Владимир Гораль Нуар в таёжных тонах (Дознание капитана Сташевича) Роман

нированному советскому офицеру, он отметился в гарнизонной комендатуре точно в срок. Ранняя зима завершающегося сорок шестого года здесь была уже в са

ие. Затем ранение, госпиталь, офицерские курсы армейской контрразведки. Вылазки в немецкий тыл. Два с лишним десятка разоблачённых абверовцев. Четыре ранения. Награды, ордена.

осковский майор-кадровик. - Немецкий язык знае

е чего решительно приструнила в своем девичьем сердце большую любовь к жениху и ехать за ним в глухомань о

орин повёл себя весьма достойно, а по тем страшным временам, можно сказать, отважно, когда Казимира Сташевича, заведующего каф

и сам декан университета. Угрожая отчислением, он настойчиво советов

ие выгляд

-то! Был Сташев

без особой огласки, но поддерживал - морально и, что важнее, материально.

доброе дело сделал посмертно. Позже, во время войны, будучи офицером контрразведки, Андрей по странному стечению обстоятельств позна

ором госбезопасности, вот-вот собирался в старшие майоры, а превратился на четвёртом десятке в лейтенанта. Хорошо ещё, что не в младше

о личного вальтера. Только я твоего батю приговорить не успел. Сердце у него больное было. Он сам в камере умер. Бить - бил, было дело! Так уж полагалось. Но не приговаривал. Кто ж вам, полякам, виноват, что у вас так много р

кивал зубы Андрей. - Да и чему тут удивляться?! Как говаривал

ка, немецкого оберста . Этого ценного фрица их полковые разведчики с превеликим трудом доставили из самого глубокого германского тыла. Оберст это

». Из него вышел целый подполковник РККА в сопровождении двух офицеров рангом пониже. Подполковник предъявил уд

м ухоженными, словно породистые жеребцы. Это первое. А во-вторых, на плечах «обычных» штабных офицеров почти всегда сияли новенькие жёлтые повседневны

транности, - а новые знаки различия ввели не так давно, зимой этого - сорок трет

ич обратил внимание на хо

тся со своими щипчиками и пилочками опытная маникюрщица

ицеров, сопровождавших подполковника, предъявить офицерские книжки. Старший лейте

не отличались. Они быстро ржавели и пачкали бумагу в местах крепления. Оба предъявленных документа значились выданными бол

ил свой ППШ в кабине и вышел из машины. Видимо, просто решил размять ноги. Сдела

ktion ! - неожидан

лохнулись. Зато молоденький старлей рефлекторно поднёс правую руку к блестящей новенькой кобуре

верь кабины он выпустил по диверсантам длинную очередь из ППШ. Сквозь решето пулевых отверстий в двери машины Сташевич краем глаза успел

отал ответной автоматной очередью. Шофёра изрешетило мгновенно, но везучий Сташевич остался цел и не

лию. Подобно незадачливому Ахиллесу, бедняга оказался ранен... в пятку. Троих дохлых див

оя кювета. Свой приговор в глазах напарника Рюмин прочёл без труда. Смачно хрюкнув, лейтенант в ужасе бросился наутёк. Пи

go ojca ! - негром

усадить на сиденье. Потом в рапорте капитан написал, что во время внезапного нападения засевших в заса

ались о том, как было. Однако Сташевича уважали, а Рюмина не любили. Так и

шляхты? «Жизнь за жизнь! Кро