролетела девушка, хорошенько приложив меня плечом. И прямо сейчас перед мысленным взором возникла мама, которая, помешивая взвар в подвале, напутствовала меня в это учебное заведение: «Совет? Хм, ну, лучше там не трогать первой никого. А вот сдачи дать ты просто обязана! Конечно же, в лучших традициях нашей семьи! Проклятием! Аха-ха-ха!»

Что, собственно, я и сделала. Девушка, уже тянувшаяся к двери, получила по лбу этой же дверью, попятилась и налетела на какого-то парня, который шёл с МП. Магический планшет упал на угол проектора, и картинка, покрывшись рябью, погасла.

Стремительно развивающиеся события заставили меня остановиться и насладиться зрелищем в полной мере. Отец всегда учил: вдумчиво и до конца наблюдать действие собственных заклинаний. Пока что я насчитала только две ступени неприятностей, но они должны быть по нарастающей — это раз, а во-вторых, степеней должно быть десять. Так что зрелище, действительно, интригующее.

— Ты! — Парень толкнул девушку, и та, отскочив от него, вновь извинилась:

 — Прошу простить, я опаздываю! Скажите вашу фамилию и я оплачу счёт за МП!

Чёртова блондинка! Думает, всё решают деньги! Увы, дорогуша, заклинание сильнее!

— Генри Фелих. Второй курс, — парень сухо поклонился.

— Ага… — девушка снова подбежала к двери, и я злорадно ухмыльнулась. Да! Второй удар по лбу! Она снова пятится и мотает головой, видно сильно приложило. Кто-то снова выбежал из университета на полных парах, даже не заметив подбитую блондинку. Парень шагнул назад, так и не успев поднять планшет, и она, наступив на него, оступается и подворачивает ногу. И в этот момент двери вылетают и сбивают её и парня. В дверях застыла фигура горной химеры, быстро водящая головой в разные стороны. Вырвалась на волю? Химера увидела меня, и её глаза вспыхнули кровожадным красным огоньком. Я ухмыльнулась, и мои глаза тоже вспыхнули. Правда, синим. Я отлично умею контролировать свою магию и показывать её, когда надо, тоже умею. Химера потупила взгляд и оглянулась. Поняла крошка, кто я, и сейчас попытается удрать. Из глубин здания полыхнуло всеми видами стихийной магии, я даже почувствовала привкус магии смерти и сплюнула эту тухлятину. Что интересно, когда сама творишь такое, мерзкого привкуса не чуешь, а вот когда кто-то — хоть вешайся.

Химера сделала шаг вперёд, ещё один и наступила на одну из выбитых дверей, под которой раздался крик, полный боли. Мужской крик. Наверняка, тот парень с МП. Сегодня явно не его день.

Химера сделала ещё шаг, и раздался молчаливый хруст. А потом… Потом из-под этой двери вылезла фигура блондинки, и в химеру полетела вся стихийная магия высшей пробы. Всего три удара моего сердца и грозная химера, весом в две тонны, рассыпалась кучкой пепла. А блондинка, откинув дверь с парня одним жестом, заставила его тело левитировать за ней. Она мельком видела меня, как и остальных студентов, толпившихся рядом со мной, но едва ли она меня заметила.

Если бы я была пышногрудой и высокой, с красивой мордашкой и от меня фонило магией высшего порядка — да, бесспорно, она бы обратила внимание. Но я весьма обычная и средняя: белые туфельки, белое платьице, белый рюкзачок, длинные тёмные волосы, уложенные в модную, но обычную причёску, и обычный неброский макияж. Всё строго по-фамильному. Разве я похожа на дочь Тайного советника и Главы Тайной Службы герцога и герцогини Веорон? Конечно же, нет! И конечно же, большая часть населения даже не знает, что такие должности вообще есть в нашей Империи. Я поморщилась. По правде говоря, и я до прошлого года об этом не знала.

— Это была Сати? — сказал кто-то сзади. Я решила не показывать явного интереса, но знакомиться с народом с чего-то надо, и я решила повернуться. Как оказалось, позади меня стояла четвёрка студентов. По полоскам на воротниках отметила про себя: третий курс и второй. Две девчонки с третьего и двое парней — со второго.

— Ага, она самая, — кивнул девчонкам парень. — И похоже, она нашего Генри уволокла.

— К целителям, наверное, — охнула одна из девчонок и бросилась к дверям. Наверное, она с целительского.

— Да уж, страшна наша Куратор, — вздохнул один из парней и обратился к другу, залипшему на вторую девчонку: — Тим? Идём?

— А…э…да, да. Я — Тимрай Картик. — Поклон девушке.

— Мари Кольс, — улыбнулась та и кивнула ему.

Меня сейчас стошнит от этих розовых соплей. Взрослые люди же! Старше меня на целый год-два, а ведут себя, как подростки в школе! Отвернувшись и не показав своего отношения ко всему этому, я спокойно пошла в университет, обойдя развороченные двери. Значит, блондинка не учащаяся, а преподаватель. Как интересно. Неужели они все тут настолько неумехи, что не ощущают коротких, но многошаговых проклятий? Чему тогда тут будут меня учить?

Подойдя к магическому стенду, написала в строке поиска свои данные, и вылезло персональное окошко, известившее меня о занятиях на неделю, о предметах, и о времени их начала. Первым предметом сегодня стоял «Общий». Что скрывается за подобным названием, я терялась в догадках, пока шла до лифта, полностью выкинув блондинку из головы.

Зайдя в лифт, порадовалась, что всем остальным было куда интереснее целительское крыло на первом этаже, чем собственные занятия. И когда двери лифта практически закрылись, чтобы отвезти меня на пятнадцатый этаж, в него протиснулась та самая блондинка. Двери закрылись, и мы начали подниматься.

— Кажется, я тебя задела, когда торопилась, — и слегка повернула ко мне голову. Я заметила улыбку и насторожилась. Враг среди преподов? Это может плохо закончиться.

 — Да? — изобразила удивление. — Всё так стремительно произошло, я даже не заметила.

 — Да неужели? — её улыбка погасла, а лифт, резко дёрнувшись, остановился. С одной стороны, это может быть очередной шаг проклятия, с другой — её личная инициатива. Надо было выйти, когда она зашла.

— Ага, — кивнула и вздохнула, — кажется, мы застряли.

— Хех, не мудрено, учитывая, что ты меня прокляла, — хмыкнула она и, резко повернувшись, прижала меня к стенке лифта. — Ты, сучка, вылетишь отсюда в ближайшее время! Мне наплевать, кто твои родители! И сними с меня своё проклятие!

Мама с самого детства меня учила не признаваться даже под пытками в том, что я сделала. И я считаю, что наука её прошла не зря. Поэтому делаю максимально испуганное лицо и, вжавшись в лифт, начинаю плакать. Папа говорит, что слёзы — единственное женское оружие, с которым он ничего не может сделать. Мой папа обманывает крайне редко меня и маму. Но мы с мамой всегда знаем, когда именно. Приём срабатывает, и она меня отпускает, отстраняясь:

 — Не думай, что я поверю в твои лживые слёзы, тварь.

Но тем не менее лифт работает и едет на пятнадцатый этаж. И вот мы с ней идём в одном направлении, к аудитории номер четыре. Она в гордом молчании, поджав губы, а я рыдая и размазывая слёзы по лицу.

— И долго ты будешь ломать комедию? — шипит она, застыв перед дверью. В её глазах негодование и ярость. Но поделать она ничего не может. Не на ту напала. Играть, так до конца! Публика ждёт! Я, до этого хныкавшая, начинаю реветь с новой силой и пытаюсь ворваться в аудиторию. Она дверь держит, а на губах усмешка. Думает, она королева положения. Увы, она недальновидная дура. Таких в школе было очень много, и тактику для каждой мне подсказывали мои великие родители. Так что всё это лишь хорошая постановка — для правильной реакции публики.

— Пустите! — кричу, рыдая. Думаете, трудно плакать? Вовсе нет, когда твои родители к этому подходят с тем же изяществом, что и мои. У меня тонна поистине ужасных воспоминаний, от которых хочется забиться в подушку и рыдать навзрыд, благодаря моим несравненным родителям.

— Какая же ты тварь… — вздыхает она. — Даже тошно к тебе прикасаться.

— Пустите меня! Я ни в чём не виновата! Я не знаю, про какое проклятие вы говорите! — дёргаю ручку двери. Она резко отходит, и я, дёрнув ручку, резко вваливаюсь в аудиторию. Она хочет моей неуклюжести, чтобы я стала посмешищем на глазах у однокурсников. Я вваливаюсь внутрь, каблук мой ломается, и я, неловко взмахнув руками, падаю. Очередной шаг проклятия и вот — я жертва. Она пытается подхватить меня, цепляет за руку и резко рвёт на себя. Я ожидала очередного шага проклятия, потому боль от вывихнутого локтя не такая уж и болезненная, но я всё равно кричу изо всех сил. Студенты вскакивают и подбегают к нам, растерянно хлопая глазами. А меня обнимает кураторша и шипит едва слышно мне на ухо:

— Тварь, ты мне за это заплатишь!

— Отпустите меня! Мне больно! — Тут я даже не покривила душой, но можно было сказать об этом тише и без слёз. У неё словно рефлекс сработал на мои слёзы, и она меня снова оттолкнула от себя. Я знаю, как работает моё проклятие, и знаю, что с каждым разом шаги всё сильнее бьют по жертве. Знаю, что сейчас практически заключительные шаги, и готовлюсь к тому, что последним штрихом в её невезучести буду именно я. Точнее, моя травма. Всё давно уже испытано в школе и по мере взросления. Часто меня же моё проклятие остаточно так и задевает откатом, вписывая в шаги жертвы. Её толчок получается магическим, и меня впечатывает в ближайший ко мне стол. Резкая боль в ноге, и я действительно ору от боли. К переломам ног я до сих пор не привыкла и вообще трепетно отношусь к ним, каждый раз посещая лучших целителей за счёт того, кто мне ломает ноги, разумеется. Кураторша порывается подойти, но я, пересиливая боль, пытаюсь отползти от неё:

— Не подходите ко мне!!! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите!!!

Студенты, что до этого робко пялились на избиение младенца (это я о себе), сплотили ряды, не пропуская блондинку ко мне.

— Да пропустите вы меня! Разве не видите, что она сломала ногу? — она отпихнула их, словно щенков и, подойдя, склонилась, внимательно смотря мне в глаза. — Я отнесу тебя к целителям.

Мотаю головой отрицательно. Вот уж нет. Если есть ещё один шаг, то всё для меня может закончиться ещё хуже. С ней никуда не пойду.

— Тебе нужна помощь целителей.

— Я знаю! — повышаю голос. — Не трогайте меня больше, пожалуйста!

Сейчас я сказала чистую правду. И ей это ещё больше не понравилось, чем когда я рыдала. Она жестом подняла моё тело, пошла прочь из аудитории. А я полетела следом. Взвыла, ударившись о дверной косяк сломанной ногой, и зацепилась руками за ближайшего однокурсника:

— Спасите! — уставилась на него с мольбой и тот, твёрдо кивнув, сделал то, ради чего всё это и затевалось — нажал на стене красную кнопку. Мои пальцы разжались и отпустили его форму. Я полетела дальше. Я видела лица однокурсников, и им было явно не до смеха. Точный расчёт сделал из блондинки монстра, а из меня жертву. Мы остановились у лифта. Она посмотрела на меня со смесью отвращения и чего-то ещё. Молча отвернулась. Двери лифта открылись, и я увидела красивого блондинчика, лет под тридцать. Хотя, учитывая, что он маг, ему может быть и двести тридцать.

— Сати, что произошло? — он прошёлся по мне взглядом и вновь поднял на блондинку. Чем-то они даже похожи.

— Эта… тварь… кинула в меня проклятие, и после этого у меня весь день наперекосяк, — блондинка поморщилась.

— Откуда у неё травмы? — он подошёл ко мне и посмотрел на деформированную ногу и выбитый локоть.

— Упала. Случайно, — хмыкнула кураторша.

— Дважды? — он недоверчиво покосился на неё.

— Ага. Говорю же: проклятие! — усталый вздох.

— Я не вижу на тебе ничего, — он пристально посмотрел на неё и зашёл обратно в лифт. — Ладно, поехали вниз, ректор разберётся.

Пока ехали в лифте, она активно пересказала ему, как всё было на самом деле. Судя по её рассказу, потащив Генри в медпункт, она и там успела облажаться пару раз. Я посчитала шаги проклятия: ровно девять. Остался последний, и это будет самый страшный для нас обеих. Последний раз я попадала под откат лет в пятнадцать, когда устроила весёлую жизнь своему бывшему. Лечение оплатил он, конечно, но его семье пришлось уехать из города. Хороший был мальчик, жаль, потаскун.

Лифт остановился, а вот двери открываться не хотели. На этот раз это точно не она, потому что даже она занервничала. Боль становилась невыносимой, и я, плюнув на всё, бросила на себя обезболивание. Блондин удивлённо поднял бровь, а кураторша хмыкнула:

— Видишь, у неё много талантов.

— Ты её не обезболила?! — он изумлённо перевёл на неё взгляд.

— Забыла со всем этим… — она сделала неопределённый жест рукой. Он вздохнул и сел на пол лифта:

— Сколько ты ещё сможешь её продержать на левитации?

— Пф, — фыркнула она, — хоть сутки, будто ты не знаешь!

— Я нажал вызов бытовика, так что ждём.

Блондинка села рядом с ним, демонстративно рассматривая меня:

— Ну что, тварь, давай знакомиться, что ли? Я Сатила ро Хейм, он, — кивок на блондинчика, — мой брат Артур ро Хейм, а ты?

И вопросительно смотрит на меня. Думаю, лучше помолчать. Ро Хеймы, насколько я помню, имеют на западе, у самого океана, герцогство приличных размеров. Обогатились на торговле. Богаты, знатны и, как видно, неплохие маги, раз работают тут. Роли их происхождение не имеет в моём плане. Главное, выжить во время его исполнения.

— Что, язык проглотила? Или ты с низов, а? Дочка торгаша? Нет? — она улыбнулась. — Принцессу нашу я знаю, и ты не она. Так что ты не можешь быть выше меня по положению, и твоё молчание, скорее всего, как раз объясняет, что ты с низов и поняла, на кого посмела кинуть проклятие.

Ей бы в Стражу. Преступников искать. Посмотрим, до чего она додумается дальше.

— Туфельки модные, платье недешёвое, рюкзачок зачарован на совесть и не уродка. Торгаши бы нарядили в самое дорогое, чтобы блеснуть и внимание привлечь, да и тебе бы захотелось выделиться, чтобы подцепить дворянчика. Значит, не торгашка… Дворянчики… Какой-нибудь знатный, но не богатый род. Скинулись, приодели и решили вывести в свет. А кто у нас из знатных, но не богатых, такой гордый? — она улыбнулась, задумчиво меня рассматривая. Артур вздохнул. Видно, сестра его так мучает не впервые. — Арт, каких гордых, но не богатых ты знаешь?

— Ро Лальсов, Ро Нигги, Ро Приу.

— У первых двух дочерей нет. А вот Ро Приу… Слушай, ты Ро Приу?

Я кинула ещё разок обезболивание, чтобы боль не отвлекала от увлекательного процесса моего опознания. Я в восхищении: несмотря на то, что она блондинка, соображает она хорошо. Может быть, при других обстоятельствах я бы её и простила за всё, и даже подружилась, но она упорно зовёт меня тварью. А этого я не люблю. Твари, это та же химера, а из людей те, кто могут положить в ритуальный круг близких для увеличения собственной силы. Вот те — да, твари. Я же… Я просто увлекаюсь древними тёмными заклинаниями, которых у нас в семейной библиотеке слишком много.

— Не откликается, Арт. Значит, надо брать выше барончиков. Кого из графьёв знаешь?

— Ро Плье, Ро Муннар.

— Про них не знаю. Но она не реагирует, — блондинка ухмыльнулась, разглядывая меня.

— Я учился с Ро Муннар, они с ней чем-то даже похожи. Но та была более… активная и жизнерадостная, — Арт внимательно посмотрел на меня, — и красивее.

Я обязательно передам маме твои слова, Артур. Думаю, папа с тобой согласится.

— Тогда, возможно, Ро Муннар её мать? — оживилась блондинка. Умная блондинка.

— Возможно, — Артур встал и потянулся. — Мы тут уже час. Бытовик не откликается. Давай, я попробую уйти личным порталом и позову на помощь?

— Тогда заклинания в лифте нарушат цикличность, и мы упадём, — хмыкнула умная блондинка.

— Ой брось, я применю портал внутри заклинания перемещения лифта, с чего цепочка разорвётся? — Арт раздражённо посмотрел на сестру, и я нахмурилась, глядя на блондинку.

— Она не разорвётся, балбес, ты нарушишь ход цикличности. Лифт стоит в пространстве — цикл замкнут. Когда ты попытаешься его покинуть в замкнутом цикле, нарушится цикличность! — усмехнулась кураторша, спровоцировав брата.

— Я не балбес! Я артефактор! И мне виднее, где и что нарушается, ясно?! Почему ты постоянно смеёшься надо мной?! Ждите! — рявкнул он, растягивая в пространстве портал и заходя в него. Ждать долго не пришлось: едва портал закрылся за ним, лифт пришёл в движение — начал стремительно падать. Момент падения я помню не очень хорошо, помню, как накидала на себя кучу щитов, блондинка, кстати, тоже, и эти мгновения мы просто тупо смотрели друг на друга. Я даже подумала о том, чтобы отменить проклятие, но передумала, так как откат от отмены последнего шага просто размажет меня здесь и сейчас, а выжить под щитами, упав с лифтом, куда больше шансов.

Очнулась я в пыли и в крошеве металла, дерева и камня, которым был лифт раньше. Руки-ноги на месте, пусть и сломаны, в глазах туман, в котором я видела распростёртое тело блондинки. Её щиты хуже моих? Подползла к ней и поморщилась. Смерти её я не желала, проучить — да, но не так… Шея сломана, и она смотрит на меня потухшим взглядом. Ладно, помогу, всё равно никто не видит, а она ничего не докажет. Склоняюсь над её губами, касаюсь их и вдыхаю ей жизнь.

Этому, кстати, опять же меня мама научила. Говорила, последний шанс, дай частичку своей жизни, чтобы спасти другого, правда, потом придётся кого-нибудь убить, чтобы всё вернуть с процентами, но так есть же хорошие люди, которые умирают, а есть плохие, которым всё равно не жить, по приказу его Императорского Величества.

— Ты!.. — выдыхает она мне в губы и опять с силой отталкивает, после чего мой мир тухнет с концами.

Очнулась я в палате. Одна. Подёргала руками, ногами, покрутила головой. Сочтя своё состояние удовлетворительным, встала и осмотрела свою одежду. Разорвана, но, в принципе, если до дома взять такси, то ничего страшного. Плохо, что рюкзака моего нет. Там ключи. Встала, прошлась до двери и осторожно её открыла. Пусто. Ну и ладно, обойдусь без фанфар. Спокойно дошла до выхода и вышла на улицу. Никого. Ни души. Правда, стемнело, так ведь вторая смена учится до двенадцати, так в их буклетике написано. Впрочем, плевать. Надо домой, а уж открыть квартиру без ключа много ума не надо, благодаря ежедневным практикам мамы. Вот с такси без денег будут проблемы. Ладно, дойду и пешком. А одежда… Накину иллюзию, зря что ли каждый день меня отец натаскивал?

Платье из белого рваного стало белой юбочкой и кофтой, а босые ноги украсили иллюзорные босоножки. Шла пятнадцать минут и успела проклясть всё. Точнее, троих… За это время меня дважды попытались «снять» какие-то придурки и один раз ограбить. Столица очень неспокойная. На ворьё повесила своё особо жёсткое, так что в себя они придут только после того, как полностью выговорятся Стражам обо всём, что знают и делали, а вот любители молодых утех уехали с обычными проклятиями на мужское бессилие. Теперь успокоятся или попытаются найти и отомстить.

Дошла до своего дома, пересилив себя, зашла в лифт и, доехав до пятого этажа, спокойно и не торопясь взломала магический замок пятой степени. После чего рухнула на кровать и заснула.

Утро меня встретило болью. Вчера, когда я очнулась, видно, была ещё под обезболивающими, потому так быстро и долетела до дома. Накинув на себя обезболивание, пошла в душ. Когда вышла за одеждой, едва снова не запустила проклятие в умную и пронырливую блондинку, сидевшую на моём диване, в моей гостиной.

— Что ж, благодаря твоим вещам, я тебя нашла. И даже выяснила твою личность, Алика Ро Веорон.

— И что? — тут я не опасалась с ней говорить. Эти стены надёжно подавляют всю чужую магию. Периметр делал отец, когда снимал мне её, опасаясь, что меня могут ограбить или ещё что-нибудь сделать нехорошее.

— Хочу выразить свою благодарность за спасение своей жизни… — хмыкнула она, — но, если бы не ты, ей бы ничего и не угрожало!

— Не стоило толкаться, — взяв из шкафа вещи, одеваюсь.

— Вот ты… Тварь! — усмехнулась она, качая головой. — Я не дам тебе спокойно учиться здесь. Тебя выкинут до начала следующего семестра!

— А если нет? Если выкинут тебя? — сажусь рядом с ней на диван.