Взлетая выше облаков

но, но есть

ем, когда и в м

нии сих чет

мыслящим ви

р Х

откушенный с левой стороны, делаю глубокий вдох, позволяя легким обжечься забытой свежестью воли. Вот она – жизнь! Где-то наверху, в открытых окнах шумят люди, которых можно вычислить по невыключенному свету. С близлежащей дороги слышно гудение и рёв

лько усугубилось. Я встаю в пять, привожу себя в никому не нужный человеческий вид и сажусь за учебники. Мой стол уже больше походит на место работы безумного учёного на грани изобретения века: разбросанные листы, книги с миллионом цветных

царство света и холодильника, то обязательно натыкается на сфинкса. Он, а точнее она, задаёт мне всегда один вопрос: «К

аном давно минувших дней, когда я только-только переросла хожден

тоты машина с красивым номером 777, который, наверное, стоит

шим баром в самом неприметном закутке города. Не в обиду ей сказано, но складывается впечатление, что нужен он ей только для выхода в своих чудаковатых нарядах, ведь дохода заведение почти не приносит. Тётушка одинока,

щаемая уличным фонарём: высокие каблуки, алого цвета комбинезон с вычурными желтыми и зелёными цветами, тёмно-синяя кожаная куртка, накинутая на плечи, и такого же цвета кла

и на старый манер трижды целует. - Что-то ты совсем плохо выглядишь... Все родители муча

выспалась. - в отв

де, пойдём поскорее внутр

тся у меня в голове, но я молчу. Нет, сегодня я точно н

и вовсе накрывает с головой. Чувство, словно ты оказываешься в другом мире. Мебель из красного дерева, приглушённый тёпл

-белой униформе горничной, чьи худенькие ножки жадным взглядом прожигает нахлюпавшийся в зюзю толстяк. Мне одновременно жалко

криво, наливает мне. Темно-бордовая, похожая на цвет переспевшей вишни жидкость приятно обжигает горло. Я не пью: все разы, когда в моей крови повышался градус, можно пересчитать по пальцам одной руки. Только сегодня мне отчего-то очень хочется затуманить разум, позволить ему отключиться на этот краткий миг

ута на бок. Рукава черной водолазки задернуты, отчего видна красивейшая татуировка: шипастая роза, которую по спирали обвила анаконда. Очень необычное сочетание. И роза, и змея символизируют тонкую грань между жизнью и смертью, вечностью и концом нашего времени. Они хранители таин

льный знак: отодвигаю его от себя, легонько стуча им о стойку. В то же время я четко ощущаю, как на мою спину положили глаз, и от этого по телу разбегаются мурашки. Это не тол

Когда прожигатель спин соизволил под

ечаю не без

кем

раздр

ожелательностью к незнакомцам, а с алкоголем в крови, от коего у меня уже начинала побаливать голова, тем бо

парень явно обращается ко мне, потому что

ц хмурится, но длится это недолго, сменяясь на очередной

что я вижу, так это поднятый для тоста стакан. - Давай выпьем за т

спиртом удивительн

неожиданно даже для с

м очертаний неизвестного мне города и чёрные джинсы. Он носит очки, похожие на те, что у меня были ран

ое настроение? Парень, небось, бросил? У такой очаровательной девушки, должно быт

аканом об стол. – С такими родителям

что все наст

ткидываюсь на спинку с

остановиться. Слова сами льются нескончаемым потоком, будто из прорванной плотины. Ни

мье либо идеально, либо никак!» Но только если я, не дай бог, что-то не сделаю, то сразу стану «позором семьи»! Господи, мне кажет

Музыка в зале как будто тоже стала тише, но никто из при

наверняка выгляжу, как пьяный сапожник, только бесконечных нецензурных речей не хватает. Хотя, судя по спокойному и даже слегка заинтересованному взгляду

привёл все заведение в движение. Бедная официантка, либо просто споткнувшись, либо уже не выдержав на себе похотливых взглядов, уронила поднос на пол и сама еле удержалась на ногах, не упав в груду мелких, до

ии. Подмечаю про себя, что он намного выше, сантиметров так на 30

тителя. Тома немного шатает, как, впрочем, и меня, поэтому ч

ход оказываемся на заднем дворе, где из достопримечательностей только кирпич

ит метра на два. На улице прохладно, безоблачно и тихо. Сл

овека, которому смогу доверять, который поймёт меня. А ещё я всегда знал, что любить так,

кошачьи, радужки смотрят точно на меня. Я невольно съеживаюсь. Засовываю руки в карманы - впервые за сегодняшнюю ночь - и чуть ни ахаю от находк

ты о свободе похожи на святой огонь посреди холодной зимы. Он манит к себе спасительным теплом, и, только подойдя ближе, ты осознаешь, что

ие слова звучат слишком пошло,

Эмма, т

с. - фыркаю я,

споведи, об этом нетрудно было догадаться. Мне даже теоре

меня не смотрит, и вытаскиваю ска

тв. Они будут избегать новых отношений, боясь очередной боли. Но есть и такие, которым первая затяжка дарит облегчение. Они радуются мучительному огню, перекрывающему боль извне, что порой горазд

торую ступеньку, чтобы наши лица находились на одном уровне.

, но я все же не оставил поиски. И поэтому, может..

х своим дыханием, и целует. Так настойчиво, что я полностью тре

е выступившей крови в месте удара. Мои ноги сами несут меня куда-то. Я просто бегу, так быстро, как никогда не бегала и дышу так часто, что легкие едва выдерживают. М

. Небо над головой чистейшее, прямо как мои мысли в тот момент. Завладевший тело

усь и заказываю такси. Уже почти четыре утра

ль неожиданное бегство. Сейчас мне очень хочется спать, но этого делать категорически нельзя, по крайней мере до