Осквернитель

2019 год, Московская область, Можайский район

Шёл дождь. Мелкие капли барабанили по железному подоконнику, а серые тучи полностью скрывали серое небо и мрачное октябрьское Солнце. На улице никого не было, даже соседская собака, которая обычно в любую погоду бегала по двору и постоянно лаяла, сегодня где-то спряталась и не вылезала оттуда.

Неожиданно раздался удар грома. Юрий Григорьевич вздрогнул, отхлебнул чая из проржавевшей железной кружки, по-стариковски закашлял, положил книгу на диван, а сам встал с него, схватился за костыль, доковылял до камина, подбросил туда дров и вновь вернулся к чтению.

Уже в седьмой раз за этот год он перечитывал старый потрёпанный сборник рассказов Герберта Уэллса, который достался ему ещё в 1995 году в разрушенной деревне в Чечне. Тогда ему просто нечего было делать, его рота несколько дней сидела в засаде и поджидала боевиков, которые так и не пришли. Во время разведки Юрий Григорьевич подобрал книгу и уже на следующий день прочитал её целиком, а после умудрился вывести с собой в Москву.

Эта книга напоминала ему про его тяжёлую молодость и трагическую судьбу. Каждое пятно грязи, каждая вырванная и порванная страница, каждая пометка карандашом на полях помогали ему вспомнить своих товарищей, из которых никого почти в живых не было.

В 1995 году его вместе с товарищами взяли в плен, где они провели почти год, после чего ему удалось сбежать. Вместе с ним бежало ещё трое сослуживцев, один из которых умер по дороге из-за гангрены на ноге. Он закрыл глаза и вспомнил, как рыл могилу для своего лучшего друга, а после вставлял в неё самодельный крест, который, скорее всего, через несколько дней нашли и сожгли боевики.

Юрий Григорьевич вытер скупую слезу, скатившуюся из глаза на щёку, и продолжил читать. Но неожиданно перед глазами предстала новая картина.

Он вспомнил как вернулся в Москву, где его встречала его жена и сестра. Он помнил испуганный взгляд жены, которая провожала в армию здорового и красивого парня, а встретила горбатого седого хромающего старика с немного перекошенным ртом и лицом, покрытым шрамами и морщинами. Он вспомнил, какое отвращение она испытывала, когда он её поцеловал. Плен, постоянные избиения, тяжёлые работы и побег, в ходе которого Юрию Григорьевичу ни раз пришлось спать на голой земле или на каменном полу какой-нибудь пещеры, сильно сказались на его здоровье. Он практически не мог передвигаться самостоятельно, некогда правильная осанка испортилась раз и навсегда, а нижняя губа немного отвисала вниз, из-за чего во время употребления пищи у бывшего солдата изо рта часто выпадала еда. Естественно, с этим никак не могла смириться его невеста. Однажды утром Юрий Григорьевич проснулся и понял, что в квартире находится только он, а после обнаружил на тумбочке письмо, в котором его любимая Лена, ради которой он был готов на всё, писала, что больше не любит его и не может жить с больным уродливым стариком. Она просила прощения, пыталась как-то поддержать своего бывшего жениха, но результат был один. Юрий Григорьевич понимал, что больше она никогда к нему не вернётся, да и вряд ли в таком состоянии он сможет кого-нибудь найти.

После этого он начал выпивать, что конечно пагубно сказывалось на его здоровье и внешности. С каждым днём на водку тратилось всё больше и больше денег, но их постоянно не хватало, и в один прекрасный день несчастный инвалид остался без квартиры с пособием по инвалидности на руках. Ему нечего было больше делать, кроме как отправится в маленький домик, располагавшийся в небольшом городке в Московской области, который завещала ему мама. Всё своё детство он провёл там, но с пятнадцати лет он там ни разу не был, поэтому даже не знал, в каком состоянии находится его «родовое гнездо».

Уже на месте он обнаружил, что дом был в очень неплохом состоянии, не считая сарая, который, как сказали соседи, обвалился лет пять назад во время сильного града.

И только в деревне Юрий Григорьевич начал чувствовать себя довольно счастливым и даже стал меньше пить. Его соседями оказались такие же брошенные жизнью и судьбой люди, многие из которых даже не до конца закончили школу и были алкоголиками. Некоторых при этом даже не бросили жёны, хотя им это больше мешало, чем помогало справиться с жизненными трудностями.

И так Юрий Григорьевич провёл почти двадцать лет. За это время его здоровье постепенно ухудшалось, и в конце концов сорокапятилетний мужчина выглядел как семидесятилетний старик, но это не мешало ему заработать уважение среди соседей и заиметь настоящих друзей, благодаря своей отзывчивости и доброте. Через пять лет после переезда Юрий Григорьевич завёл кур и гусей, летом он ездил на рынок и продавал яйца и овощи, что приносило довольно неплохой доход, на который он смог отстроить новый сарай и скупить множество потрёпанных книг, которые он читал в огромном количестве.

Такая жизнь Юрия Григорьевича вполне устраивала, в деревне не происходило абсолютно ничего и единственным событием за все двадцать лет стала смерть его лучшего друга, который жил с ним по соседству, а затем и его жены.

После их трагичного ухода дом долго оставался пустым несмотря на то, что у пары была дочь, которая жила в Москве, в дом, который теперь принадлежал ей, девушка не приехала. А через полгода в её дом заселился странный мужчина, чуть младше Юрия Григорьевича, который, в отличие от него, выглядел моложе своих лет.

Он практически ни с кем не разговаривал, неизвестно где работал, но, судя по его одежде и автомобилю, зарабатывал неплохо, но всё же почему-то он жил в этой Богом забытой деревни.

Юрий Григорьевич несколько раз пытался завести с ним знакомство, но сосед всем видом показывал, что общаться он не с кем не желает, но в конце концов старый ветеран уломал его долгую беседу, в результате чего мужчина рассказал, что он муж дочери хозяев. На вопрос- где она сама и почему она не приехала даже на похороны родителей?- новый сосед, которого звали Константин, ответил, что её убили за месяц до смерти её родителей, а в деревню из города он уехал, потому что не может жить в квартире, где каждая вещь напоминает о ней.

После этого отношения между соседями начали налаживаться, правда Константин всё ещё пытался избежать любых бесед, но разговорчивый Юрий Григорьевич всегда находил к нему подход.

И всё же смерть его жены не давала старику покоя, он знал её ещё маленькой девочкой, которую он угощал яблоками и пирожками с зелёным луком, и яйцом. И однажды Юрий Григорьевич попытался расспросить Константина о её гибели поподробнее, закончился этот разговор совсем неожиданным образом. Константин накричал на своего соседа, выгнал ветерана из дома и с тех пор перестал с ним общаться и вернулся к привычному одиночному образу жизни.

Юрий Григорьевич не вставал с дивана до самого вечера, а когда стемнело, книга выпала у него из рук, и он, сам не замечая того, уснул.

Проснулся он часов в десять утра от громкого стука в дверь. Старик медленно встал с дивана, схватил костыль, дошёл до двери и медленно открыл её. На пороге стоял один из его друзей- Захар, который жил на окраине городка в старом полуразрушенном доме c самого детства и никогда никуда оттуда не уезжал.

Как только дверь открылась Захар радостно обнял своего друга и громко прокричал:

-Юра, ты что забыл, что сегодня суббота?

-Суббота... Уже...

-Юра, все мужики у меня уже собрались, бери карты, водка и огурцы с меня. Посидим, как всегда, молодость вспомним, о делах поговорим.

-Хорошо, я только переоденусь, а то вчера заснул прям в этом.

-Конечно. Я пока покурю. А ты давай. Только побыстрее, а то парни там без нас все запасы опустошат!

Юрий Григорьевич быстрыми шагами прошёл в спальню, отчего чуть не упал на пол, сел на кровать, достал из небольшого ящика носки, свитер и пояс из собачьей шерсти, нацепил это всё на себя, после подошёл к шкафу, достал кулёк карамелек, по сорок рублей за килограмм, и направился к выходу, где его ждал Захар.

Вместе они за пятнадцать минут дошли до нужного дома, покурили у калитки и прошли внутрь.

В беседке уже сидело двое мужиков- толстый низкий и бородатый Михалыч, который постоянно курил и кашлял, и высокий, худощавый и самый молодой из всех собравшихся местный алкоголик Семён, который когда-то был инженером с высшим образованием и высоко квалифицированным специалистом, но после того, как его жена заболела раком и умерла, спился и больше нигде и никогда не работал.

Юрий Григорьевич поднял руку в знак приветствия и громко крикнул:

-Здорова мужики! Как дела?

-Григорич, мы вас уже заждались. Я, конечно, понимаю, что ты у нас медленный, но уже чай остыл, а водка согрелась.

-Михалыч, не жалуйся, я вот закуску принёс, так что сейчас дело пойдёт веселее!- сказал Юрий и вывалил на стол слипшиеся конфеты, чем весьма обрадовал всех собравшихся.

-Ну чё, все в сборе, можно начинать!- громко и радостно вскрикнул Семён и открыл бутылку водки, после чего разлил прозрачную жидкость по стаканам,- а теперь выпьем за здоровье!

-Было бы за что пить...- грустно прошептал Юрий, но всё же выпил до дна и заел куском чёрного хлеба, который уже начал покрываться плесенью.

-Юра, что же мы с тобой наделали?- неожиданно спросил Захар.

-Что?

-Надо было гитарку твою взять, щас бы мы что-нибудь сбацали.

-Ну, уже за ней никто не пойдёт.

-Ну вот и я о том же.

-Тем более я на ней уже давно не играл. Как спина начала болеть ещё сильнее, так тяжело стало.

-Слышь, Юрок, я, конечно, понимаю, тема не очень приятная, но где сейчас сука-то твоя? Ничего про неё не слышал, может сеструха что знает или дочка её?- спросил Михалыч.

-Какая сука?

-Ну, Лена твоя.

-Лена... Да нет. Ничего я про неё не слышал с того самого момента, как она бросила меня.

-Вот мразь. Такой ты мужик классный, а она тебя бросила.

-Ну её понять можно. На меня посмотрите.

-А что на тебя смотреть? Мы тоже не красавцы.

-Может вы и не красавцы, но горба у вас нет, да и слюна изо рта не стекает.

-Ой, шо этим бабам надо? Когда я в техникуме учился, была там одна. Я за ней и так, и эдак ухаживал, в кино приглашал, цветы дарил, а она меня всё отталкивала, мол я толстый слишком. А недавно я её встретил... Ну прям корова, с двумя бидонами,- рассмеялся Михалыч.

-Твоя, небось, тоже теперь горбатая и кривая. Ещё, поди, жалеет, что тебя бросила,- подытожил Захар.

-Не будем об этом. Тем более, не любил я её никогда.

-Как не любил? А кого ж ты любил тогда?

-Вот так, Михалыч, не любил. Мне всю жизнь только одна девушка нравилась. В институте с ней познакомились. Красивая была... Только я ей не нравился. Так и расстались... Интересно, что с ней сейчас.

-Все бабы- дуры. И точка. За это выпьем!

-Семён, ты как всегда прав!

-За тебя, Юра. Пусть они все тебе завидуют.

Мужики выпили ещё по рюмке, закусили и продолжили разговор:

-Захар, может партию в дурака на пятьдесят рублей с каждого? А что, не зря же я карты брал.

-Ты, прям по-крупному пошёл. У меня пенсия- пять тыщ.

-Ну и что? Зато если пару конов выиграешь? А?

-Эх, ну уговорил.

Юрий Григорьевич достал карты.

После трёх конов весь выигрыш достался Юрию, что вызвало страшное негодование у всех собравшихся, а особенно у Захара, который сильно ударил кулаком по столу и громко крикнул:

-Я видел, ты жульничал, сукин сын! Сам предложил сыграть, сам всё выиграл! У тебя карты меченые!

-Ничего они не меченые!

-А что это за царапина у бубнового туза? А? Или скажешь её нет?!

-Отчего ж нет? Есть! Только, я её только сейчас заметил, благодаря тебе.

-Ой, врёшь, Григорич, врёшь, я всё по твоим наглым глаза вижу. Не с тем ты связался. В следующий раз в домино будем играть, там уж у тебя против меня шансов никаких.

-Посмотрим. Мужики, давайте ещё по одной.

-За что пить будем?- поинтересовался Семён.

-Тебе главное- повод найти.

-Да! Я что быдло- без повода пить? А, Захар?

-А давайте за мою любовь институтскую, которую я потерял раз и навсегда. Пусть у неё всё будет хорошо, и она будет счастлива!

-А вот это тост! За это выпить- не грех!

Мужики вновь опустошили стаканы.

-Ладно, друзья, нечего нам ссорится, мы ж здесь все друг за друга держимся. Раз уж так получилось, что удача мне улыбнулась, я приглашаю всех вас к себе во вторник на холодец.

-О, вот эта по-дружески.

-Только, Захар, выпивка с вас.

-Это- не проблема. У меня стоит отличный яблочный самогон.

-Что ж ты его не несёшь?- удивлённо спросил Семён,- а то пьём какое-то пойло.

-Он ещё не настоялся. И вообще! Не нравится- не пей.

-Да я так, ты извини.

Неожиданно в разговор снова влез Михалыч:

-Григорич, у меня идея. Тебе понравится.

-Какая идея?

-Помнишь, у меня племянник гостил две недели назад?

-Конечно помню.

-Так вот. Он мне подарил крайне интересную книжицу. Её написал мужик один, который в Афгане был. Там прям про всё: про войну, про разведчиков, про плен, про мирную жизнь. Много рассказов и в каждом он реальные истории описывает. И так занимательно, скажу я тебе. И мужик очень толковый. Так вот я подумал, а что, если тебе самому такое про Чечню написать? Будешь у нас писателем, Ленка твоя обзавидуется, мигом к тебе прибежит!

-Нет.

-Почему? Дело ведь верное!

-Я сказал- нет. Я не хочу об этом разговаривать!

-Да почему- нет?

-Я вам про войну никогда не рассказывал. Там я ад своими глазами увидел. Хуже ничего быть не может.

-Ну, извини, я не знал, хотел- как лучше.

-Ничего,- Юрий Григорьевич задумался и опустил глаза, после чего неожиданно встал из-за стола и тихо сказал:

-У меня что-то спина заболела, пойду я, до вторника, мужики.

-Григорич, да не обижайся ты на меня. Я ж ничего плохого не имел в виду, Григорич!

-Я на тебя зла не держу, просто вспомнил кое-что.

-Юра, оставайся, мы тебя сейчас водкой разотрём, спина тут же отойдёт!

-Нет, Захар, я сейчас, действительно, не могу.

Юрий Григорьевич развернулся и направился к калитке под удивлённые и расстроенные взгляды своих друзей.

Старик медленно шёл по дороге, вглядываясь в мрачное небо, которое так близко нависало над ним. Мысли, проснувшиеся от слов Михалыча, не давали ему покоя. Перед глазами представали картины из прошлого, отчего ему становилось то страшно, то, наоборот, по телу шёл поток адреналина, который заставлял кровь бурлить, и от этого осанка становилась прямее, а шаг длиннее, и сердце вновь начинало биться так, как билось тогда, в далёком 1995.

Наконец, Юрий Григорьевич дошёл до дома. Он сел на крыльцо и закурил, но не докурив до конца, быстро потушил сигарету о прогнившую скамейку, стоявшую возле ступенек, и направился на кухню, где достал из холодильника небольшой, покрытый полупрозрачными кусками жира, кусок свинины и положил его на грязный, прикрытый старой газетой стол, на котором не было ничего, кроме банки, в которой лежало несколько слипшихся леденцов и большой дохлый шершень, умерший уже несколько недель назад.

После этого Юрий Григорьевич подошёл к магнитофону, вставил дискету с лучшими песнями группы «Сектор газа» и стал ждать, когда же мясо разморозится.

Мясо разморозилось только через полтора часа, после чего старик медленно поднялся с проржавевшего стула и подошёл к шкафчику, достал оттуда нож и направился к свинине, но по дороге от одного конца бытовки, в которой располагалась кухня, до другого, он неожиданно вспомнил, что соли на кухне у него нет. Поскольку мясо уже было готово к приготовлению, а его соседа- Михалыча не было дома, ничего не оставалось, как отправиться к Константину, который не особо желал видеть Юрия Григорьевича в своём доме.

Тем не менее, старик накинул свой драный тулуп, опёрся на костыль, который служил ему с 1996 года, и направился в сторону соседского дома.

Возле забора стояла машина, а калитка была приоткрыта, поэтому Юрий Григорьевич несколько раз крикнул: «Сосед, ты дома?» и, не услышав ответа, прошёл на территорию своего бывшего друга. Вокруг было тихо, ни в доме, ни в сараях свет не горел, что было довольно странно, потому что на улице было уже темно, но не так поздно, чтобы ложиться спать.

Старик подошёл к дому и три раза сильно ударил по железной двери, однако ответа снова не последовало. Юрий Григорьевич дёрнул дверь, она со скрежетом открылась, и он снова прокричал в тёмный пустой коридор:

-Костя, ты где?! Это я- сосед твой!!! Ты дома?!

Ответа не было. Евгений Юрьевич собрался уходить, но мысль о том, где сосед, почему его нет дома, а все двери открыты, не давала ему покоя, и он решил зайти в дом, а заодно без разрешения взять соль, для того чтобы не сталкиваться с соседом, который может просто выгнать его со своего участка.

В доме было тепло и пахло свежей древесиной. За время последней встречи Юрия и Константина обустройство дома стало куда богаче, добавилось много мебели, на стенах появилось несколько картин, а на полу- два белоснежных пушистых персидских ковра.

Зайдя в спальню, Юрий Георгиевич обнаружил, что в доме точно никого нет и направился на кухню.

На кухне, в самом центре комнаты стоял большой коричневый стол с белоснежной скатертью, на которой стояла коробка с печеньями. Юрий Григорьевич медленно подошёл к столу, взял одно печенье, съел его, после чего подошёл к шкафу и стал тщательно обыскивать его в поисках соли, но соли нигде не было.

Отчаявшись, старик хотел уходить, но неожиданно замер у самого порога у спросил самого себя:

-Зараза, а может быть он её в холодильнике хранит?- после чего вновь отправился на кухню и осторожно приоткрыл дверь холодильника, который был забит разными продуктами.

Юрий Григорьевич стал осматривать каждую полку, но неожиданно обнаружил какой-то странный чёрный пакет в самом углу. Старик аккуратно достал пакет, медленно развернул его и закричал от ужаса: в пакете лежала аккуратно завёрнутая женская кисть, со следами человеческих зубом на ладони. Было видно, что кисть была отрезана крайне аккуратно, срез был почти хирургическим, тем не менее, все пальцы были сломаны в одном и том же месте, а ногти вырваны. Тяжело было не заметить, что все ссадины, шрамы и переломы были нанесены в определённом порядке после смерти жертвы.

Юрий быстро завернул руку на место, положил её к самой стенке и бросился к выходу. Несмотря на то, что он самом прошёл через войну, ему было страшно. Он понимал, что всё это время жил и общался с убийцей и извращенцем, который хранит у себя дома ампутированные конечности.

«Единственный выход- идти в полиция и рассказывать обо всём случившемся»,- подумал старик и бросился в сторону центра городка, однако полицейский участок был закрыт, и Юрию Григорьевичу пришлось возвращаться домой, в надежде, что его сосед не заподозрит его в проникновении в дом, если вообще заметит, что туда кто-либо заходил.

На следующий день старик проснулся в пять утра, быстро оделся, выпил рюмку водки для храбрости и направился к автобусной остановке, чтобы доехать до полицейского участка.

Через двадцать минут он уже был на другом конце города и стучался в закрытую железную дверь, которая не открывалась в течении нескольких минут, но в конце концов стражи порядка сжалились над инвалидом. Дверь приоткрылась, из неё высунулся молодой лейтенант и обратился к Юрию Григорьевичу:

-Гражданин, вы на время смотрели?

-Да...

-Мы в семь открываемся, а сейчас без пяти шесть.

-Мне очень срочно.

-Что у вас?

-Кто у вас главный?

-Зачем вам?

-Хочу сообщить очень важные вещи.

-Какие? Видели, как у соседа помидоры из парников выкрали ночью.

-Очень остроумно с вашей стороны- посмеяться над старым инвалидом.

-Извините, но какие у вас могут быть важные дела, тем более в шесть утра?

-Убийство.

-Эх... Этого ещё не хватало. Ладно, провожу вас к капитану, расскажете ему всё, на ваше счастье, он сегодня ночью решил переночевать в участке, а так бы ждали бы его ещё час.

Юрий Григорьевич осторожно поднялся на три ступеньки и пошёл за лейтенантом, который подвёл его к двери в кабинет, осторожно постучал и крикнул:

-Товарищ капитан, к вам посетитель.

-Зеленов, ты охренел что ли? Ты на время вообще смотрел. Нахер посетителей, я сплю.

-У него дело срочно, говорит, что убийство.

-А-а-а... Ладно. Запускай.

Старик медленно приоткрыл дверь и зашёл в прокуренный и пропахший спиртом кабинет, в центре которого стоял стол, на котором лежали бумаги вперемешку с чайными пакетиками и фантиками от конфет. Капитан сидел за столом и что-то писал, его рубашка была расстёгнута до груди, а фуражка валялась на полу, было видно, что он только что проснулся.

Увидев Юрия Григорьевича, капитан грозно посмотрел на лейтенанта и спросил:

-Ну и нахрена ты мне его привёл, Зеленов?

-Ну так... Убийство...

-Какое, блин, убийство? Я знаю его- это алкаш местный. Помнишь Семёна Булдакова, который к нам три недели назад приходил и заявление писал, что его дом поджечь пытались?

-Того неадекватного?

-Да. Именно! Так вот, познакомься: Зорин Юрий Григорьевич- лучший друг и главный собутыльник Булдакова Семёна! Очень, блин, приятно!

-Мне попросить его уйти?

-Было бы замечательно!

-Гражданин Зорин...

Неожиданно лицо Юрия Григорьевича перекосила злобная гримаса. Он ударил костылём по полу так, что у капитана от неожиданности выпала из рук чайная ложка, которой он размешивал коньяк, влитый в кофе, и закричал:

-Да как вы смеете! Вы думаете, я от хорошей жизни пью?

-Все так говорят,- облизав ложку ответил капитан.

-Я на войне такое видел, что тебе в страшных снах не снилось. Я из плена бежал, почти год по горам бегал, инвалидом стал, меня невеста бросила и квартиру мошенники отобрали, а вот такие полицейские, как ты мне не помогли. Пока ты с девками целовался за гаражами и дрочил в туалете, пока родителей не было дома, я кровь проливал- за страну и в том числе за тебя.

Капитан злобно посмотрел на старика, ему очень хотелось выгнать его из своего кабинета, но неожиданно ему стало стыдно перед лейтенантом, и он, откашлявшись, тихо пробормотал:

-Ладно-ладно, садитесь, Зорин, иди улицу патрулируй, раз силы так рано вставать имеются.

-Есть, товарищ капитан.

-Ладно, а теперь давайте вы... И простите, что я так грубо, я не знал, просто друг ваш, он действительно странный очень.

-Бог простит.

-Рассказывайте, что у вас случилось.

-Я труп обнаружил, вернее его часть.

-Где? Только рассказывайте всё как можно подробнее.

-Вчера я с друзьями решил выпить, мы посидели у Захара, а потом у меня разболелась спина, и я пошёл домой. А, самое главное, я пригласил всех своих друзей во вторник на холодец...

-А можно без ненужных подробностей.

-Это как раз очень нужная подробность, потому что именно с него всё и началось. Я пришёл домой, достал из морозилки мясо, подождал, когда оно растает, хотел начать варить, но обнаружил, что у меня нет соли. Поскольку Захар живёт далеко, а Михалыч и Семён были у него, я решил попросить соли у второго своего соседа. Я пошёл к его дому...

-А как соседа зовут, позвольте поинтересоваться?

-Константин Алексеевич... А фамилию не помню.

-Я помню. Продолжайте.

-Так вот, я пришёл к нему домой и обнаружил, что все двери открыты. Я стал его звать, но он не отвечал, после этого я подумал, что ему могло стать плохо, поэтому решил проверить все комнаты. А после я зашёл на кухню и решил взять соль, но её нигде не было. Я открыл холодильник...

-Ещё раз. Вы залезли в чужой дом, обошли его, а после решили своровать оттуда соль?

-Я хотел одолжить.

-Рассказывайте дальше.

-Я открыл холодильник, и там у задней стеки лежала женская рука...

-И всё? Что было дальше?

-Я положил всё на место и побежал из дома.

-Почему сразу к нам не пошли?

-Поздно уже было, вы были закрыты, автобусы не ходили.

-А позвонить?

-У меня нет телефона.

Неожиданно капитан засмеялся. Он смеялся громко и раскатисто и не мог прийти в себя несколько минут, но, наконец, просмеявшись, сказал:

-Вы понимаете, что вы сейчас говорите? Вы без разрешения вломились на территорию соседа, облазили его дом и нашли там человеческую руку? Вы сами понимаете, что это бред?!

-Это не бред. Я всё видел своими глазами.

-А вот мне кажется, что вы ничего не видели, и даже если отправить к вашему соседу домой отряд ФСБ с боевыми овчарками, они ничего там не найдут.

-Я не вру!

-А вот я знаю, что вы со своим соседом поссорились очень сильно.

-Да, было дело. Я признаю свою вину в этой ссоре, но это же не отменяет...

-Послушайте! Юрий Григорьевич! У меня появилось три версии произошедшего. Первая: вы зашли к соседу домой, украли у него соль, побоялись, что он вас заметит и решили так искусно скрыть следы. Вторая: вы напились вчера до потери сознания и всё это вам приснилось. Ну и самая банальная, но рабочая версия- вы захотели отомстить своему соседу.

-Да как вы смеете?!

-Мы же воевали за вас, пока вы дома на гей-порно дрочили- знаем, слышали,- передразнил капитан,- у нас с вами два пути. Один- вы пишите заявление, мы отправляемся с обыском к вашему соседу, сами понимаете, что мы у него ничего не находим, а вы отправляетесь в тюрьму за ограбление, да даже если у него там целый морг или некрофильский бордель в подвале, вы всё равно сядете за ограбление. Ну и самый лучший вариант- мы все забываем о произошедшем, вы отправляетесь домой, варите свой холодец, а во вторник встречаетесь с друзьями. Мне этот вариант больше всего нравится. Так что давайте по-мирному. Без вот этого вот.

-Убийц покрываете...

-Да ваш сосед уважаемый человек, врач, между прочим... Да с кем я разговариваю, от него же водкой разит за километр...

Капитан достал телефон и стал набирать Зеленова, который всё это время подслушивал разговор под дверь.

В кабинете раздался виброзвонок телефона и капитан закричал в сторону двери:

-Лейтенант, сука, я кому сказал улицу патрулировать? Ты что здесь делаешь?

-Извините, товарищ капитан... Просто убийство... Первый случай в моей практике, хотелось послушать.

-Можешь не радоваться. Никакого убийства нет. Все живы и здоровы. Короче, выводи этого алкаша из отделения, и чтоб больше он здесь не появлялся, а сразу после этого марш на улицу, а то опять эти хулиганы граффити на стенах начнут рисовать... Урыл бы этих уродов.

-Так точно, товарищ капитан. Юрий Георгиевич, пройдёмте со мной,- сказал лейтенант и схватил старика под руку.

Тот оттолкнул его и гордо сказал:

-Мне от вас помощь не нужна,- после чего медленно направился к выходу, а лейтенант бросился за ним.

На улице он схватил старика за плечо и остановил его:

-Подождите, Юрий Григорьевич!

-Что такое?

-Товарищ капитан вам не верит, но я могу сходить с вами и осмотреть.

-Зачем вам это?

-Ну не можете же вы так врать, и зачем вам это. Я схожу с вами, пока товарищ капитан думает, что я патрулирую улицы.

-Хорошо. Спасибо вам.

Лейтенант и Юрий Григорьевич сели на автобус и быстро добрались до окраины города, после чего отправились к дому Константина. Его машины нигде не было, лейтенант громко постучал в калитку, но ему никто не ответил, после чего Зорин громко вздохнул и сказал:

-И что нам теперь делать?

-Мы попробуем залезть к нему в дом. Если что-то там найдём, то можно будет устроить засаду, если нет, то я не лишусь своих погон.

Старик молча кивнул головой. Лейтенант осторожно нагнулся к калитке, осторожно открыл замок отмычной и прошмыгнул внутрь. Юрий Григорьевич последовал за ним, ему было тяжело бежать, но он старался изо всех сил. Наконец, они зашли в дом и направились на кухню.

Полицейский аккуратно приоткрыл холодильник и стал вытаскивать оттуда продукты, через несколько минут холодильник был абсолютно пустым, но изуродованной руки нигде не было. Лейтенант вопросительно посмотрел на Юрия Григорьевича:

-Если вы решили так отомстить соседу, то это не лучший способ.

-Нет, честно, она была здесь...

-У меня нет никакого желания с вами разговаривать, и молите Бога о том, чтобы он сейчас не вернулся, потому что, если он вернётся, то вы отправитель со мной в отделение, а после в тюрьму на пару лет за ограбление и дачу ложных показаний.

У старика судорожно задёргалась нижняя губа, он хотел что-то сказать, но не мог выдавать из себя ни слова от смешанного чувства страха и обиды, в конце концов он просто наклонился и стал помогать лейтенанту собирать продукты и складывать их в холодильник. После этого они аккуратно вышли на улицу, предварительно закрыв все двери отмычкой. Юрий Григорьевич хотел молча пойти к себе домой, но полицейский остановил его, схватил за руку, посмотрел в глаза и спросил:

-Зачем вы это сделали? Месть? Сами же говорите, что виноваты в вашей ссоре.

-Вы мне всё равно не верите.

-Я вам поверил уже. И мне этого хватило. Я мог лишиться работы и уважения капитана, а то и вообще сесть за то, что проник на чужую территорию без ордера.

-Я пойду, или арестуете меня?

-Идите, но больше разговаривать с вами я ни о чём не желаю.

Старик молча развернулся и побрёл к дому. Он хотел побыстрее добраться до своей кровати и заснуть. Юрий Григорьевич лёг на спину, закрыл глаза и стал ворочаться с бока на бок, в голове летали разные мысли, ему казалось, что за его домом кто-то следит. Больше всего он боялся, что Константин каким-то образом узнает о том, что его сосед был доме, и придёт мстить.

После неудачной попытки заснуть в голове Юрия Григорьевича стали пробуждаться воспоминания о прошлом, главным образом о войне...

***

1995 год, Чеченская республика.

В тот вечер заходящее Солнце было особенно приветливым, в поникшей жёлтой траве стрекотали сверчи и их пение отражалось о скалы и раздавалось в ущелье.

Сержант Юра Зорин сидел у костра и рассматривал фотографию своей невесты- Лены, на которой он стояла на пляже, одетая в бикини, и улыбалась. Неожиданно к нему подошёл его друг- Рома. Он сел возле товарища, после чего бесцеремонно вырвал у него фотографию из рук:

-Э, ты что делаешь?!

-Да дай посмотреть. Жалко, что ли? Это твоя Лена?

-Ага,- улыбнувшись, кивнул головой Рома.

-Красивая, стройная, высокая... Повезло тебе с девушкой.

-На чужой каравай рот не разевай,- сказал Юра и выдернул фотографию у Ромы из рук.

-Да ты что, я же ничего такого не имел ввиду. Мы же с тобой друзья, ты меня в прошлом месяце спас, помнишь? Когда боевики нас окружили и меня в живот ранило, ты меня на себе тащил, хотя у самого нога была вывихнута.

-Конечно помню. Забудешь такое.

-Ну вот. Мы же с тобой- братья, а ты ревнуешь.

-Извини.

-Да ничего. А вы с ней только встречаетесь или уже пожениться собрались?

-Пока только встречаемся. Но я решил- как только в Москву вернусь, сразу сделаю ей предложение. Надо только всё продумать, приготовить что-нибудь незабываемое.

-Блин, везёт тебе. А моя меня не дождалась... Я так письма от неё ждал, и вот оно пришло, а тут нас как раз начали обстреливать, я письмо под тельняшку спрятал, бросился в окопы, я тогда за час человек тридцать уложил. Всё спешил её письмо прочитать, даже не заметил, как меня ранили. Потерял сознание, очнулся в госпитале, под капельницей. Смотрю- а письмо-то лежит на тумбочке, метрах в трёх от меня. Всё в крови испачкано, порвано по краям. Я встал, но сил стоять не было. Упал и пополз к нему, схватил, а тут за мной доктор с медсёстрами вбегают- ругаются, на кровать меня тащат, а у меня- слёзы на глазах, от того, что я держу письмо, которое она в своих руках держала... Открыл, а там... «Прости меня, Рома, но я полюбила другого парня, надеюсь, у тебя всё хорошо...». Я думал, покончу с собой. Руки тряслись страшно, всю ночь заснуть не мог, а как выписали, я в первый бой бросился на трёх боевиков с одним ножом, хотел, чтобы они меня убили, но я в такой ярости был, что и с тремя справился... Потом опять всю ночь не спал, думал- я здесь, воюю, кровь проливаю за Родину, за родителей своих, за неё, а она в это время трахается с каким-то уродом в моей постели... Если бы она... Если бы она хоть на день сюда приехала, если бы она смогла понять как здесь плохо и страшно... Она бы дождалась меня...

-Нет, не дождалась бы. Ещё быстрей бы бросила. Значит тебя она никогда не любила.

-А я-то её.

-Так бывает. Ничего, найдёшь ещё в жизни свою любовь.

-Надеюсь... Юр, а ты бы смог Лену свою так предать?

Зорин задумался и посмотрел в небо. Неожиданно кусты возле него зашевелились и оттуда показался Виталий Петрович- старый повар, лет пятидесяти, который добровольно согласился помогать солдатам, после того как его семью на его глазах расстреляли боевики. Он сел на землю, открыл рюкзак, достал оттуда два стакана с малиной и протянул сержантам:

-Вот, держите, я вам собрал в лесу. Покушайте, малина здесь очень вкусная.

-Виталий Петрович, зачем? Мы и так не голодные,- сказал Роман.

-А ну- цыц. Я тут отвечаю за питание. Держите, я сам сначала хотел съесть, но что-то расхотелось потом, а до утра она не долежит, да и сами знаете, неизвестно, до неё ли будет утром.

Юра протянул руку, осторожно взял стакан, поблагодарил старика и с аппетитом стал уплетать малину. Повар расправил густые седые волосы, пригладил такие же пышные усы, закурил и обратился к солдатам:

-Ну что, молодёжь? А о чём разговариваете?

-Да, так... Ни о чём.

-О девушках, небось!- воскликнул повар, чем смутил Юру,- ой, да ладно вам, я в вашем возрасте только по девкам и бегал, я ещё тот ухарь в молодости был.

Бойцы улыбнулись.

-А мне вот дочка моя, которая в Москве сейчас, с внучком письмо написали. Если бы не она... То я бы уже не выдержал... Так тяжело ей было сообщать, что матери её и сестрёнки больше нет... А я так Ксюшу не хотел в Москву отпускать, боялся, что там ей кто-нибудь зло какое причинит. А нет. Беда-то рядом была. А в Москве Бог ей помог. Встретила хорошего парня, внука мне родила... Сейчас второго планирует.

-А что в письме-то написали? Как сейчас обстановка в Москве?- дожёвывая малину, спросил Рома.

-В Москве тревожно сейчас. Нас по всем каналам показывают. Все передачи только про войну, всё внимание к ней приковано... То говорят, что Россия так разрушена, что мы противостоять даже Чечне долго не сможет, то, наоборот, сообщают, что через пару месяцев мы Грозный с лица земли сотрём... А какое там сотрём- уже месяц здесь сидим. Раз в три дня двух-трёх боевиков застрелим- и всё. Внучок мой идёт в седьмой класс. На гитаре научился за лето немного играть, всё слушает какого-то Мэрилина Мэнсона, пишет, что мне даст послушать, когда я вернусь, говорит, что мне понравится. Вот. Ещё зятя с работы уволили, был старшим научным сотрудником в НИИ органической химии и технологии, но какая теперь наука? Сидит дома, с сыном, помогает ему с уроками, а ещё частным репетитором подрабатывает, а дочка моя- врач, ей хоть побольше платят. Вот так и живут.

Старик зевнул, прикрыл рот рукой, потянулся и хотел встать, но, неожиданно раздался громкий хруст и из высокой травы со всех сторон выскочили боевики. Растерявшиеся солдаты разом подняли руки в верх и стали ждать, что же произойдёт дальше. Из толпы боевиков вышел высокий солдат с длинной чёрной бородой и сильным кавказским акцентом, он подошёл к одному из рядовых, со всей силы ударил его по плечу и спросил:

-Тут человек пятьдесят всего! Вас должно быть больше раза в три! Где все остальные?

-Перебросили, ещё позавчера просили подкрепления.

-Шайтан!- громко выругался боевик и подошёл к одному из своих помощников,- Рахим, вяжите этих свиней. Хоть всех поймать не удалось, этих хотя бы возьмём.

-Есть!

После этих слов боевики начали поочерёдно связывать всех солдат и отбирать у них оружие. Когда никто уже не мог двигать руками, пленников связали длинной верёвкой и повели по ущелью.

Сколько переход занял времени-и Юра не помнил. Он медленно шёл между Ромой и Виталием Петровичем и ждал своей участи.

Пленников привели в лагерь, в котором роль камеры исполняли огромные ямы, в которых помещалось по четыре человека. Юру подвели к одной из таких ям, развязали руки и сильным пинком сбросили на дно. При падении Зорин сильно ударился головой о пол, но сознания не потерял даже в тот момент, когда на него с громким криком упали Рома и старик-повар. Юра аккуратно приподнялся и подполз к небольшому матрасику, после чего лёг на него и только сейчас заметил, что в углу ямы стоял на коленях и молился толстый невысокий священник в очках с кудрявыми каштановыми волосами и ярко-зелёными глазами.

Юрий встал с матраса, подошёл к священнику и поздоровался с ним.

-Давно я не видел людей, если не считать этих боевиков... Да и их я видел не часто.

-Что с вами случилось?

-Я месяц назад в плен попал. Начали меня избивать и требовать, чтобы я от христианства отрёкся, но я все их пытки вынес, ну они меня сначала расстрелять хотели, но потом, почему-то сюда отправили, значит есть у Бога на меня планы ещё. И это не может не радовать. А вы- солдаты?

-Да.

-Ну и как вас так? Шум большой сверху, слышишь, как убийцы эти кричат? Значит что-то важное произошло.

-У нас две трети людей ушли в качестве подкрепления, по планам разведки в нашем районе никаких боевиков быть не должно. А они нас окружили и связали. Вот так вот.

-Ну, располагайтесь, нам впереди ещё много чего предстоит.

-Например?

-Они любя издеваться над пленными. Могут, извините, конечно, в туалет прям на нас сверху сходить, особенно любят это делать, когда мы спим. Еду бросают всего на пол. Но не самое страшное...

-Есть вещи похуже этого?

-Да.

-Нас почти каждый день бьют. Я бы даже сказал не бьют, а издеваются. И это самое страшное. А слабых и раненых и вовсе- убивают. Это ад, и пути назад, похоже, нет...

Священник замолчал и опустил голову вниз. Солдаты сели на матрасы и просидели, не говоря друг другу ни слова, почти два часа, пока сверху один из боевиков не скинул им верёвочную лестницу и громко не крикнул:

-Эй, свиньи, по одному поднимайтесь, сейчас будет вечерний осмотр,- после этих слов боевик громко заржал, а пленники по очереди стали выполнять его приказ.

Ополченец надел на каждого наручники и повёл к центральной площади в деревне, в центре которой на коленях стояли связанные пленники. Бандит остановился, ударил Юрия прикладом в плечо и приказал ему встать на колени. Зорин выполнил приказ, возле него встали его товарищи по несчастью.

Неожиданно из толпы местных крестьян вышел тот самый офицер, который руководил операцией по захвату пленников. Он внимательно осмотрел своих жертв и громко объявил:

-Я знаю, что все вы- неблаговерные свиньи, жившие мерзкой богохульной жизнью. Я знаю это, потому что сам был таким, но я увидел свет, и я отрёкся от всех греховных страстей, которые губили меня. И я хочу дать вам шанс. Если кто-то прямо сейчас отречётся от всех своих верований, убеждений, семьи, друзей и Родины, то у него сможет принять ислам и стать одним из нас и вместе с нами биться за святое дело!

Офицер замолчал и злобно окинул взглядом пленных. Неожиданно к нему бросился один молодой парень со светлыми волосами, который служил вместе с Юрием. Он упал на колени и громко закричал:

-Я готов! Я хочу!

Офицер помог ему встать, снял с него наручники, ласково обнял и, улыбаясь, сказал:

-Добро пожаловать, брат!

-С-спасибо...

-Меня не за что благодарить. Ты сам выбрал путь света и правое дело.

-Я клянусь, я не подведу вас.

-Я тебе верю, сынок, но ты должен доказать, что ты готов нам служить.

-Что нужно сделать?

-Видишь того неверного, который говорит, что служит Богу?- спросил офицер и указал пальцем на священника.

Солдат молча кивнул.

-Убей его. Кровью неверного богохульника ты смоешь с себя все грехи.

-Я не могу... Я не... Не убийца.

-Не убийца? Ты стрелял в своих новых братьев ещё несколько дней назад!

-Я не могу убить безоружного человека.

-Хорошо, я дам ему нож, если ты убьёшь его в честной драке, то так будет даже лучше.

-Я... Я не буду,- прошептал солдат и вытер слёзы краем рукава.

-Не будешь...

-Нет.

-Хорошо...

Только сейчас Юра заметил, что возле офицера стоит невысокий парень в солдатской униформе с горячим чайником в руке. Неожиданно офицер выхватил этот чайник и выплеснул кипяток в лицо солдату. Тот упал на землю и стал корчиться от боли, офицер наступил ему ногой на горло и вылил остатки кипятка на голову. Кожа несчастного солдата мгновенно покраснела и вздулась, один глаз, в который попал кипяток вытек ему на лицо и на его месте остался какой-то инородных желтоватый сгусток. Его губы покрылись крупными волдырями, а язык раздулся и мешал ему дышать.

Офицер несколько раз ударил солдата ногой в живот и, когда тот перестал кричать и биться лицом в песок, спросил ещё раз:

-Если ты убьёшь эту неверную свинью, то я дарую тебе достойную смерть.

Рядовой снова закричал от боли и стал корчиться и пытаться стряхнуть песчинки с сползавшей кожи, которые въелись в неё. Офицер выхватил пистолет из кобуры и несколько раз выстрелил в священника, после чего громко крикнул:

-Перережьте каждому второму горло!

Боевики бросились к пленникам и стали выполнять приказ. Один из них подошёл к старому повару. Он на секунду взглянул в опухшие от слёз глаза старика и опустил нож, но в ту же секунду опомнился и медленно воткнул его в шею старика, раздался хруст шейных позвонков, кровь брызнула на лицо Юры, через несколько секунд боевик отрезал голову старика и поднял её над собой. Все жители, которые собрались смотреть на казнь радостно закричали. Не желая останавливаться, бандит стал надавливать пальцами на мёртвые глаза, и, когда они лопнули и вытекли из глазниц, вновь поднял голову над собой, а затем кинул к ногам своего командира.

Офицера этот поступок нескончаемо обрадовал. Он выстрелил в воздух и пистолета, хлопнул в ладоши и громко крикнул:

-Заканчивайте! Всех видите в ямы, а этого урода,- он указал на рядового, который всё ещё не мог прийти в себя,- к Доктору, им будет о чём поговорить.

На следующий день Рому забрали из ямы, а вернулся он только к вечеру, при этом он ничего не говорил и у него начал дёргаться глаз. На любые попытки расспросить его о чём-либо заканчивали плачем и бессмысленными стонами, в которых нельзя было ничего разобрать.

Всю ночь Юра не мог заснуть он ворочался с боку на бок и думал, что могли боевики сделать с его другом, заснул он только когда начало светать, но поспать ему не удалось, минут через тридцать сверху на него вылили стакан холодной воды. Сержант поднял голову и увидел боевика и того самого офицера, которые стояли и о чём-то разговаривали на незнакомом ему языке. После этого они скинули ему винтовую лестницу и крикнули:

-Поднимайся один!

Юра выполнил приказ, на него надели наручники и повели на другой конец деревни в небольшой домик, стоявший отдельно ото всех других. Его завели внутрь в большую мрачную комнату с закрытыми окнами и зелёно-коричневыми обоями. Офицер привязал Юру к стулу толстой длинной верёвкой, стукнул по двери, ведущей в соседнюю комнату, и громко крикнул: «Можешь начинать, мы пошли!»,- после чего он вместе с боевиком вышел из дома.

Дверь, в которую стучался офицер приоткрылась и из-за неё показался высокий человек в чёрной кожаной куртке с длинным шарфом, которая, судя по её виду стоила не дёшево, и уродливой маске, надетой на голову. Она была сшита нитками из обрезков кожи, а на месте глаз были сделаны небольшие прорези, через которые, скорее всего, было практически ничего не видно.

Этот странный человек подошёл вплотную к Юре, схватил его за лицо и провёл пальцем по щеке. Сержант дёрнулся, но вырваться у него не получилось. Незнакомец похлопал его по плечу и тихо спросил мягким и очень приятным голосом:

-Вы ведь сержант Юрий Зорин, я не ошибаюсь?

-Не ошибаетесь.

-Прекрасно. Ваш друг- Роман Поджарский вчера был у меня в гостях.

-Ах ты сука! Что ты с ним сделал?!

-Ничего. Возможно, он что-то сделал. Что-то такое, от чего больше не хочет разговаривать.

-А ну пусти меня мразь, я тебе горло перережу, нахер. Ублюдок!

-Молодой человек, что за манеры? Разве я вам что-то сделал плохое?

-Кто ты? Судя по акценту, ты не местный?- немного успокоившись спросил Юра.

-Действительно, я не местный. Я из Москвы, так же как и вы, полагаю...

-Да как ты можешь!? Боевики там дома с живыми людьми взрывают, детей в заложники берут. Они же могут в любой день прийти домой к твоим друзьям и родным и убить их, пока ты тут... Этим тварям помогаешь.

-У меня нет ни родных, ни друзей, а с боевиками я нашёл общий язык, хоть не верю ни в одно их слово.

-Ты не ответил на мой первый вопрос. Кто ты?

-Я... Можешь называть меня Доктор. Мне так нравится, да и на самом деле врач. Хотя лучше тебе никак меня не называть. Ладно. Не для этого мы здесь встретились.

-А для чего?

-Если помнишь, позавчера один из твоих подчинённых чуть не перешёл на нашу сторону.

-Он не мой подчинённый.

-К сожалению, ваших командиров мы казнили, поэтому самыми главными остались вы с Романом. И разговаривать я буду с вами.

-Я никогда не поступлю как он.

-А от вас и не требуется. Я хочу сделать из вашего друга живой пример всем. Его участь должна внушать страх. Я включу вам одно видео, а вы мне скажите- как вам.

-Пошёл нахуй!

-Не надо материться. Я этого не люблю.

С этими словами доктор подошёл к небольшому телевизору и вставил в видеомагнитофон кассету.

Экран засветился и запись началась. Съёмки проводили в той же комнате, в которой сейчас находился Юра.

Привязанный к стулу, возле стола сидел рядовой, который чуть не предал всех своих товарищей. Его руки были прикреплены к столу странной металлической конструкцией, из-за которой он не мог сдвинуть вместе пальцы, а также пошевелись руками. Сзади к пленнику подошёл доктор и ласково погладил его по голове. Солдат дёрнулся и закричал:

-Не трогайте меня! Умоляю! Я сделаю всё! Я убью любого! Только отпустите!!!

-Не надо беспокоиться, мой дорогой. Мы нашли вам лучше применение.

-Какое?

-Вам этого лучше не знать. И не видеть.

Доктор улыбнулся и достал из кармана скальпель, после чего поднёс его к глазу пленника. Тот закричал от испуга и закричал ещё громче:

-Умоляю! Не делайте мне больно! Нет! Нет!

-Это не больно, по сравнению с тем, что предстоит тебе в недалёком будущем.

Неожиданно Доктор поцеловал солдата в лоб, чем ещё сильнее испугал его, после чего он размахнулся и воткнул скальпель в глаз. Солдат завизжал от боли, он дёргался изо всей силы, но металлические конструкции для рук были слишком крепкими, и он не мог ничего сделать.

-Успокойтесь, вам лучше не нервничать. Всё только началось, а вы так пугаетесь.

После этих слов доктор достал из-под стола топор и прижал к деревянной поверхности стола пальцы пленника:

-У вас очень красивые пальцы. Наверное, девушки часто вам это говорили. Я сохраню их себе на память.

-Нет!!! Нет!!! Отпустите!!!

Доктор размахнулся и отрубил несколько пальцев одним ударом, после чего аккуратно положил их к себе в карман:

-А-а-а!!! А-а-а!!! А-а-а-а-а-а!!! Сука!!!- закричал солдат.

-Не кричите, а то меня это очень раздражает. Видимо с языком вам надо будем попрощаться.

Доктор достал из кармана скальпель и сделал быстрый и аккуратный разрез на правой щеке, после чего нанёс несколько сильных тычков в область языка. Солдат корчился от боли, но сделать ничего не мог.

-Я не буду вырезать вам язык, пусть он останется, а вот теперь, пожалуй, вернёмся к вашим пальцам.

Маньяк вновь взял топор и несколькими сильными ударами отрубил все оставшиеся пальцы, собрал их и сжал в ладони.

-У-м-ль-а-а...- прошептал солдат.

-Я согласен с вами, хотя не очень понял, что вы сказали, а всё же ваши пальцы- находка для меня,- сказал Доктор и тщательно облизал один палец, после чего сложил все в карман.

Он улыбнулся и ушёл в соседнюю комнату, а вернулся оттуда со стеклянной литровой бутылочкой.

-Мы скоро закончим, и вы сможете отдохнуть. Вам надо будет набраться сил. Ох, вы даже не видите, что у меня в руках, надо было сохранить вам глаз. Ничего, я всё расскажу. Это H2SO4- серная кислота, концентрированная. Она пригодиться мне, чтобы украсить ваше прелестное лицо и тело.

Доктор открыл баночку, бросил крышку на пол, понюхал содержимое, поморщился, улыбнулся, подошёл к пленнику и аккуратно вылил ему почти половину банки на грудь и за шиворот.

Солдат начал биться в конвульсиях и кричать из последних сил. Доктор, понимая, что долго пленник не выдержит, выплеснул остатки кислоты ему на лицо. Кожа на лице тут же пожелтела и покрылась твёрдой белой плёнкой. Через несколько секунд на ней выросли крупные прозрачные волдыри с мутной жидкостью внутри. Кислота попала солдату в рот, от чего он сильно опух, губы, язык и нёбо были покрыты прозрачными волдырями. Солдат не мог кричать, он лишь тихо стонал и дрожал. Доктор похлопал его по плечу, улыбнулся и ласково сказал:

-Ты молодец, мой мальчик, молодец. Больше пыток не будет. Сейчас я выключу камеру, мы с тобой закончим, и ты отправишься отдыхать.

Затем Доктор подошёл к камере и выключил её.

Сержант не выдержал, и его вырвало на себя. К нему подошёл маньяк, посмотрел в глаза и тихо сказал:

-Вчера с Ромой я делал тоже самое, что с вами сегодня. Как видишь, я не сделал ему ничего дурного. Вас сейчас отправят к твоему другу. А Володя будет служить примером всем остальным. Все будут смотреть на него во время работ и понимать, что лучше не пытаться сбежать или обмануть нас. Вы понимаете? И вы здесь только для того, чтобы вы знали, как здесь страшно и в самое ближайшее время донесли до своих друзей, что ополченцев лучше не злить, чтобы не попасть ко мне в мой «рабочий кабинет».

-Мразь! Ты за это ответишь!

-К счастью для меня и к несчастью для вас я за это никогда не перед кем не отвечу. Разве что перед Богом. Хотя... Я же совсем забыл, я в него не верю. Ну а вы можете надеяться. Сейчас я позову господина офицера. Хотя нет. Подождите. Нам нужно пополнить мою коллекцию.

Доктор достал из кармана скальпель и ловкими движениями разрезал рукав куртки, в которую был одет Юра.

-Видите ли, у меня есть небольшая традиция. Я сохраняю себе на память небольшой кусочек кожи тех, кто сидел на этом стуле. Я обещаю, постараюсь сделать не больно. Хотя мне это не очень приятно.

Доктор прижал скальпель к руке Юры, сделал осторожный надрез и сильным рывком содрал с его руки кусок кожи. Юра закричал от боли, он резко дёрнулся и плюнул извращенцу в лицо:

-Когда мы выберемся из плена, я найду тебя, мразь, найду, и ты ответишь за всё, что ты сделал со мной и моими друзьями.

-Очень страшно. У вас очень гладкая кожа, хочу заметить. Вам нравится моя маска? Она полностью сшита из кусков человеческой кожи. Я очень старался. И, ради вас, я, возможно, заменю в ней один лоскутик на ваш. И буду всегда вспоминать о том, как мы вместе хорошо провели время.

Неожиданно Юру снова начало тошнить. Доктор похлопал его по плечу и сказал:

-Я сейчас вызову господина офицера, а вы пока отдохните и придите в себя. А то вам наверняка захочется обсудить произошедшее со своим товарищем,- сказав это, палач стал радостно насвистывать какую-то весёлую мелодию и вышел из дома.