Исповедь на электрическом стуле

Маше было пять. Это возраст, когда мир кажется огромным, а каждый день – приключением, полным загадок. У Маши был короткий рыжеватый хвостик, который мама всегда стягивала тугой резинкой. Она говорила, что это удобно, а Маша думала, что хвостик делает её похожей на лисичку.

У Маши были серые глаза, иногда почти серебристые, как ранний утренний туман. И в этих глазах можно было заметить больше, чем хотелось бы. Маша умела наблюдать. Она видела, как мама хмурится, думая о чём-то своём. Видела, как на улице взрослые отворачиваются друг от друга, и как дети строят крепости из песка, будто защищаясь от этого огромного и немного пугающего мира.

Маша не умела задавать много вопросов. Она знала, что слова бывают разными: одни – как мягкие подушки, на которые хочется опереться, другие – как колючки, от которых больно. Мама чаще пользовалась колючками, особенно в последнее время.

Она любила тишину. Её мир был полон звуков, которые не все могли услышать. Тиканье старых часов, шум ветра за окном, скрип половиц – всё это казалось ей частью большой сказки, где она была невидимой героиней.

Маша не любила оставаться одна, но научилась находить себе занятие. У неё был плюшевый заяц, любимый и уже потрёпанный. Заяц понимал всё: и что она боится темноты, и что иногда ей хочется снова быть в старом доме, где пахло блинами и где мама улыбалась чаще.