Людишки

Мужчина, называвший себя Османом, и женщина, оставшаяся неизвестной, вскоре покинули комнату, оставив меня одну. Сколько бы я не билась руками о двери и не кричала: «Выпустите немедленно!» на арабском, да и на всех языках, которые только знала - все было без толку.

Когда силы стали медленно покидать меня, а на руках появились покраснения, я обреченно уселась на пол, склонив голову к двери. На другой стороне раздавались приглушенные мужские голоса. Должно быть, Осман позаботился, чтобы меня еще и охраняли. Можно подумать, я смогу выбить дверь и сбежать.

Все происходящее — это сущий бред, в который я не хотела верить. В голове не укладывалось, как можно вот так просто похитить живого человека и пытаться его продать? Это дикость! Такое может происходить разве что в кино, но никак не в реальной жизни.

Я попробовала оставить чувства позади и начать рассуждать трезво. Отец всегда говорил, что нужно научиться затыкать сердце и включать голову. Тогда что-то может выйти толковое.

Но даже если откинуть страх и тревогу, поселившиеся внутри меня, то картина тоже получается не радужная: меня увезли в неизвестном направлении, я даже не могу понять, в какой стране нахожусь; меня хотят продать, словно я какая-то вещь. Да и сумма отнюдь не маленькая. Целых четыре миллиона! Страшно представить, что с тобой могут сделать за такие деньги.

Но я не была готова смиряться с такой участью. У меня появилась мысль, попробовать предложить Осману деньги за свою свободу. Я понятия не имела, где возьму такую сумму, но это было единственным шансом на спасение. Даже если мне придется до конца жизни работать на нескольких работах, чтобы рассчитаться. Это все лучше, чем быть проданной в рабство.

Словно в ответ на мои мысли, дверь начала открываться, из-за чего я повалилась на спину.

— Прямо к моим ногам! — насмешливо произнес Осман, глядя на меня снизу-вверх.

Я тихо выругалась на русском и поднялась на ноги. Мужчина был выше меня почти на две головы, хотя и я не была низкого роста. Этот человек вызывал у меня чувство опасности, поэтому я осторожно попятилась назад.

— У меня хорошие новости, Ана, — сказал Осман. Его глаза хитро блеснули, и я поняла, что новости совсем не хорошие. По крайней мере, для меня, — Твою жизнь оценили намного выше, чем я мог представить. Поздравляю, уже завтра ты проснешься в новом доме!

— Ни за что! — воскликнула я, — Я не позволю! — внезапно осмелев, я подошла очень близко к Осману и со всей силы ударила его в грудь. Он лишь криво улыбнулся, явно показывая, что мои удары для него, как легкие касания. — Меня будут искать!

— Твои родные будут считать тебя мертвой, — рассмеялся он. — Об этом позаботились.

— Что? — мои глаза округлились, а сердца, кажется, перестало биться.

— Не переживай, красавица, Эмир будет о тебе заботиться!

— Какой, к черту, Эмир? — закричала я. Холодный ужас охватил мои легкие. Эмир, почти тоже самое, что и шейх. Мысль о том, что меня продадут в гарем, в личное рабство к какому-нибудь извращенцу арабу, придала еще больше ненависти к Осману, и я начала с новой силой размахивать перед ним руками.

На этот раз он не стал церемониться. Я не успела ничего понять, как оказалась на кровати, придавленная его мощным телом.

Разозленный мужчина буквально прошипел мне в ухо:

— Аккуратнее, девочка. С таким поведением долго не проживешь, — я хотела ответить, но застыла при виде шприца, что он держал над моим лицом.

Осман растянул тонкие губы в усмешке.

— Так будет лучше, — сказал он, сжимая шприц, — Ты поспишь, успокоишься, легко перенесешь полет, а потом и смиришься.

Мои губы приоткрылись, чтобы издать протест, но в этот момент Осман с силой воткнул острую иглу мне в плечо.

Последние десять часов прошли словно в тумане. Я часто просыпалась, видя перед собой силуэт женщины в темной закрытой одежде, а потом снова закрывала глаза, и так повторялось по кругу множество раз.

Окончательно прийти в себя мне удалось только сейчас. Я обнаружила себя на большой роскошной кровати. Прямо напротив меня располагалось огромное окно, из которого пробивался солнечный свет. Поморщившись, я поднялась на ноги.

То, что я увидела на улице, меня сначала удивило, а потом даже напугало. Несколько десятков мужчин в военных костюмах, с ружьями за спинами, вышагивали вдоль дороги. Это зрелище чем-то напоминало военный парад. Я округлившимися глазами следила за ними.

— Проснулась уже? — арабская речь прозвучала так внезапно, что я чуть не подпрыгнула.

Передо мной стояла немолодая полная женщина с добрыми глазами и лукавым взглядом. На ней было длинное платье в пол, а волосы полностью прикрывались платком. Она была мусульманкой.

— Где я нахожусь? — растерянно спросила я, оглядываясь в сторону военных.