Его игрушка

Софи

Жарко. Я встала из-за стола и подошла к окну, распахивая его настежь. Странно, в новостях не предупреждали об аномальной жаре. В Санта-Кларе в начале мая двадцать восемь градусов - нонсенс! Нужно будет на следующем педсовете поднять вопрос о сплит-системах в классы, ну или хотя бы о подвесных вентиляторах. Я на мгновение представила лицо нашего директора и прыснула в кулак. У школы нет финансирования! Бюджет давно распланирован! И вообще, в нашем городе климат умеренный! Да-да, это все преподаватели слышали не раз. И неважно, что в школе дышать нечем, а в мире вообще глобальное потепление!

- Келли, детка, попробуй желтым.

Я неспешно прошлась вдоль мольбертов, поглядывая, что там мои маленькие художники нарисовали. Да, натюрморт у нас сегодня несъедобный. В качестве образца - корзина с тропическими фруктами: синяя папайя - это нечто!

- Ребята, заканчиваем, - объявила я. Звонок через три минуты - пусть руки вымоют под моим контролем, чтобы родители не возмущались пятнами краски на одежде. В восемь лет ребенок должен знать, что вытирать руки о школьную форму не следует, но я ведь учитель, и должна проследить.

Выпроводив последнего ученика, я распахнула дверь - пусть сквозняк погуляет - и принялась изучать рисунки.

- Здесь можно немного подправить, - я взяла пастель и затемнила основание холста, где должна падать тень от корзины. Какая красота! Все-таки детки у меня талантливые.

Подошла к окну. Пейзаж был тривиальный: уроки закончились, и дети спешили домой. Кто-то шел пешком, за кем-то заезжали родители. Мне тоже пора собираться. Сегодня уйду пораньше: папа после операции тяжело отходит - уход ему нужен, а по-хорошему - сиделка. Только ей платить надо, а у нас гора счетов, и все неоплаченные. Остаюсь только я: и за медсестру, и за добытчика.

Я уже хотела закрыть окно и уйти, когда заметила роскошный черный линкольн. К нам такие обычно не заезжают. Интересно, за кем из учеников приехали? Водитель спешно выбежал и открыл пассажирскую дверь: оттуда выпорхнула молодая женщина в темных очках и широкополой шляпе. Бежевое платье-футляр хорошо подчеркивало фигуру и оттеняло золотистую кожу. Я нервно отдернула светлую блузку, заправленную в джинсы. Не всем же в нарядах от кутюр ходить. У меня зато вон, собака есть! У этой женщины наверняка нет, а если есть, то максимум собачка, которая в клатч поместиться может.

- Ох, злая ты, Софи, - вслух поругала себя. Не завидуй! Зависть страшный грех - так еще бабушка говорила.

Рисунки учеников высохли, и я заботливо собрала их в папку, предварительно подписав. Завтра вставлю их в красивую рамку и будет подарок для родителей. Не зря же их дети живопись факультативом посещают.

- Мисс Хантер, - постучали коротко в дверь. Я обернулась. Секретарь нашего директора. Денег на нужды школы нет, а на личного помощника есть. - Директор Хокли хочет с вами поговорить.

Я удивилась. Мою подработку в «Санта-Клара Хай Скул» мы вроде бы вчера обсудили. Что еще случилось?

Дверь в кабинет была приоткрыта, поэтому я спокойно шагнула внутрь, сразу заметив шляпу, лежавшую на столе. Неужели та женщина из линкольна по мою душу?

- Софи, ну что же вы молчали о своей сестре! - радостно подскочил директор. Я же, наоборот, впала в оцепенение. Что?! О чем он?! Тут девушка поднялась и грациозно повернулась. Успокоительного мне, срочно. В двадцать пять у меня начались галлюцинации с раздвоением личности.

- Здравствуй, Софи, - она протянула ко мне руки, желая обняться, но мое тело одеревенело. Так себе получились объятия.

По тем немногочисленным снимкам, которые остались у папы, я знала, что у меня была сестра. Мама тоже была, но о ней я предпочитала не вспоминать. Она бросила отца, когда мне было пять лет. Мать родилась в Нью-Йорке, в богатой семье. Они с папой учились вместе: любовь, страсть, рай в шалаше. Двое детей одним махом: Дэйдра была старшей и родилась сильной и здоровой девочкой. Я появилась через пятнадцать минут и оказалась чахлой и болезненной. Когда нам исполнилось по пять, мама поняла, что жить с простым инженером не для нее. Она вернулась в отчий дом, забрав с собой красивую старшую дочь. Меня оставила с отцом. Нас обоих - нищих неудачников - просили их не беспокоить. Папа пытался добиться права на свидания с дочерью, не хотел, чтобы мы с Дэйдрой потеряли друг друга, но тщетно. Мы им были не нужны. Про нас забыли. Что же произошло за эти двадцать лет?

- Миссис Сторн предложила нам профинансировать проект нового футбольного поля, - тараторил директор, словно боялся упустить удачу, держась за слово, как за хвост золотой рыбки.

Какое финансирование? Ничего не понимаю: я тут причем?! Видимо, мое недоумение слишком ярко отразилось на лице, что Дэйдра многозначительно сжала мою руку - я сразу поняла, что говорить со мной она хочет приватно, но зачем тогда в школу явилась?

- Конечно, я помогу вашей школе. Мы все успеем оформить. Я планирую задержаться в вашем городке. А вы, мистер Хокли, надеюсь, войдете в положение и предоставите Софи отпуск на полгода.

- Что? - шокировано переспросила я. - Я не понимаю...

- Я объясню, - она повернулась и в зеленых глазах была мольба. Ладно, послушаю, что она скажет.

- Конечно, мы все уладим, - согласился директор. Да, когда на горизонте маячат тысячи долларов, ценность любого сотрудника стремится к нулю...

Когда мы вышли на улицу, Дэйдра усадила меня на заднее сиденье линкольна и тут же устроилась рядышком.

- Тебя невозможно застать дома, - с улыбкой выдала она. Я промолчала. Я смотрелась в нее, как в зеркало. Мы были поразительно похожи, но спутать нас невозможно. Я - учительница живописи в маленьком калифорнийском городке, а вот кем была Дэйдра - точно определить сложно: модель, светская львица, жена крупного бизнесмена.

- Давай поговорим без лишних ушей, - словно прочитав мои мысли, сказала она и назвала водителю мой адрес.

Я держалась те пятнадцать минут, что мы добирались до нашего с отцом дома. Когда мы вошли в гостиную, я, не проявляя радушие и гостеприимство, выдала:

- Что происходит?!

- Даже кофе не предложишь? - вскинула бровь она.

Я кивнула, мысленно досчитав до пяти: не люблю, когда мной жонглируют, а именно это я чувствовала во вновь обретенной сестре.

- Конечно, сейчас принесу.

- Софи, это ты? - услышала я голос отца. Разбудили...

- Это папа? - вдруг надломленным голосом спросила Дэйдра. Я даже другими глазами на нее посмотрела. Во мне жила обида на мать и, увы, она перекинулась на сестру, которую, по сути, я не знала. Как ей было все эти двадцать пять лет? Ведь деньги - это далеко не все...

- Да, только он болен.

- Я могу увидеть его.

- Он после операции - ему нельзя волноваться...

- Да, конечно, - поспешно согласилась она, погрустнев. Черт!

- Я думаю, он обрадуется.

Мы поднялись наверх и осторожно вошли в спальню. Папа, видно, только проснулся: взъерошенный и сонный. Нужно помочь ему до ванной дойти. После операции на кишечник ходить еще тяжело.

- Папа, - улыбнулась я, - у нас гости.

Дэйдра вышла вперед - отец ахнул.

- Не волнуйся, - она первая к нему подскочила, помогая сесть в кровати, подкладывая подушку под спину.

- Дэйдра? - шепнул он, вероятно, не веря глазам. - Но как же? Откуда?

Мы втроем проговорили целый час, смеясь и плача, пока отцу не пришла пора пить обезболивающее со снотворным, чтобы восстановиться и набраться сил. Я все еще не понимала причин, по которым сестра вернулась, но папе определенно стало лучше, а мне хотелось верить, что Дэйдра узнала о нас и сразу кинулась разыскивать.

Отец уснул, а мы устроились на заднем дворе в шезлонгах: бассейна здесь не было, зато солнце сегодня баловало. Дэйдра достала сигарету и прикурила.

- Чем он болен? - спросила сухим безэмоциональным тоном. При отце я не позволила развивать эту тему: пусть порадуется встрече и хоть немного отвлечется.

- Рак толстого кишечника.

Она кивнула, делая большую затяжку, прежде чем сказать:

- Мама три месяца назад умерла. Передозировка антидепрессантов.

Я так и не донесла кофе до рта - осторожно поставила на ящик, служивший нам столиком, и замолчала, пытаясь осмыслить. Я ее совсем не знала. Не помнила практически, но мне стало больно. Она ведь родила меня, пусть не любила, но жизнью я обязаны именно Малене Морган. Она, естественно, вернула девичью фамилию, когда официально стала разведенной женщиной. Сейчас я готова была простить ей все. Только прощение ей больше ни к чему...

- Мне очень жаль, - севшим голосом сказала я. Мне было больно и хотелось плакать. Мы с сестрой жили в разных городах, даже в разных мирах, но в чем-то наши судьбы очень схожи. Мы обе почти потеряли родителей.

Дэйдра махнула рукой, показывая, что уже оплакала и смирилась.

- Я помогу деньгами. Отца нужно лечить в хорошей клинике, - она осмотрела задний двор, будто бы он и был больницей и сказала: - Не здесь.

- Страховка не покрывает расходы, я работаю, но денег все равно не хватает... Спасибо, я все верну, правда.

Я не могла апеллировать тем, что он и ее отец. Если она поможет, я обязательно расплачусь с ней! Главное, пусть если не выздоровеет, то проживет дольше и с приемлемым качеством жизни, а там разберемся.

- Мне не нужны деньги, - ответила Дэйдра, - мне нужна помощь. Твоя, Софи, помощь.

- Что я могу? Скажи - и я сделаю.

Она закусила губу и посмотрела на меня с сомнением, но все же решилась:

- Софи, я хочу, чтобы ты на время притворилась мной.

Что?! И это же я воскликнула вслух:

- Что?! Как?! О чем ты вообще?! Это невозможно!

- Не отказывайся сразу, - вскочила она, - просто выслушай меня.

- Но...

- Прошу.

Я насупилась, но кивнула. Пусть говорит.

- Я замужем, - начала она. - Мы с мужем поженились четыре с половиной года назад. Мы не любим друг друга, но сможем развестись только, когда истечет пятилетний срок наше брака.

- Извини, - прервала я, - но это как-то слишком мелко, чтобы предлагать такую авантюру.

- Давай я расскажу тебе нашу историю, - надменно ответила Дэйдра. - Джейсон изменял мне. Изменял практически с первого дня. В какой-то момент я познакомилась с мужчиной: влюбилась, он относился ко мне совсем иначе. Муж узнал о нашем романе. Он чуть не убил меня! Я не хотела больше жить с ним, но выяснилось, что в нашем брачном контракте прописано следующее условие: если наш брак продлится пять лет - я получу двадцать миллионов, а Джейсону отойдет контрольный пакет акций финансового холдинга его деда. Если нет, - она развела руками. - Это большие деньги для нас обоих.

- Я все еще не понимаю, причем здесь я! И зачем условия такие прописывать?!

- Мой дед был дружен с его. Наш, - тут же поправилась она. - Они хотели, чтобы мы поженились, и мы поженились, но ничего не вышло, - горько закончила она.

- Мне жаль, правда, жаль, но это твоя жизнь...

- Я беременна, Софи! - воскликнула она.

Я опешила. Если с мужем они давно чужие, значит...

- Да, - подтвердила Дэйдра подозрение. - Ребенок не Джейсона. Если он узнает, то убьет меня. Поверь, он с радостью станет вдовцом.

- Но...

- Послушай, - быстро заговорила она, - тебе не придется ничего особенного делать. С мужем мы только поддерживаем видимость брака, встречаемся два раза в месяц: в опере и на ужине у его родителей. Расписание на следующий месяц уже есть, - она порылась в сумочке, выуживая ежедневник.

Да, подготовилась сестричка. А я-то думала, что она приехала ради семьи...

- Дэйдра, послушай...

- Нет, ты послушай: неужели ты не устала жить в этом аду? Папа болен, ты пашешь, как проклятая! Я оплачу его лечение, лучшую клинику, а ты поживешь у меня на Манхэттене. Это будет твой отпуск! Ты его заслужила! Будешь ходить на показы мод и в театр, по магазинам и в рестораны. Джейсон хоть и сволочь, но счета оплачивает исправно.

- Я не знаю, - сомневалась я. Это же бред какой-то! Ну как можно заменить одного человека другим? Мы же разные! И мы не куклы, а личности со своими привычками, особенностями, характером. - Это ведь нереально! Посмотри на себя и на меня!

- Встань! - скомандовала Дэйдра.

Я подчинилась. Слишком уж она возбужденной выглядела. Идея фикс у нее.

- У тебя хорошая фигура, - отметила сестра.

Еще бы, мне всего двадцать пять!

- Остальное мы подправим.

Да уж, подправит она. Мы ведь действительно были очень похожи: яркие зеленые глаза, пухлые губы, резко очерченные скулы и нос с легкой горбинкой. Только если мои волосы были черными и длинными, забранными в пучок, чтобы не мешались, то ее имели оттенок горького шоколада с легким медным блеском, были до плеч и завиты в модные локоны. Мое лицо было практически без косметики; над ней профессиональный визажист потрудился.

- Дэйдра, все-таки это плохая затея, - смягчила отказ я.

- Прошу, Софи, - она бросилась ко мне. - Я не хочу идти на аборт! - и заплакала, кусая губы. - Я уеду с отцом ребенка, спрячусь, чтобы никто не нашел меня. Иначе... Я не знаю, что Джейсон со мной сделает. Его гордость...

Я обняла ее, приговаривая:

- Тише, тише.

Дэйдра рыдала у меня на плече, часто всхлипывая и шмыгая носом. Что же мне делать? Как помочь ей? Нет, я знала как, но возможно ли это? Я вспомнила кучу неоплаченных счетов. Я работала, брала дополнительные часы, подрабатывала в другой школе, но все это капля в море. Лекарства отца стоили слишком дорого! Я заняла денег, наверное, уже у всего городка, но мне нечем отдавать. А в следующем месяце все начнется по новой: искать средства, просить, выкручиваться. Я и так должна всем вокруг - уже и занять-то не у кого. Дурной сон, повторяющийся изо дня в день...

- Хорошо, я попробую, но не уверена, что получится.

Ее слезы тут же высохли, а на губах появилась улыбка. Надеется на меня, видно.

- У нас месяц, чтобы сделать из Софи Хантер - Дэдэ Сторн.

- Дэдэ? - переспросила я.

- Да, меня почти все так называют, - она потрогала пучок и у меня на затылке и вынула шпильки. - Я сказала мужу, что еду в Калифорнию в клинику, делать подтяжку. Он меня не хватится месяц. Времени достаточно.

Я сомневалась, очень сомневалась, но я попробую: ради папы, сестры и себя самой...