Невыносимый

а

догадался? Это уже неоспоримый факт. Как и тот, что не отпустит теперь. Не Макса. А сына уже не брошу я сама. И как быть? Договариваться? Вряд ли такое прокатит с О

могу дать себе четкого ответа на них. Зато отчетливо понимаю, что снова проникаюсь симпатией к нему. Наблюдаю за его массивной фигурой краем глаза, пока тот пребывает в каких-то своих мыслях.

е вмешиваясь в чужие проблемы. Зачем они ему? Но он не прошел. Ни тогда, ни сегодня. Конечно, можно все списать на то, что ему известно о Максиме, но мне почему-то хочется верить, что Игнат и сам по себе не настолько зверь, каким его описывает отец в

воего кармана будет оплачено, — добавляю вслух и у

ее отработать. По полной, — отзывается Орлов,

мире продаются, в чем он так убежден. Тем более, при сыне такое обсуждать уж точно не стоит. И так наговорились сегодня. Все. У ребенка скоро передоз информации

мам? — повторяет то и дело, п

кобель, — поп

, ребенку есть

имо. — Но имя выбрать надо все же как для мальчика,

авно бы попросил оставить, да и жалко пса обратно н

ить поселишь? — неверящ

. — Как тебе Лаки? Счастливчик. Как в мультике про далматинцев

обнимая меня обеими ручками. — Спасибо, спасибо, спасиб

не ненавидел за отъезд в Канад

в Канаду сам собой добровольно

мог пом

аже почти готова его

мешает, — говорю к

служит мрачн

возвращаетс

терпится узнать о сво

у. — Ничего серьезного. Раны я все обработал. Держать у нас н

но улыбаетс

Мама разрешила!

терес, когда его взгляд проходится по мне с головы до ног, отчего я заметно красн

киваю я. — Вы только привив

сле обеда, назначим вам новый прием, — все еще улыбается, зап

ю виз

а, но тот смотрит на все

зу, но забираю предложенное

и его в машину усадить. Я пока расп

пса, — не соглашаюсь с ним, глядя

шага в указанном направлении. Мое запястье перехвачено. А я сама — одним рывком притянута

Иди. В. Греба

ться, послушать его, сделать, как он говорит, но на деле я замираю и впитываю в себя эту эмоциональную мелодию, несущую с собой самое настоящее бедствие. Смотрю в потемневший взор, а мыслями снова перен

— добавля

моей куртки и забирает визитку, которую комкает

ника. Иду за ним сама, игнорируя непонимающий взгляд ветеринара. А когда возвращаюсь в к

довольно и тут же переключается на собаку. — Ты ведь не против быть Лак

тмоем нашего красавчика, — одергиваю обоих, а Ла

ление послу

потрепав между ушей,

еге не успеваю, как следом появляется Игнат. Ожидаю, что он до сих пор зол, как тысяча чертей, но все намного хуже. Н

слов скажу, ладно? — спрашивает, но в дозволении не

волосы, скользит по шее, к затылку, крепко обхватывает и вынуждает запрокинуть голову выше. И в этот раз проявившиеся на коже мурашки не

то совсем не понравится, — произносит сухо, почти безразлично, хотя во взоре лютая буря

концов, что такое гордость, когда до нашего с ним расставания остается совсем немног

номер выкинешь, я тебя вычислю. Хоть из-под земли достану. Даже на краю света. И тогда не буду

вой на последний вопрос. Ну а что тут еще скажешь? Объясняет Игнат доходчи