Ночь лунного страха

Она лежала на деревянном настиле, посреди тёмного, как пещера, зала. Папа склонился над её бледным лицом и прошептал: «Открой глаза».

Друма

Яркие всполохи огней перемешивались с металлическим отблеском и щипали глаза. Тело легкое, почти невесомое. Облако волос окутывает лицо. Боли нет. Её тело - совершенное создание природы, оно легко залечит любые раны. С осознанием этого Дана распахнула ресницы.

Помещение действительно было большим, освещение давали небольшие костры в металлических чашах, расположенных на полу и пьедесталах. Стены залы были деревянными. А потолок конусом уходил вверх, в темноту.

Женщина, с блестящими светлыми волосами и короной из золотой нити и драгоценных камней на голове, склонилась над Даной и ласково улыбнулась:

- Проснулась, Белушка! Долго же ты спала.

- Где я? – спросила Дана с трудом ворочая языком.

- Ты в Друмграде, - ответила незнакомка, - навий воин сильно потрепал тебя. Но, к счастью, всё обошлось.

Дана коснулась разорванного бока. На месте удара остался рубец.

- Сколько я спала?

- Семь раз Хорсово солнце с Навьим местами менялись.

Дана застонала. Неделю проспала!

— Значит, буйвол был навьим воином?

Женщина кивнула.

- Почему же он преследовал меня?

- Он преследовал не тебя, а Дануту, - ответила женщина, - Навьи пуще смерти боятся, что она выполнит предречённое.

- Дануту? Вы знали Дануту? Кто вы?

- Негоже друзей своих на Вы называть. Звать меня Варвара. Ты ко мне шла?

- Да, к вам, то есть к тебе! – исправилась Дана.

- Знаю я. Лягай мне весточку прислал. Рассказал всё. Да и Аркуда вестника направил.

Женщина выпрямилась и отошла от настила. Она была высока, метра два не меньше, стройна, длинные светлые волосы бахромой рассыпались по полу. На вид ей было лет тридцать, хотя по взгляду, по манере держаться Дана заподозрила, что выглядит Варвара значительно моложе своего возраста. Зелёное платье её с длинными, до пят рукавами и прорезями для рук, золотом переливалось в свете огней.

- Видела я, как ты расправилась с навьим. Знать сила в тебе теплится. Вот только что бы ею воспользоваться, следует дух свой с телом примерить. Раскрыть Разум.

- А как его раскрыть? – спросила Дана, а сама подумала, что в этом теле мозги бывшей хозяйки остались. Потому и знает оно, как дышать, чтобы успокоиться, и как силы природы на помощь призвать. А душа, её – Даны. Потому и не помнит она ничего из той жизни, что жила её родычка.

- Верно, - кивнула Варвара, словно прочитала её мысли, и повернулась к гостье, - душа твоя бьётся, требует разумения. Я могу тебе помочь.

- Как помочь? – подозрительно спросила Дана.

Варвара улыбнулась и, жестом позвав девицу за собой, ушла в темноту. Дана встала с ложа и поспешила вслед за хозяйкой. Бодро так поспешила, надо сказать.

***

Комната, где прибывала Дана, оказалась не залой – а огромным, в виде капли, дуплом в стволе дерева, с небольшим отверстием сбоку - окошком. Это дупло высокими арками соединялось с другими, такими же «комнатами», в которых горели костры. Потому в полумраке казалось, что это одно помещение. Пока Дана шла за хозяйкой она успела рассмотреть резные арки и мебель: столы, лавки, высокие настилы. Всё было деревянным и казалось, является частью самого дерева.

- Любопытно тебе? – обернувшись, с улыбкой спросила Варвара. Повела рукой и вдоль стен до самого свода засветились тысячи мелких жёлто-зеленых огоньков. Дана ахнула и с любопытством приблизилась к одному их них. Это были грибы, сеточками, похожими на оленьи рога, оплетающими дерево. Волшебный их свет озарил богатые убранства комнат. Резные стены, с объёмными картинами, отражающими какие-то события. Мебель покрыта тканями с вышитым орнаментом. Дана видела такой на старинных рушниках. Лён, шёлк, парча переливались и сплетались в яркий узор. Силуэт Варвары блестел средь мерцания огней. Платье, её было сделано из тонкой ткани, в замысловатый узор которого вплелись листики деревьев и трава. Со всех сторон оно было обшито золотой ниткой, а спереди, там, где змейкой пролёг ряд изумрудных пуговиц, оторочено мхом. И шла она - как плыла, словно и не касалась пола.

- Как же у вас костры горят внутри дерева? А ели сожгут?

Варвара обернулась на ходу и снова улыбнулась своей загадочной, чуть игривой улыбкой.

— Это не просто огонь, это – жар земной, из самого Радъства огненного. В нём частичка Ра. Оно не причинит вреда живущему. А друма – в котором мы находимся – корнями в само пекло уходит. Ты много дивного ещё увидишь в наших землях. Нет здесь никакого чародейства, просто здесь всё немого по-другому.

Обойдя комнаты по дуге, они, наконец, вышли к створчатой резной двери. За ней располагалась смотровая площадка, огибающая широкий ствол и, собственно, лестница, ведущая вниз и вверх, до самой верхушки.

С высоты площадки открывался удивительный вид: впереди берёзовая роща, Аркудов лес, река Ворона. Справа и слева – соседние сопки, поменьше. На них деревья с извивающимися лестницами, смотровыми площадками и маленькими окошками вдоль ствола. Каждое такое поселение окружали березы огораживая их плотным забором.

— Это тоже Друмград? – спросила Дана у лесной царицы. Та кивнула.

А внизу, между сопок, серебрится родник, змеёй извивается, и, расширяясь до размеров речушки, огибает девичий город. На берегу той реки, у подножия холма, расположилось ещё селение, с прямоугольниками возделанной и засаженной земли. Всё вместе это напоминало ступенчатую пирамиду, вершиной которой являлся неимоверно высокий дуб – главное дерево Девичьего царства. А на том берегу разноцветным ковром раскинулись поля с гречихой, льном, пшеницей. А дальше бескрайние луга с сочной травой, на которых паслись дикие животные и лошади.

- Мне кажется, я видела это место в детстве, во сне, – сказала Дана.

В самом же Друмграде строений не было. Как не было и куполов, причудившихся Дане ранее. Кроме большого дуба, на ветвях которого они стояли, здесь были ещё несколько деревьев, поменьше, переплетённые стволами и кронами, что походили на купола.

Внизу, под деревом за дубовыми столами, сидели женщины. Перед ними были раскрыты большие книги, в которые они что-то старательно переписывали. Одеты они были, по большей части, в простые расшитые рубахи. Длинные волосы их были распущенны, на головах – очелья из металла или материи, с разнообразными височными кольцами. Руки обильно украшены металлическими и стеклянными браслетами. Кое-где у берёзового забора стояли женщины в золочёных латах и шлемах, с копьями в руках и мечами на поясе. И ни одного мужчины.

Созерцая это великолепие Дана вспомнила, что её собственная рубаха и запона были измазаны в грязи, с порванным подолом, коса давно растрепалась, а берестяной налобник впился в кожу. Осмотрела себя, но нет. Одета она, как и другие, в чистую рубаху, очелье из льняного полотна, волосы расчесаны.

- Здесь живут только женщины? – спросила она у Варвары.

- Да, - кивнула та, — это царство обавниц.

Обавницы

Они спустились вниз и неспешно прошлись по круглому периметру города. Каждая, к кому они подходили, бросала работу и кланялась им.

- Здрава будь Варварушка, здрава будь гостья!

Варвара с улыбкой отвечала всем, слегка склонив голову. Дана тоже кивала головой и замечала, как спокойны и грациозны обитательницы Друмграда, как плавны их жесты, как ласковы речи, как обворожительно женственен их облик.

Обойдя эту часть, они неспешно направились к соседней сопке.

- Скажи Варвара, кто такие обавницы? – спросила Дана шествуя за царицей.

- Обавницы – это женщины, ведающие законы Прави. Постигая Высшие законы мирового устройства, мы учимся ладить с миром и с людьми, – она снова улыбнулась, - в каждом из детей божьих от рождения есть всё, чтобы быть счастливыми, здравыми, плодовитыми. В каждом есть свет Ра. Но не все умеют разглядеть этот свет. Мало кто ведает, как разжечь его в себе. Потому и болеют люди, и чахнут. А обавницы рождены ведающими. Некоторые из сестёр наших пришли сюда за знаниями, других привела недоля, залечить свои душевные раны, или оплакать друга милого, покинувшего их.

- Разве в Вашем мире люди расстаются? – изумилась Дана. Почему-то она была уверена, что в этой волшебной средней земле не бывает потерь. И вообще нет - нет, да и встретится за углом Иван-царевич на сером волке.

- Морена забирает всех! Просто иных раньше, иных позже, - сказала Варвара, - когда-то Первородные жили вечно, но вечная жизнь может стать сродни недоле.

- Разве? В нашем мире вечная жизнь – это голубая мечта многих, - усмехнулась Дана.

- Вечная жизнь – это не только радость познания, но и боль потерь. Нет страха смертушки - Нет стрекало : спешить, творить, придумывать. В давние времена, когда ещё наши праотцы жили на верхней земле, в благословенных землях, где солнце святило день и ночь долгие дни, а за тем погружалось во тьму, не было предела жизни Гоев Первородных. И многие из них шагали в пропасть, потому что насытились благами жизни. Они возвращались в мира Прави, сотканные из чистого света Ра.

- То есть людям смерть дана, чтобы они боялись не успеть пожить? – спросила гостья.

- Нет. Смерть людям не давалась. Они сами стремятся к ней.

- Как это? – изумилась Дана, - А если умирает кто-то скоропостижно, или ребенок, например? Разве он может стремиться к смерти?

- Дух человеческий бессмертен, а тело его дряхлеет от того, что дух пресытился, изнемог. Иные маются от слепоты душевной. Другие от злобы сердечной. А те, кто Рок свой не познают - всю жизнь земную, в оковах проводят и детям своим жизни не дают. Собственной тьмой изводят. Потому так легко было Серым заморочить умы светлые. Ибо в каждом есть и свет, и тьма.

Гостья нахмурилась.

- Выходит, что и здесь, в Средней земле, люди живут не вечно?

Варвара покачала головой:

- Немногие на это отважатся.

Дана остановилась, вспомнила о Лягае, и сердце её сжалось от тоски.

- Ты правильно поняла. Лягай ждёт приемника, варутара. Того, кто отважится дать клятву варять врата меж земель. А потом в мир предков уйдёт.

- Поэтому он меня не оставил у себя? Что бы я не стала варутаром?

Варвара улыбнулась легко, непринужденно и погладила Дану по голове, ласково, по-матерински.

- А что, ели такой не найдётся? И вообще, разве эта … должность не по наследству переходит?

- У Лягая не осталось наследников. Бирюк он.

- Жаль мне Лягая, - призналась Дана, - он мне понравился.

- И ему ты по нраву пришлась. Только жалеть его не надо. Он славную жизнь прожил. Главное узнал.