Мой стокгольмский синдром

ила скобу в бревне на уровне лица. Пальцы машинально коснулись металла. В некоторых местах скобу покрывали царапины, словно за нее перетаскивали бревно. Неужели дом строили так небрежно, что по

асположен к беседе. Мужчина сжимал в

меня. – Площадки готовят для соревнований, и вы не должны этого видет

тый лев в прайде. На самом деле со львом я ему польстила – роскошной гривой он похвастаться не мог, лишь простой стрижкой в стиле американских военных, зато у него имелись оригинальные выбритые полоски на висках, плавно переходящие в татуировки на шее. Стильно. В его походке чувствовалось ч

игрок вне

мурашек. Судорожно сглотнув, я попятилась в барак. Почему нас так серьезно охраняют? Допустим,

волосой пассии, которую он с придыханием называл «Снеджана». Мексиканцы играли в карты, студент с дредами курил травку, а нигерийцы сгрудились в плотное кольцо вокруг самого старшег

тенчиво протянул руку. – А

практиковаться не получалось. Я пообещала помочь. Мы перекидывались дежурными фразами и обсуждали общие темы, когда мимо прошмыгнула Снежана, прикрывая

– усмехнулась я

Снежана смач

пряча сотовый. – Уроды. А ве

ь сольет информацию до нач

мы расскажем, в каком

нее не получится, и снова ушла целоваться с Диего. На улице стемнело, мы с Лешей пожелали друг другу спокойной ночи и разошл