На пути к Академии На пути к Основанию

— Дая! Дая, диарак тебя дери, монстр черноглазый, ты где?! Мы опаздываем! — надрывался отец, вихрем летая по замку в поисках меня. Я же притаилась за статуей воина, навела на себя морок и сидела тихо, как мышка. Находиться пока совсем не хотелось. И надо ж мне было выползти из своего укрытия, есть мне, видите ли, захотелось. Уж один денек могла бы и потерпеть.

А все потому, что ехать в Академию боевых и магических искусств мне ну очень не хотелось. Все эти дни мне благополучно удавалось прятаться от родителя, даже на кухню бегала украдкой, чтобы перекусить, но при этом не снимала с себя морок, а то не дай диараки папенька учует и оттранспортирует в гадскую Академию. Сегодня последний день приема будущих студентов. Главное, пережить этот день, потом еще на год можно расслабиться.

Мне благополучно удавалось избежать поездки вот уже третий год подряд. Я более-менее научилась скрываться. В замке отыскались такие места, о которых наверняка не знали даже сами родители. Именно поэтому папуля не смог меня найти в моем укрытии. Но сегодня все с самого начала пошло не так. То мне сильно хотелось в туалет, и я с утра едва успела скрыться с глаз родителя, потом мой желудок наглым образом захотел подкрепиться, да и жажда мучила с утра, а прихватить с собой в укрытие воду я забыла. И сейчас расплачиваюсь, сидя почти на виду в нише за статуей. Хотя бы пронесло, чтоб я успела спуститься в подвалы, где и облюбовала комнатку на три мучительных дня.

— Вот ты где! — радостно взревело над ухом. Вот, диарак! Не повезло, папуля меня все-таки отыскал. Меня, как нашкодившего служку, подняли за шкирку и закинули на плечо. Я отбивалась, пищала, верещала, пыталась улизнуть. Да где там. Папуля держал крепко, еще и прошептал антимагическое заклятие.

Связав любимое чадо по рукам и ногам, меня сгрузили в повозку, гаркнули лошадям, от чего они вздрогнули и с места рванули так, будто за ними тысяча диараков гналась. Глаза защипало. Лежать связанной было неудобно. Но папулю сей факт не смущал, он сидел с блаженной миной на лице и пристально наблюдал за мной. Что ж, ехать нам предстоит несколько часов. Я прикрыла глаза. И тут же передо мной встали картинки прошлого. Из-за чего я вообще «удосужилась чести» сейчас трястись в повозке по дороге в ненавистную Академию, где, как меня просветили, выживали только сильнейшие.

***

— Дая, девочка моя, какая же ты у меня красивая, — в комнату величаво вплыла мать, разглядывая меня в платье. Светло-бежевого цвета, по низу оно было расшито серебряной нитью. Открытый лиф соблазнительно подчеркивал грудь. Ага, было б там что подчеркивать. Мои длинные темные волосы собрали в высокую прическу, выпустив наружу несколько локонов. Красиво. Даже я сама себе впервые нравилась. И хотя я платья не любила, но иногда могла себе позволить.

Да, мама была права, это и правда редкое зрелище. Я и платья — понятия несовместимые. За все свои семнадцать лет я их надевала раза три-четыре. Да и то по очень большим праздникам, а именно на свои дни рождения. Впрочем, как и сегодня. Как раз мой семнадцатый день рождения. — Пойдем, милая, гости уже собрались и ждут только тебя.

Я, улыбаясь во все тридцать два, направилась за матерью. На миг пришлось задержаться у дверей и глубоко вдохнуть. Внутри меня происходило что-то непонятное. Я даже определения не могла этому дать. Предчувствие? Волнение? Живой и тугой клубок внутри, который всеми силами пытался размотаться. Но что это было, не осознавала. В надежде, что разберусь потом, шагнула за порог своей комнаты.

Гостей действительно было очень много. Еще бы, именины дочки Правителя клана рейалов (смесь демона, вампира, эльфа и пиараша-предсказателя). Каждый счел своим долгом засвидетельствовать свое почтение. Я медленно спустилась вниз, где меня тут же начали поздравлять, вручать подарки. А я натужно улыбалась, все больше ощущая в себе странности.

— Дая, что с тобой творится? — сквозь толпу ко мне пробились мои друзья: Шиа и Урс. Они с беспокойством вглядывались в мое лицо. Я же только смогла пожать плечами и честно ответить:

— Не знаю, правда. Что-то странное внутри, оно будто шевелится и разворачивается.

Шиа нахмурилась и взяла меня за руку, но тут же одернула свою конечность будто обожглась. Ее темно-фиолетовые глаза увеличились, длинные белые волосы заструились искрящимся потоком, словно оживая. Я замерла. Урс, не сразу поняв реакцию подруги, тоже попытался взять меня за руку и невольно вскрикнул.

— Что? — начала волноваться я. — Не молчите. Скажите хоть что-нибудь? — жалостливо заныла я. Друзья были старше меня на три года, мой метод на них всегда действовал безотказно.

— Дая, ты только постарайся не злиться и не волноваться. Хорошо? — слишком ласково произнес Урс. Я кивнула. — В тебе просыпается наследие предков. Причем с обеих сторон, — с ужасом выдохнул он. Я в ужасе распахнула глаза, не представляя в данную минуту, какой убойный коктейль из этого получится.

Все дело в том, что моя мать — жайада — воин, несущий огненную смерть, как только вышла замуж за моего отца, сразу же попросила запечатать в себе магию крови. Она волновалась, что в запале сможет выпустить ее на волю. В этом случае не только бы наше королевство пострадало, но и пара соседних. Магия отца — водяная и воздушные стихии — могла нанести не менее разрушительный урон, выпусти он ее на свободу. И вот сейчас, как сказал Урс, во мне просыпались наследия предков. Стало страшно.

— Урс, миленький, а можно все сразу запечатать? — шепотом спросила я, друг только мотнул головой.

— Нет, Дая. Силу не запечатывают по прихоти ее носителя. Для этого должна быть веская причина, как у твоей матери. Ты же еще слишком мала, чтобы самостоятельно принимать решения. Вот только… — парень запнулся, его длинный хвост задергался в разные стороны.

— Не томи, договаривай, — собираясь с силами, попросила я. — Страшнее уже ничего не может быть, — как же я ошибалась. Урс скептически глянул на меня и произнес:

— Ошибаешься, милая. Может. Академия! — он выдохнул последнее слово, как ругательство. Мы с Шиа непонимающе уставились на него. Урс пояснил: — Помнишь того хмыря, который летом никому проходу не давал? Синеволосая язва, изводившая всех подряд, разбившая сердца многим девицам? — мы с подругой синхронно кивнули. Еще бы, я потом еще месяца три откачивала подругу после ее влюбленности. Вон и сейчас стоит краснеет и глазки закатывает. — Так вот он учится в том Аду. Он же и рассказывал, что в том жутком месте из ста студентов выживают хорошо если с десяток, а то может быть и меньше. Многих студентов на практику отправляют в Черную пустошь. Многим приходится собой закрывать прорывы в пространстве, не пуская в нее нечисть, которая валом прет к нам. Потому и выживших остается все меньше.

— Мама дорогая. А что потом говорят родителям? — с ужасом выдавила я из себя. — И за все время никто не пожаловался Императору? Академию не закрыли?

— Все намного прозаичнее, — скептически выдохнул Урс. — Родителям убитых блокируют память, они забывают об убитом ребенке. А закрыть не могут, именно благодаря ей и ее выпускникам, дожившим до оного, наш мир относительно спокоен. Да, прорывы частые, иногда приходится браться за оружие, но это редкость. Без нее бы вся нежить давно оккупировала наш мир. И тогда неизвестно, что было бы сейчас с нами. Да и были бы мы?

— Как все ужасно, — поникла я, но тут мои глаза сверкнули. — Подожди, но ведь с моим просыпающимся наследием, меня однозначно туда упекут. Да?

— Боюсь, что, да, если узнают о нем, — подмигнул мне Урс. Я мгновенно просекла о чем говорил друг и усмехнулась. Точно! Если узнают. Я приняла решение. Надо как можно дольше скрывать пробуждающиеся силы, тогда и ужасная Академия мне не грозит.

Вечер тогда прошел мимо меня. Мне было сложно сохранять невозмутимый вид, так как из меня так и рвалось на свободу нечто сильное и мощное. Я едва сдерживалась, но в тот вечер мне все-таки удалось запудрить мозги даже всевидящей и всезнающей матери.

А вот спустя полгода, летом, моя тайна оказалась раскрыта. Как обычно на каникулы приехал тот самый синеволосый хмырь, о котором говорил Урс, и принялся за старое. Он снова доводил молодых девиц до слез, оттачивал на них искусство обольщения. Но больше всего доставалось Шиа. Каждый вечер она прилетала ко мне вся в слезах, жалуясь на цинизм, безразличие и достачу Хельдра. С каждым днем злость все больше росла. Однажды, взяв подругу, мы вместе отправились загорать. До этого я была слишком занята с наставниками, обучающими меня всем премудростям этики, эстетики, гуманитарным и точным наукам. Но я упросила отца дать мне хоть один день выходного. Он согласился.

На озере, куда мы пришли втроем: я, Шиа и Урс, кроме нас было еще несколько существ. На нас почти не обращали внимания. Я прилегла на взятое из дома покрывало и расслабилась. Вокруг послышался ропот, сдавленные ахи-вздохи. Почувствовав ёрзание подруги, поняла — явился хмырь синеволосый. А в следующую секунду меня заслонила тень и над головой раздалось ехидное:

— Хм, новое мясо пожаловало? Тоже острых ощущений захотелось? Подружка, небось, успела рассказать о моих способностях и неземной красоте?

Я недоуменно задрала голову. Нифига себе самомнение! Это ж кем надо быть, чтобы так откровенно себя вести? Но с первого раза разглядеть было невозможно. Он стоял против солнца, которое слепило мне глаза.

— Стань с другой стороны, мне плохо видно образчик идиотизма и раздутого самомнения, — приказала я, вложив в голос как можно больше командных ноток. Парень сдавленно крякнул, но вальяжно обошел меня и встал с другой стороны. Теперь я могла его рассмотреть. Да, красив, хорошо сложен. Лицо будто выточено искусным скульптором. Ярко-зеленые глаза насмешливо сужены, губы искривлены в усмешке. Я демонстративно оглядела парня с ног до головы, скривилась. — Мне вот интересно, ты на девушках используешь чары? — с милой улыбкой поинтересовалась я, тот готов был раздуться от собственной значимости, но моя следующая реплика заставила его поперхнуться: — В противном случае я не понимаю, как такое уродство можно считать красивым?

Я, конечно, покривила душой. Уродом в прямом смысле этого слова парень однозначно не был. Напротив, он был нереально красив. Но я видела не только внешность, передо мной была открыта его душа. А там одно гнилое болото, от которого меня начало подташнивать. Именно из-за внутреннего видения синеволосый вызывал омерзение. И судя по всему мое лицо отразило мысли. Так как даже Шиа пораженно выдохнула.

— Детка, ты уверена, что не желаешь взять свои слова обратно? — слишком нежно промурлыкал гад. И я почувствовала, как мою голову облепил вязкий туман, пытаясь просочиться внутрь. Он все время нашептывал о красоте и совершенстве Хельдра. Вот тут-то я и разозлилась по-настоящему. — Ты посмотри, как эта курица, твоя подруга, смотрит на меня. Она же в моих ногах готова валяться, чтобы я только бросил на нее взгляд. И сейчас она поползает передо мной на коленях.

Эти слова стали решающими. Не знаю, как и что у меня получилось, но я выставила руки вперед, из них сорвались красные искры, устремившись к синеволосому. А в следующую секунду он стоял перед нами абсолютно обнаженный и полностью лысый. Более того, его сморчок, болтающийся между ног, стал стремительно уменьшаться, вызвав ужас на лице парня. Длинный хвост, предмет зависти того же Урса, тоже начал сокращаться, пока не стал похож на поросячий, закрученный и подрагивающий.

Листва на деревьях зашумела и осыпалась. Озеро забурлило, будто его сразу вскипятили. Вокруг нас поднялся ветер, грозящий превратиться в ураган. Хельдр испуганно смотрел на меня, не имея сил вымолвить хоть слова. Я чувствовала как шевелятся мои волосы, как по телу ласкается ветер, как капли из озера пытаются долететь до меня. Но я, не отрываясь, смотрела на парня, придумывая кары на его голову. Вокруг резко потемнело, тучи закрыли солнце, но я на это не обращала внимания. Передо мной была цель. И в тот момент, когда я придумала нечто страшное —, а я ли сама? — на моих руках стал формироваться тонкий и длинный луч.

Не знаю, что бы я из него еще сотворила, но меня повалили на землю и насильно закрыли глаза, удерживая за руки. Ласковый голос мамы что-то зашептал. Бархатный голос отца успокаивающе вторил ей. Злость прошла, навалилась усталость и апатия. Я пошевелилась и замычала.

— Дая, милая, ты в порядке? Больше не злишься? — я мотнула головой. Рука ото рта исчезла.

— Нет, все прошло, — мне разрешили сесть. Но смотреть на сотворенной мной не дали. Да не больно-то и хотелось. Несколько минут молчания, а потом безжалостный вердикт отца:

— Академия!

Что стало с синеволосым я так и не узнала. Друзья молчали как в рот воды набрали, только пожимали плечами. Радовал тот факт, что Шиа больше не страдала по этому типу. Вероятно действие его чар рассеялось, наваждение с подруги спало. Когда я поняла, что эту тему обсуждать со мной никто не желает, она оказалась закрыта. К тому же у меня появилось другое развлечение: игра в прятки.

В тот же год правдами и неправдами мне удавалось сбегать и прятаться. От моих пряток страдали все и всё. Слуги ходили три дня потрепанные, стены замка нуждались в ремонте, одну из башен пришлось отстраивать заново. Но тут была не моя вина. Я забралась на нее, чтобы скрыться с глаз отца, он нашел, но пройти сквозь мой заслон, который помогла поставить моя сила, не мог. Вот и начал обстрел. В меня бы не попал, но хотел напугать и заставить спуститься. Ага сейчас. Нашел пугливую. Но в итоге башня рухнула, я свалилась вниз и спряталась в подвале, предварительно наложив на себя морок. Найти меня не смогли. А потом было поздно.

Пред очи родителей я предстала спустя три дня. Состроив невинный взгляд, как ни в чем не бывало села за стол завтракать. Отец хмурился, мама, опустив голову, улыбалась. Казалось бы — идиллия. Но то, что началось дальше, намертво закрепило за мной второе имя — монстр. А все из-за того, что меня постоянно тянуло на подвиги.

Обычно во время приема межрасовой делегации я всегда находилась по левую руку от отца, а мама по правую. Вот и в этот раз произошло так же. Мы наблюдали за прибывшими соседями-демонами, которые решили договориться об использовании рудника в горах, принадлежащих моему отцу. В принципе, рудник папуле был не нужен, потому он и согласился отдать его во временное пользование за хорошую плату. И все могло бы пройти без сучка и задоринки, если бы я не заметила у семерых из десяти прибывших личину и вязкое болото внутри их души. Более того, я смогла прочитать истинную цель визита.