Покрась все это в красный цвет

Держа ее на руках, такую маленькую и хрупкую я никогда бы не подумал, что буду вынужден беспомощно наблюдать за ее падением. Я бы даже умер со страха, если бы это было возможно.

Город готовился ко сну. Нескончаемый транспортный поток чуть поредел. Осень стояла на пороге, то и дело, напуская пасмурные вечера и дождливые ночи. Распрощавшись с летними красками, люди поблекли. Под нагруженным тучами небом одни – устало возвращались домой, другие – нехотя волочились на работу. Каждому было что забыть.

Она сидела, растрепанная, откинувшись на спинку кресла, с трудом сдерживая гневное отчаяние, которое старательно гасила глубокими тяжелыми вдохами и дрожащими выдохами. Ее переполняло нарастающее желание рвануть вниз с балкона своей однушки. Нырнуть, но не расхлестаться в брызги... нет, ее привлекал лишь полет.

Открытая на балкон дверь игриво пропускала ветер, который подкрадывался со спины и разбрасывал по рабочему столу помятые черновики. Но откровенное хулиганство стихии оставалось незамеченным.

Она ударила ладонями по столу, да так сильно, что хрупкие кисти рук обдало жаром.

– Бред какой-то,– пробормотала девушка, после взялась нервно перебирать мятые записи. Чертыхнувшись, она вскочила, и начала кругами ходить по комнате. Собрала шоколадные волосы в пучок и продолжила бубнить себе под нос:

– Герои должны быть живыми,– повторяла она,– хватит с меня этих сказок. Мне повезло аж четыре раза, больше такого не будет.

Остановилась. Присела на стол, спиной к окну и притупила взгляд на шторе из бус, которая скрывала от глаз постель.

– Взять за основу реальных людей? – нерешительно произнесла она. После снова тяжело вздохнула, очертила широко открытыми глазами всю комнату и неодобрительно покачала головой. Мысли «за» и мысли «против» учинили нешуточную баталию, но телефонный звонок нарушил их галдеж.

Девушка схватила со стола телефон и завалилась на старенький диван.

– Привет, мам,– ответила она, при этом какая-то не искренняя улыбка окрасила ее молодое личико, точно неряшливый мазок по холсту.

– Привет, Кейт. Представляешь этот идиот, как оказалось, мне изменял, а сегодня пока я была на работе, он смылся, забрав все деньги. Это просто ужас какой-то, – с ходу выложила собеседница.

Выдержав небольшую паузу, Кейт недовольно хмыкнула.

– Сколько? – просила она.

– Что?

– Сколько денег нужно?

– Ну, как обычно,– ответила мать. После, протянув двухсекундное молчание, все же удосужилась поинтересоваться, как поживает ее ребенок.

Взгляд девушки проблеснул, и она воодушевленно принялась за рассказ, но не успела сказать и пары предложений, как мать перебила:

– Слушай, у меня тут, ну, в общем, давай позже созвонимся. Черкни сообщение, как деньги перешлешь.

– Ага,– ответила Кейт. Окончив разговор, она уставилась в потолок.– Серьезно? Уже даже не обидно,– пробубнила она. После поднялась на ноги. – Всегда рада помочь…родному человеку.

Лениво передвигаясь, изнеможенная тяжким ничегонеделанием, Кейт вышла на балкон. Закурила. Где-то внизу носились люди, гудели машины. Вдалеке воссияли вывески торговых центров. Но все это заглушал шелест листвы, по–летнему звонкий.

Сырой аромат осени напомнил о том, что было ценным когда-то, но сейчас хранилось в опустошенных закромах, запертых на тысячу «это никого не касается».

Она смотрела в небо, не моргая, словно пыталась вспороть его взглядом. То ли улыбаясь, то ли, скалясь тому, кто, как ей казалось, играет с ней в игры, она прошептала:

– Бестолковый ты.

После выпустила на свободу последний дым, и снова погрузилась в раздумья.

«Четыре чертовы детские книжки. Да чтоб их!»,– подумала она.– «Я хочу большего. Мне нужно что-то более внушительное. Только вот зачем? Почему?... Гордыня? Тщеславие? Только что есть тщеславие? Чем все же оно вызвано – самолюбием или отчаянием? А если вторым, то тогда тщеславие ли это? ».

Она вертела все это в голове в разные стороны, стараясь не вспоминать, что этот год был последним годом учебы в университете. Конечно, Кейт должна была бы направить все свои силы на написание дипломного проекта, но дальше создания папки на рабочем столе компьютера, под пугающим названием «Диплом», дело не зашло. Все как у всех.

Дни сменяли друг друга пугающе быстро. Под натиском осенней хандры она все же начала придаваться размышлениям, своеобразным фантазиям, в которых ее друзья или знакомые выполняли прописанные ей действия. Девушке это представлялось всего лишь шалостью – невинной игрой, чтобы развеять скуку, по крайней мере, таким она хотела видеть это незатейливое развлечение.

Может от того она скучала, что у нее было все: квартира и машина, возлюбленный и друзья, и даже признание. Бывало так, что раз в два–три месяца, чаще реже, ее останавливали на улице и просили автограф. Многих ли писателей знают в лицо? Многих ли знают хотя бы по имени?

Она часто говорила себе: «Мне в жизни очень повезло. Я должна быть счастлива. Я это знаю. Но как это почувствовать?».

Это благословенное ощущение не посещало ее, даже когда самые близкие были рядом. А таких было не много – двое. Ее молодой человек – Дима, вроде как возлюбленный. Редкий представитель своего рода – человек, который окончив университет, работал по профессии. Отношения их были длительными, а может просто затянувшимися. Парень множество раз намекал девушке, что пора бы уж начать жить вместе. Но Кейт полагала, что такое предложение зиждиться лишь на корыстных побуждениях, ведь жил то он на съемной квартире. Поэтому и не только поэтому ее «нет» было категорическим.

Подруга – Даяна. Куда ветер подует, туда и она. Легкая на подъем, как перышко, если дело не касается работы. Кейт без сомнений могла обмолвиться, что девушка приходится ей лучшей подругой…. Ведь вроде как у всех такие есть.

Писательницу забавляло, что Дима и Даяна с самого своего знакомства терпеть друг друга не могли – хотя это когда как. Бывало, что они до того накидывали дров в печь, в которой хотели изжарить друг друга, что переходили за черту. В такие моменты девушка просто покидала на время их общество и накал страстей спадал. В своих размышлениях парень сравнивал Даяну с типичной недалекой крашенной блондинкой со всеми вытекающими из этого определения. Что касается самой Даяны, то Дима был одним из немногих, на кого она могла выплеснуть свой гнев и негодование напрямую.

Этими людьми окружение Кейт не ограничивалось. Все они, по-своему, были ей любимы. Но девушка кидалась из крайности в крайность. То от шума сбегала в, скользящее на грани между удовлетворением и самопоеданием, одиночество. То вырывалась из всего этого и могла часами на пролет болтать – неважно с кем и неважно о чем.

По большей части на изрисованных, чем исписанных черновиках, изредка повторяясь в разных формах, томилась такая фраза: «Да нет никакой любви, вы просто боитесь остаться одни». В причинах, формулирующих так ее мысли она не разбиралась. И с чего бы? Ведь писатель тот же врун – его дело создать историю, у которой своя истина, а соглашаться или оспаривать эту истину он не обязан.

Так ей думалось, когда спустя неделю затворничества она все же утвердилась в мысли, что писать героев со своих друзей – не плохая идея. Уж очень ей хотелось выйти за приделы образа сказочницы.

Она взялась за дело. Принялась описывать Даяну. Перечеркнула и начала снова. И с каждым потраченным листком бумаги понимала, что не знает ее, хотя знакомы они были со школы. Что уж говорить о других.

« Хм, проследить, как они ведут себя в разных ситуациях, и записать это? А история напишется в процессе. Только вот интересных ситуаций может не предвидеться долгое–долгое время. И как тогда быть?» – спрашивала себя Кейт. Ответ она уже знала, но спрятала его от самой себя куда подальше.

До сессии было еще далеко. Материально обеспечивать свою жизнь ей не требовалось – деньги с продажи книг капали на счет, да и отец когда как пополнял запасы средств к существованию. Поэтому целиком и полностью можно было посвятить себя чему угодно.

Напялив свой традиционный наряд: кроссовки, джинсы, кофту с длинными рукавами, чтоб прикрыть тату, она выдвинулась на встречу с подругой. Комфорт для нее был важнее переоцененной женственности. А уж о тоннах штукатурки на лице речь вообще не заходила, так пара мазков, чтобы было видно, где глаза, а где все остальное.

Погода стояла хорошая, не смотря на ливень, что накрыл город прошлой ночью. Кейт еле добралась до машины, старательно переступая лужи, чтобы не испачкать белоснежные кроссовки.

Полчаса на дорогу и плюс – минус час в пробках, и да здравствует холдинговая компания, торгующая офисными принадлежностями. Подходя к зданию с выцветшей вывеской «Добро пожаловать!», девушка, по своему обыкновению, дополнила фразу едким: «Добро пожаловать в Ад!»

На входе ее встретил лысоватый, но очень любвеобильный охранник – Игорь. Он был чуть выше писательницы, а она даже выпрямившись не дать, не взять – полторашка плюс цилиндр.

– Предъявите пропуск, прелестница, – протяжно пробасил тридцатипятилетний мужчина, преградив ей путь.

Кейт насупилась и готова была пробиваться боем, ибо поиск парковочного места на нервной системе позитивно не отыгрался. Но вспомнила, как не так давно сильно обидела мужчину, поэтому присмирела. Ну, или не совсем присмирела. Завидев криво повязанный галстук, она схватилась за него, подтянула к себе и принялась приводить в порядок, при этом приговаривая:

– Да ну? Серьезно? Опять пикап за сорок? Игорь, повзрослей уже. Я в прошлый раз была груба, но справедлива. Не стоит все это повторять.

Когда дело было сделано, мужчина чуть отошел в сторону.

– Вот молодая такая, а яда в тебе больше, чем в моей бывшей жене,– сказал он и указал рукой на лестницу, ведущую на второй этаж. – Проходи.

На первый этаж пропуск не требовался – это был просто магазин. А вот чтобы подняться по извилистой лестнице, ведущей к торгашам, требовалось разрешение. Там базировались офисы руководства и до безумия «активные» продажники. Эти невероятно стрессоустойчивые люди на работе, являлись дикими сумасброды за ее пределами. Туда-то и лежал путь Кейт.

В небольшом закутке без входной двери располагалась, так называемая, комната отдыха с диваном, парой кресел и кофейным аппаратом. Даяна к этому времени уже давила диванчик напротив гудящей машины с кофе, выкладывая в интернет очередное невнятное фото самой себя.

Помещение пропиталось бодрящим ароматом, вызывающим легкое чувство голода. Было слышно, как сотрудники отбивают по клавиатуре нервный будничный саундтрек своей офисной жизни.

Кейт подошла ближе, но ее подруга так и не вынырнула из телефона. Тогда девушка щелкнула пальцами перед лицом блондинки и произнесла:

– Эй, там, на Венере, Земля вызывает… халявный интернет вредит вашему чувству пространства и времени.

Дааяна вскинула голову, округлив густо накрашенные глаза.

– Ой, приветик, – улыбнувшись, сказала она и подпрыгнула с места, чтобы обнять писательницу.

– Стоп. Опять? – пресекла ее Кейт. – Мы неделю не виделись…ну полторы, а ты кидаешься на меня, словно я год пропадала. Я присяду? Нет?

Даяна показала подруге язык и указала на место рядом с собой.

– Злая такая, – проворчала она. – Опять Игорек подкатывал?

– Да бесит он меня,– ответила Кейт, рухнув на диван.

– Пфф, да тебя все бесят.

– Это не я, а мой организм. Он так рефлексирует на тупость.

– Шикарное оправдание,– сказала Даяна.– Кстати, у нас тут такие вещи интересные творятся. Офис эту историю уже на сто раз переживал, – выдала блондинка, заметно возбудившись.

– Ты опять паразитируешь на чужих проблемах?– спросила Кейт.

– Ой, не начинай. Лучше послушай. Вчера уборщица нашу главную Раиску, которая Игоревна, ну ты знаешь. Значит, застукала она ее с Лешкой охранником, за тем самым, а те ее и не заметили, ну вот…

– О, Господи,– хлопнув себя по щекам, наигранно перебила ее Кейт, – вот это новость!

– Да не ори ты!

Но останавливать писательницу было уже поздно, она поймала волну.

– Ты ревнуешь? Или просто бесишься, что ваша главная живет полной жизнью? – спросила Кейт, а в ее глазах проблеснул огонек азарта. – Если бы от сплетен, как и от вранья, вырастал нос, я перестала бы тебя подвозить. Ты бы мне лобовое стекло продырявила в первые же десять минут.

– Ну, ты как всегда, – сказала Даяна, но прервала свои восклицания, увидев, как в помещение входит герой любовник – Алексей. Высокий светловолосый мужчина скромно качнул головой в знак приветствия и отправился играть в «Угадай, что предложит кофейный аппарат: стаканчик, но с водой или кофе, но без стаканчика».

– У тебя разве не выходной сегодня?– обращаясь к парню, робко произнесла Даяна. Но он ее не услышал.

Писательница подхватила:

– Лешка? – окликнула она. Девушка обращалась по–дружески, ведь была знакома со многими сотрудниками. – Алексей?– повторила Кейт. А в мыслях прокрутила: «Сейчас мы кое-что проверим».

– А, чего?– откликнулся парень.

Девушка чуть ухмыльнулась и поинтересовалась:

–Да, Даянка интересуется вот, как оно на вкус?

– Что на вкус?

– Ну, блюдо не первой свежести. Говорят, ты его вчера хорошо так распробовал, – сказала она, сощурив глаза.

Даяна в это время не могла найти себе места от стыда. Она, выкатив глаза и прикрыв ладонью рот, переводила взгляд с подруги на коллегу и обратно. Парень с ненавистью посмотрел на писательницу. Казалось, что он готов был кинуться на нее, точно загнанный зверь. Но он сдержался. Фыркнув, он выкинул недопитый напиток в мусорное ведро, забрызгав стену, и вышел вон.

В эти секунды куража, Кейт перешла свой моральный Рубикон, обратного пути не было.

Как только Алексей исчез из виду, Даяна вскочила и принялась истерить:

– Ты вообще адекватная, нет?– развопилась она. – Дима тебя на какую-то дрянь подсадил или что? – ее нос принялся нервно подергиваться. – Вообще больная. Я же тебе по секрету сказала.

– По секрету говоришь?– возмутилась Кейт, и вальяжно откинулась на спинку дивана. – Также как и уборщица брякнула по секрету… всем. Только вот незадача, теперь весь офис вместо того, чтобы план выполнять, треплется о том, что никого, кроме этих двоих не касается. Дак, что? Я виновата? Что скажешь? – уже озлобленно вскрикнула она.

– Что скажу?– скрипя зубами, спросила Даяна. – Иди к черту, вот, что я тебе скажу, – добавила она, склонившись над подругой.

Кейт вскочила и ударилась лбом о лоб подруги.

– Я сама черт,– крикнула она и, встретив перепуганный взгляд, вышла вон, пытаясь подавить взявшийся из неоткуда хохот.

Непривычно мило распрощавшись с охранником, она направилась на парковку. А по дороге подумала: «Где же я видела эту фишку?».– После поймала себя на мысли, что ей очень повезло, поскольку Даяна выше, да и покрепче будет. И не дай ей Бог терпения, освещала бы сейчас Кейт, подбитым глазом, дорогу к травматологу.

Она села в машину и уже была готова запустить двигатель. Но заметила в соседнем авто охранника Алексея – парня дня, а то и недели. Девушка глубоко вздохнула, и легонько хлопнув ладонями об руль, решилась с ним поговорить. Подошла, постучала в окно. Он посмотрел на незваного гостя, не предал этому гостю значения и вернулся в исходное положение. Она постучала снова, но ответа не последовало. Тогда Кейт обошла машину и дернула за ручку пассажирской двери, она оказалась не запертой. Писательница без стеснения забралась в чужое авто, захлопнув за собой дверь.

– Это машина, а не холодильник,– огрызнулся парень.– Что тебе еще надо?

– Да вот извиниться хотела. Так что прости. Я просто Даянку хотела проучить, а о тебе не подумала, – произнесла она стыдливо, после попыталась оправдаться. – У вас просто не офис, а крысятник. Одни сплетни, а напрямую сказать – духа не хватает. Заметил, как Даяна после моего выпада покраснела? Потому что знает, что не без греха.

– Ты сама-то себя слышишь? Ты только хуже сделала,– застыдил ее Алексей.

Девушка задумалась, опустила взгляд и пробормотала:

– Мне просто было интересно, как она отреагирует,– после шепотом добавила.– Это надо записать. Наверно…

Ее было еле слышно, и парень осмелился переспросить, но ответ так и не последовал.

– Понятно все с тобой, у тебя свои заморочки. Творческая на всю головушку. Короче, я на тебя не злюсь, ты только на один вопрос мне ответь и можешь уматывать восвояси…

– Спрашивай.

– Ну, смотри, ты Игоря послала, да так, что вся контора месяц гудела. Это нормально? Стеб в отношении меня не в счет, но Игоря реально жалко, он же нормальный мужик, а ты его опустила. Сказала бы «нет» и все. На кой черт ты ведешь себя как стерва?

Девушка покачала головой и произнесла:

– Что-то сегодня все вокруг меня черта поминают…. Эх, не к добру это,– заметила она, после решила все же ответить. – Просто я – эмоциональный трезвенник. Стараюсь не заглушать голос разума,– произнесла Кейт, но заметив, недоумевающий взгляд собеседника осеклась. Снова задумалась, и, прейдя в себя спустя короткое время, повторно извинилась и ушла.

Омраченная накатывающими волнами стыда, она направилась домой. Обратный путь оказался не таким долгим.

Ее излюбленное парковочное место около дома было занято, и она пристроилась на свободное, около продуктового магазина, что располагался на углу этой же многоэтажки. На всякий случай, под дворником оставила записку с номером телефона, вдруг машина кому-то помешает.

Зашла в подъезд. И в очередной раз решила посвятить себя нелепой идее. Взбрело ей в голову ее окаянную чудо – чудное, решила она отныне лифтом не пользоваться, а подниматься на четырнадцатый этаж и спускаться, соответственно, по лестнице. Чтобы, якобы, привести, и без того не изобилующие жирком, тело в тонус. Долго не думая она пустилась в путь. Этаже так на девятом поняла, что переоценила свои возможности, однако все же преодолела себя и дотопала до квартиры. Ввалилась в жилище, прильнула к стене около входной двери. Про себя побурчала:

– А если я накуплю чего-нибудь и много-много, то мне что тоже пешком на четырнадцатый этаж топать?

– Да,– отвечало ее сознание.

– Вот блин дура скоропостижная,– съязвила девушка в свой адрес и поползла в душ.

Ближе к вечеру.

Кейт, развалившись на диване, погрузилась во вьющиеся мысли, точно в густые кудри.

«Стоило ли так далеко заходить?» – думала она.– «Ай, да плевать?» – подытожила писательница свои размышления.

Как-то внезапно распсиховавшись, девушка вскочила с дивана и уселась за рабочий стол. Порылась в шкафчиках и наконец, отыскала, что нужно – чистый блокнот. Указав дату, поспешила записать свои наблюдения. Она описала ситуацию и заключила: «Трусливая, невнимательная, обидчивая трещотка. Судя по всему, средство для обесцвечивания волос проникло в ее мозг и отравило его».

Закрыв блокнот, писательница спрятала его в ящик под кипу каких-то бумаг. Завалилась на стол, еще раз прокрутила в памяти подходящий к концу день, пытаясь убедить себя в который раз, что все сделала правильно. А после громко и уверенно сказала:

– Что было, то было.

Телефон издал неприятный, даже немного пугающий треск. Пришло сообщение: «Скоро буду», после чего Кейт потерянно посмотрела на часы и, ужаснувшись, бросилась собираться. Вот-вот должен был прибыть Дима, о встрече с которым она начисто позабыла.