Ведьма на выданье

- Девушка, это ваше?

Статный черноволосый мужчина в тёмном костюме протягивал мне на раскрытой ладони летучую мышку. Прехорошенькую, из серебра и с глазами-гранатами.

Я хотела было уже сказать нет, но какая-то внутренняя сила подтолкнула прямо к незнакомцу, будто немо приказав забрать хорошенький кулончик. Пальцам тут же стало горячо. Тоненькая цепочка обвила их словно змея.

- Нет, не моё... - всё же начала я.

- Ваше. Я видел, как выпало из сумочки, - настойчиво сказал мужчина, и от меня не укрылось, как в карих глазах мелькнули красноватые искорки. На мгновение дышать стало тяжело, краски померкли - остался только этот гипнотизирующий взгляд.

- Алина! - кто-то крикнул сзади.

Наваждение развеялось, я быстро обернулась. Кому я понадобилась? В нескольких метрах резвились дети, и оказалось, что обращались вовсе не ко мне, а к девчонке с тоненькой русой косичкой, перехваченной розовой лентой.

- Это не моё, - сказала я, вновь возвращаясь к незнакомцу, и... потеряла дар речи. Мужчина исчез. Так, словно никогда и не было.

Я озадаченно хлопнула ресницами, потом зажмурилась. Нет, ну не может быть, чтобы привиделось! Кулончик-то вот он! А куда так можно было деться на игровой площадке, через которую я решила сократить путь, шагая с работы?

Покрутив головой, я поняла, что собеседника не найти. Ну и ладно. Снова глянула на мышку. Гранатовые глазки завораживали. Да и мордашка была хорошенькая. Кто бы ни делал этот кулончик, толк в хулиганистых зверьках знал.

- Ладно, разберемся, что с тобой делать, - тихо пробормотала я, отправив мышь в карман приталенного пиджака.

Сделала несколько шагов, чтобы перейти дорогу, как тут же раздался визг тормозов. Белый джип несся прямо на меня. Я вскрикнула, попыталась рвануть к тротуару, но ноги будто приросли к асфальту.

Паника захлестнула, сильный удар принес неописуемую боль, и меня тут же поглотила тьма.

***

- Ох, что же это кровиночку нашу так угораздило, а как же мы теперь? Алиночка, что ж ты так... О-о-ой... Девочка бедненькая... Да что же это такое, как мы будем-то...

Голос был женский. И совершенно незнакомый. Но страдал так искренне, что я даже сквозь пелену тумана и шума в голове насторожилась.

Хотя бы по той причине, что назвать меня кровиночкой банально некому. В интернате как-то это не очень принято, знаете ли. Ближайшей родни никогда не было, пара-тройка друзей-знакомых, но голоса у них совсем на этот не похожи. Да что там, даже соседка теть Зина так не умеет.

Я попыталась шевельнуться. Красная вспышка боли тут же прокатилась с ног до головы.

- Ох... - сорвалось с губ.

- Пан лекарь, она приходит в себя! - теперь в голосе слышалась радость. - Счастье-то какое!

«Ну, допустим», - мысленно отметила я и осторожно приоткрыла один глаз.

Яркий свет тут же заставил зажмуриться и выругаться. Боль оторопела от такого поворота дел и даже ушла на задний план.

- Тише-тише, - проговорил кто-то приятным бархатистым баритоном. - Дорота, вы её напугаете.

Прохладные пальцы легли на мои виски. Миг - словно из ниоткуда полилась сила, мягко стирающая весь дискомфорт.

- Алина, посмотрите на меня, - сказал он мягко, и в то же время я поняла, что не ослушаешься.

Чуть приоткрыла глаза. На этот раз такого яркого света не было, и я сумела разглядеть, что надо мной склонился потрясающе красивый мужчина.

Возраст где-то тридцать-тридцать пять лет. Удивительно чистые голубые глаза, вот просто лазурное небо.

Мужественные черты лица, такие... правильные, но в то же время ни капли не слащавые, как у нашего зама по маркетингу, на которого вешается половина отдела (та самая половина, которая женского пола). Светло-русые волосы такого тёплого, почти солнечного оттенка. Удивительно ласковые и в то же время сильные руки. А ещё белая одежда: халат как врачебный, только с какой-то неизвестной мне эмблемой на воротнике.

И пахнет от него здорово: хвоей и какими-то травами. Как-то так успокаивающе, что хочется расслабиться, прикрыть глаза и свернуться клубочком.

Так, стоп! Никаких клубочков!

- Как самочувствие? - спросил он, неотрывно глядя на меня.

- Нор... мально, - ответила я слишком хрипло, и тут же ужаснулась, потому что как этот скрипучий ужас может быть моим голосом?

- Ну, про нормально это вы, моя панна, загнули, но прогресс на лицо, - улыбнулся он.

- Алиночка, солнышко, мы так волновались, - затараторила стоящая рядом седоволосая женщина. - Уж всю надежду потеряли! Час-два-три... весь вечер, потом ночь, а ты всё лежишь и лежишь, бледная да, считай, не живая. Уж Вислава-то, проходимка этакая, разнадеялась, что ты в себя не придешь! А сестрицы её желтоглазые так на твои сокровища и смотрят, чуть ли зубами не клацают!

Вислава... Сестрицы... Дорота... Так, определённо я этих людей не знаю. Но они знают меня. И даже по имени называют. Я чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло.

Боже, меня же сбила машина! Но... место, где я нахожусь, на больницу совершенно не похоже!

- Уж если бы не пан Шаленый, спасибо ему, то мы бы и не знали...

- Дорота, тише-тише, - мягко остановил её мужчина. - Кажется, Алина хочет что-то спросить.

Две пары глаз внимательно посмотрели на меня.

- Да, - хрипло подтвердила я. - А вы, собственно, кто?

Дорота охнула, прижала руки к щекам. Потом посмотрела на лекаря. В её глазах плескались лёгкая паника и страх. Шаленый чуть нахмурился, сложил руки на груди. Я переводила взгляд с одной на другого. Так, от меня явно ждали другой реакции. Но что есть, то есть. Внезапная амнезия может спасти вам нервы, а временами и жизнь. Главное, хоть чуть-чуть разобраться, что происходит вокруг.

- Пан Шаленый, как же так... - тихо начала Дорота. - Что же с нашей девочкой произошло? Неужели эта змея Вислава...

- Тихо, Дорота, - чуть нахмурился Шаленый. - Не переживайте раньше времени. - Потом посмотрел на меня: - Алина, что вы помните последнее?

«Странного мужчину и кулон с мышью», - чуть не брякнула я.

Но почему-то вдруг интуиция затопала ногами, давая понять, что не стоит этого говорить.

- Ничего, - ответила я с проникновенной искренностью. - Всё во тьме, словно... словно...

Нужное сравнение на ум не приходило, и я разумно умолкла, посчитав, что это будет лучшим доказательством: мозг немного повреждён, расскажите всё сами.

Шаленому это явно не понравилось. Именно как состояние пациента, а не что-то другое. Вряд ли меня могли заподозрить в желании укрыть правду. А вот на Дороту было страшно смотреть. Разом будто глубже стали морщины, голубые глаза потухли, а плечи опустились. Почему-то захотелось встать, обнять её и сказать, что всё будет хорошо.

Я сама удивилась возникшему желанию. Так, стоп.

- Что со мной, пан Шаленый? - задала я самый главный вопрос.

Он покосился на Дороту. Та только вздохнула:

- Алиночка, ты вечером вчера заперлась в своей комнате... ну, после громкой ссоры с Виславой, твоей теткой. И начала колдовать. Гримуары летали по дому, за окном хлестал ливень, маленький Бецик не знал, где спрятаться. А потом всё как бахнет, сверкнет! Меня аж ослепило, а твою комнату наполовину разнесло! Мы с Войцехом кинулись к тебе - лежишь вся белая, без сознания. Привезли к пану Шаленому. Ты только пришла в себя.

Я слушала и переваривала информацию.

Так, колдовала. Бецик. Разнесло комнату. Боже, где я?

«Наверно, умерла, - тут же услужливо подсказал мозг. - Жила-жила и бац! Нету! А это - жизнь после жизни!»

Перспектива была странная, но... вполне возможная. Ну или я просто брежу. Ударилась головой и вот результат. Эх, не зря тёть Зина всегда говорила: «С головой шутить нельзя!»

Голова, кстати, тут же отреагировала тяжестью и болью, давая понять, что надо отдохнуть.

Я потерла глаза, потом зевнула.

Дорота с беспокойством смотрела на меня. Шаленый не произнес ни слова, но по его лицу всё было понятно.

- Алине надо поспать, - произнес он. - Мы придем попозже.

Но в этот момент распахнулась дверь, и в комнату влетел ураган в красном платье, на высоких шпильках и идеальной укладкой золотистых локонов.

- Вот ты где прохлаждаешься!

Так, дама к сорока годам, но стремится выглядеть на тридцать. Макияжа столько, что хватит на двух Алин и третья ещё сможет приторговывать. Фигурка изумительная, но я даже в таком состоянии вижу корсет, утягивающий талию, и декольте до пупа, выставляющее напоказ грудь. Настоящую, интересно?

- Пока я вынуждена заниматься организацией, ты здесь...

- Вислава! - попыталась осадить нахалку Дорота. - Алина плохо себя чувствует! Девочка только...

Ага, это та самая, с которой мы поругалась вчера.

- Пан Шаленый, а посторонним можно посещать больничную палату? - спросила я, невинно хлопнув ресницами.

- Какая я посторонняя? - взвизгнула Вислава. - Столько сил на тебя угробила, ночами не сплю, всё хозяйство на себе тащу...

- Пресс не треснул? - поинтересовалась я.

Потоки возмущений тут же схлынули. Теперь на меня во все глаза смотрели огромные янтарные глаза Виславы, густо обведённые подводкой. Да уж, а вот визажиста надо себе найти получше.

- Что? - тихо уточнила она.

- Пресс, - невозмутимо уточнила я. - То, что между грудью и местом, где у вас заканчивается декольте. Если он слаб, то, конечно, гору дел на себе не утащишь.

Конечно, про декольте я приукрасила, но, когда мне хамят неизвестные дамочки, всё воспитание куда-то девается.

- Да как ты смеешь?! - Вислава кинулась ко мне с однозначным намерением вцепиться в волосы.

Но тут какое-то зеленое свечение обхватило её петлей за талию и приподняло над полом.

- Панна Каторжинская, вы забываетесь, - сказал Шаленый таким ледяным тоном, что даже у меня по спине пробежали мурашки.

Вислава бросила на него полный ненависти взгляд, дёрнула ногой - туфля на шпильке тут же упала на пол.

- Вы слышали, как она со мной разговаривает, малолетняя хамка!

- Потому что ты первая начала, - тихо сказала Дорота.

- А ты всё время её прикрываешь! - накинулась на неё Вислава. - Вот выясню, кто за всем этим стоит, выгоню из дому!

Та немного сжалась. Но при этом во взгляде всё равно читалось неодобрение.

А мне стало обидно за седовласую женщину. Во всяком случае она отнеслась ко мне очень неплохо. И это чувство даже перебило шок от увиденного. Ведь сопоставить с законами физики висящую в воздухе Виславу со странной зеленой петлей на талии у меня пока не получалось.

- Дорота, напомни, а кому принадлежит наш дом? - мягко уточнила я.

Выстрел наугад. Если мы вдруг в приживалках у тётушки, то всё сложно. Но если что - сошлюсь на проблемы с головой. Мне можно.

- Тебе, Алиночка, как единственной наследнице своего покойного отца, - тихо сказала Дорота.

Есть!

Новый взгляд Виславы был бальзамом на душу. Злобненький такой. Отлично. Нечего тут хозяйничать тогда.

- Пан Шаленый, - ласково обратилась я. - Что-то голова болит...

Он понял без слов. Вислава оказалась на полу, быстро надела туфлю и жутенько зыркнула на меня. Я улыбнулась медовой улыбкой, хоть и не исключила, что ночью меня могут прийти душить подушкой.

- Панна Каторжинская, прошу вас покинуть палату, Алине необходим отдых.

Та не осмелилась перечить лекарю и, выпрямившись струной, гордо цокая каблуками, вышла прочь.

- Я приду позже, Алиночка, - пообещала Дорота и тепло улыбнулась, в уголках глаз появились морщинки-лучики. - Что тебе принести?

Сонливость подкралась на мягких лапах, обнимая подобно огромному коту.

- Принести? - сонно повторила я и брякнула: - Блинчики.

Она удивлённо моргнула, но потом кивнула.

- А теперь спать, - прозвучал голос Шаленого, и прохладная ладонь легла мне на лоб, погружая в сладкий сон...

...Кто-то настойчиво стучал в окно. Да так, с остервенением.

Я раскрыла глаза и уставилась в потолок. Правда, ничего не увидела, ночь давно. Только из окна, находящегося возле кровати, льется свет звезд и луны. И грохот.

- Алина! Алина, открой! - сердито пищал кто-то. - Кузяк тебя за ногу! Я же свалюсь! А-а-а!

Сама не понимая почему, я кинулась к окну, открыла защелку, и тут же со свежим ночным воздухом в комнату ворвался какой-то крылатый комок. Комок верещал неприличными словами и тормозил по покрывалу.

Я судорожно схватила его. Комок замер, а потом... полез обниматься.

- Алина! Алиночка! Эти изверги не пускали меня, говорят, никаких животных! Сами они животные! Я фамильяр, я...

Пока он безостановочно трещал, я сидела и осознавала. Первое: я обнимаюсь с летучей мышью. Большой. Размером с кота. Второе: мышь трындит. Много. Третье: я всё-таки сошла с ума. А-а-а-а!

- Чего орёшь?! - Мышь с перепугу откатилась в сторону и подозрительно посмотрела на меня красными глазками.

Во тьме зрелище было ещё то. Я закрыла рот, моргнула, снова открыла.

- Только не говори, что не узнаешь меня, - тихо произнесла мышь, пятясь к быльцу кровати.

- Не узнаю, - признала я. - Да и вообще первый раз вижу, чтобы летучие мыши говорили с людьми.

- Мыши и не говорят, - вдруг рассердился мой визави, - а фамильяры очень даже! Алина, это же я, Бецик!

Тишина. Звук судорожно щелкающих извилин. Результат: ноль.

Хотя... Дорота говорила что-то про Бецика. Следовательно, вот он... такой. Собственной персоной. Тот, который не знал, куда спрятаться, когда я колдовала. Уже ближе, но всё равно всё сложно.

- Когда Шаленый говорил, что ты потеряла память, я думал, что это для запугивания пиявок-родственников. Но, кажется, всё ой как плохо, - задумчиво изрек он и снова подобрался ко мне. - Так, давай вспоминай. Тебя зовут Алина Альжбета Каторжинская, двадцати трёх лет от роду, невинная.

«Очень даже винная!» - чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

В конце концов, когда тебе ещё биографию расскажет такой... необычный собеседник. К тому же эти знания сейчас необходимы.

- Единственная наследница могущественного ведьмака Анджея Каторжинского, ныне покойного. Точнее, пропавшего без вести, но уже век нигде не появлявшегося, потому официально считающегося покинувшим нас.

Я закусила губу. Так, информация интересная. С одной стороны, хочется бегать и орать: «Какая ведьма? Вы тут все бренькнулись?», с другой - со мной говорит летучая мышь. Поэтому, кто тут бренькнулся, - это очень хороший вопрос.

- Алина, мне не нравится выражение твоего лица, - авторитетно заявил Бецик.

- Мне сейчас много чего не нравится, - призналась я. - Но об этом потом. Скажи мне, Вислава... она...

- Такая гадина, - тут же пожаловался Бецик. - Так бы и проредил ей патлы, но ты не разрешала.

- Да ну? - искренне удивилась я. - Так люблю родственницу?

Бецик озадаченно моргнул.

- Терпеть не можешь. Но ты ж у нас всегда такая вежливая, тихая. Мухи не обидишь, даром, что ведьма. Вот и всегда просила меня на эту кобру не гадить... не ставить её в неловкое положение.

Хм-хм, теперь понятна реакция Виславы на мои слова. Если Алина была робкой девочкой, то даже такое замечание сломало шаблон. Ладно-ладно, разберемся. Обижать себя не дам.

- А она у нас на каких правах живет?

- На правах того, что всё своё наследство промотала, а твой отец тогда пожалел её. Хоть и кругом его боялись, но с родными он всегда был добр, - заметил Бецик. - А его не стало, так Вислава вовсе охамела. Ещё притащила своих сестер по обряду, у-у-у, выдры, я бы их...

- Успеется, - решительно сказала я.

Бецик снова подозрительно посмотрел на меня.

- Алин, а ты хорошо головой приложилась. Теперь ясно, почему Вислава верещала на всю лекарню. Я-то значения не придал, но теперь понимаю.

- Ты мне дальше давай, - нетерпеливо перебила я. - Про Дороту, про Шаленого, про колдовство.

- Да что тут... Дорота служит в доме давно, ещё при дедушке твоём была. Домоправительница. Любит тебя, как родную. А Шаленый - хороший лекарь, уважаемый пан. Вот тебя к нему сразу и повезли.

- А насколько безопасно мне появляться в доме?

Бецик позабыл, что говорил. Только возмущённо взмахнул крыльями.

- Ну ты скажешь! Это пусть они тебя опасаются!

Неплохо бы. Но, судя по всему, это просто утешение. Так как он сам сказал, что Алина была «тихая».

- И ты не забывай, что там же Дзяды, а потом Выданье! - вдруг занервничал он. - А там хочешь не хочешь, надо быть в форме!

Час от часу не легче.

- А... - начала было я, но по коридору раздались шаги.

- Божечки-мышечки, меня не должны тут видеть! - Бецик в панике заметался по кровати. - А-а-а, спасите!

- Да тихо ты! - шикнула я и, ухватив его за шиворот, сунула под покрывало.

Он пискнул и попытался возмутиться, но я тут же кинула сверху подушку.

Дверь тихонько приоткрылась, бледно-золотистый свет просочился сквозь щель между полом. - Алина, вы не спите? - шепотом спросил пан Шаленый.

- Сплю, - невозмутимо отозвалась я.

Вообще, просто обожаю этот вопрос. Спящий человек на него попросту не ответит, а неспящий... ему задавать вопрос не очень-то разумно.

- И говорите во сне? - ни капли не смутился лекарь и бесшумно вошёл в палату. - Прошу прощения, но я услышал, что вы с кем-то разговариваете.

- С... сама с собой, - выкрутилась я, глядя, как над ладонью Шаленого появился светящийся голубой мотылек. Мягкое сияние рассеяло тьму не хуже ночника.

- Если пациента тянет на разговор с умным человеком, то это замечательно, - улыбнулся лекарь и сел на стул, стоявший неподалеку.

Я заметила, что он рассматривает меня. Спокойно, без каких-либо липких намеков, но в то же время с интересом. И, кажется, немного растерялась. С одной стороны, приятно, что на тебя так смотрит весьма симпатичный мужчина, с другой... я его совсем не знаю, а мы одни в тёмной комнате.

Дура ты, Алина! Он же врач! Смотрит на тебя, как на пациента, а не на девушку!

Хотя что-то подсказывало, что и немножко как на девушку тоже.

- Алина, вам очень трудно с ними жить? - вдруг ошарашил он вопросом.

Под покрывалом завозился Бецик, тыкая меня лапами в бедро. Я легонько дёрнула его, чтобы не пихался.

- С кем? - на всякий случай уточнила, понимая, что перед лекарем разыгрывать дурочку особо не получится.

- С вашей семьей. Особенно после смерти отца.

Да уж, ну и вопросец. И до смерти-то не знаю, как жилось! Однако выбирать не приходилось, к тому же сейчас правда убедительнее любой лжи.

- Может быть, я и могла бы что-то сказать, но я действительно не помню ничего, пан Шаленый. Совершенно.

Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и задумчиво поглядывая на меня.

- Я вижу, что вы не врёте. Но всё же надеялся на прогресс.

О как. Бецик замер, и я устроилась поудобнее, подоткнув подушку.

- А когда память вернется, кстати?

Шаленый помрачнел. И это мне совсем не понравилось. Если на тебя так смотрит врач, то или ты совершенно здоров, или уже умер. Одно из двух. Судя по тому, что я дышала и думала, вариант первый. Но при этом есть что-то, от чего лекарь не в восторге.

- В том-то и загвоздка, что вы целиком и полностью здоровы, Алина. Что именно с памятью - определить сложно. То ли удар повлиял, то ли что-то было в заклятии, которое вы читали вчера. Если вспомнить его, то дело пойдет веселее.

Здрасьте, приехали. Замкнутый круг.

- Ясно, - кивнула я, прикидывая, как глубоко вляпалась. А получается, что очень глубоко. - А когда меня отсюда выпустят?

- Это не тюрьма, Алина, - чуть нахмурился Шаленый, явно задетый моими словами.

- Простите, я не хотела вас обидеть, - искренне повинилась я. - Так когда?

- Завтра, - огорошил он ответом.

Несколько минут я сидела молча, соображая.

Лекарь же тихо встал, пожелал спокойной ночи и покинул помещение.

- Завтра... - эхом повторила я.

- Пусти! Пусти меня! Пи... - донеслось из-под покрывала.

Я спохватилась и помогла Бецику выбраться. Тот махал крыльями, перебирал лапами и непрерывно пыхтел. В пыхтении явно крылись зашифрованные ругательства, характеризующие меня как очень плохую ведьму, отвратительную хозяйку и безалаберную пациентку.

- Ну ладно-ладно... - Я сгребла фамильяра в объятья и прижала к груди. - Не верещи. Сам сказал, что тебя не должны видеть!

- Но это же не повод меня придушить!

- Ну...

- Так! - Бецик для убедительности ещё раз подрыгал лапой. - Завтра домой - это хорошо. У нас дел невпроворот. Во-первых, надо выяснить, можешь ли ты колдовать. Во-вторых, проследить, чтобы Вислава не устроила какую гадость, с неё станется. В-третьих...

- А как проверим с колдовством? - задала я самый важный вопрос.

- О, ну это не так сложно, - отмахнулся крылом Бецик. - Спросим для начала Басю. Как гримуар он грамотный, откроет нужную страницу.

Гримуар Бася? У меня что, всё на «б», что ли? Ладно, переживем, это же не на «х».

- А потом... Выданье же, и придется обороняться по полной.

- Бецик... - Я поймала за крыло топтавшегося рядом фамильяра. - Я знаю только одно значение слова «выданье». Ну-ка скажи, что я должна буду сделать?

Он посмотрел на меня так, будто я спросила, зачем летать летучим мышам.

- Алина, не пугай меня. После Дзядов ты должна будешь выйти замуж за одного из претендентов на руку наследницы рода Каторжинских и предстать перед Князем Претемных.