Гаррота

дернулся, моргнул, чувствуя, как по венам дельфинами поплыл яд. Голова вмиг стала тяжелой, неподъемной, словно отлитой из свинца.

л себя странно, все еще продолжая восстанавливать в сознании порванные нити своего «я» - странно изодранного, оголенного до бел

леточке насильно живущего тела, насильно присутствующего в этой страшной реальности, сотканной из кромешной тьмы, сырости и во

ющая кожу, ковыряющая виски крестообразной отверткой, загоняющая под ногтевые пластины свои разнообразные вымоченные в сожал

сном узком платье, со звенящими на руках и ногах многочисленными браслетами, как у цыганки со старинных гравюр, шлюхи, продающей себя за звон монет и мечей, с красной помадой

ь б

типная и непохожая, ноющая и ос

ла

го пазлом из кусков омертвевшей плоти, ломающая пальцы о правду реал

ла

ая на спине, выжженная под веками образом сталь

ы с желтыми, нереальными глазами. Она его уничтожала, медленно водя ластиком по исписанным собы

татус, город и имена всех, кого мог вспомнить. Вытягивал из памяти образы и отражения, искал даты. Он проговаривал их, едва шевеля губами, но слыша отчетливо в своей голове. Мио

ред ним, шурша краем тонкого длинного одеяния, оголяя себя перед жертвой медленно, но от этого не мен

я потерять себя в лабиринте жутких кривых линий, скрюченных тел без лица. Отчая

r>***<

е ведал их количество - все оказалось погребено

вно кукольные. Сношал под монотонный скулеж и вой пленника, под плач навзрыд того от терзающей сознание и тело боли. Альфа дробил крупные осколки сознания, перемалывая в

когда Мио нич

м шумом старых радиоприемников, бо

r>***<

инание, что хранилось в архивных файлах памяти,

юсками, что вскрывал и выпивал, утоляя голод, помнил гул океанских волн, что никогда не поднимались выше одного метра, помнил запах гнили и йода, присущий той местности. В памяти осталась лишь картин

вать ребенка на ночь, взять на руки, провести, держа за маленькую

ии, природы и смерти. Гаррота научился брать - то, что хотел, или то, что было необ

ет, еще и этого молодого альфу из Минакса - на коленях, голого, в кандалах, с о

r>***<

нии семнадцати дней приобрела свою завершенность. Раны перегни

, клеймом принадлежности слепой, уродующей душу страсти. «Дракон пустыни нашел свою жемчужину» непр

веками, Мио, - шептал Гаррота, поглаживая парня по взмокшим волосам. - Есть я

м песке, стоном в дрожи зе

мом на плече, по

зными углами плоскости одного вымощенного чужим эгоизмом пути, создавая нескончаемую тропу движения по кругу от основания до

р въелся даже в кости, красные заплаканные воспаленные глаза глядели на мир потухшим, умерщвленны

амп, пророчество, проклятье. Последняя связная

Гаррота одним сильным толчком пропихнул себя в невольника. Мио дернулся, словно шарнирные сочленения суставов пришли внезапно в движение, вскрикнул и ощутил взрыв в голове такой силы, что его выкинуло из реальности. Гаррота не остановился, продолжая наверстывать упущенное время, выливать на Мио припасенную

мной сам, тогда я теб

ие парня очистится от шелухи прошлого - тогда он выпьет через тонкую соломинку оставшееся содержимое его черепной коробки, оставив лишь белую пу

стенами городов, отличаются от популяции, выросшей под куполами. Они знают особенности песчанки и даже ее лекарственные свойства. А для жителей городов это растение разрушительно. Сказать, что оно превращает серое вещес

исимым? - Хил прилаживал в очередной раз ка

ю его св

- Хил выпрямился, закончив, отряхнул въевшуюся

м выдохе. «Зависимым» - т

в черные пряди. На животе пленника уже появился контур татуировки, забитый черным рисунок, сопровожденный стонами, криками и слезами. Сотканный,

ьного парня, наблюдая, как легко затрепет

r>***<

но с воем сирен и заревевшими мамонтами машинами.

тра в свое время ему сделали на заказ, практически переделав старую модель полностью, нарастив и мощь, и объем, и фактуру. Двигатель взвыл,

селения. Из-за дюн уже виднелись грязные флаги Сопрано, машины,

: булькающе-рычащее. Желтые зубы немного выпирали из приоткрытого рта этого крупного вепреобразного альфы, желтоватая кожа, странн

лочке земли никак не желали прекращаться. Вот и сейчас клан Сопрано предпринимал очередную попытку щелкнуть Гаррота по

r>***<

енам, а в сознании все еще выплясывала джигу Боль, отбивая быстрый ритм своими стальными каблуками на его надгробной плите. Сознание не возвращалось, плавая где-то в теплых радушных волнах

о, в попытке почувствовать с

звне: рев моторов, выстрелы, крик. Но все это было е

ии, и свалился с кровати, на которой лежал. Игла выскочила из шеи, оросив металлически

рудом привлекая информацию в соответствующие зоны. Спустя несколько минут валяния на полу,

где он. Но важнее был другой вопрос - кто он? Мысль пронзила мозг

иски и шепчет: «Мой Мио». Долгая минута мозговой активности и навязчивы

присущего всем альфам, он не видит. Есть широкая полоса толстой гладкой черной кожи с мелкими густо разбросанными остры

нает подходящее слово: эта вещь просто на нем ес

атил ладонями голову. Чего-то не хватало. Чего-то очень важного среди разъеденной хлоркой пустоты. Зажмурившись, он вдохнул и выдохнул с кашлем го

сть. Спину окатило волной холодной внезапной боли. Мио вытаращил глаза, соображая, изо рта вновь з

ли просто подходящее слово. Но изо рта сухим песком посыпалось - «Гаррота», «Гаррота». Тонкие пальцы нащупал

спощадный солнечный свет обжег кожу, и Мио свалился на пол, откатываясь в сторону, в тень. Все тело отозвалось острой

го с ножом. Перехватив руки омеги, а это был омега, судя по запаху, пленник улыбнулся, сверкнув страшной безумной пустотой в глазах,

ь. И в этом неравенстве боль точно была выделена жирным. Омега, о котором Мио уже забыл, попытался укусить парня за ногу, но пленник в ответ лишь пнул того ногой в лицо. А потом снова

уту поизучал это явление, отмечая неподвижность сочленений. А потом оттолкнулся от металлического

. Свет больно резанул по глазам, а пустота в го

ра и мошонка были исцарапаны иголочками, что украшал

е живое лучей солнца. Он не знал, куда ему идти и зачем. Лишь

ощным телом в металлическую стену. Голова дернулась, ка

о собра

туированное

ересохшие, потрескавш

ипение надломл

плотоядной довольной ул

л, как тот рухнул перед ним на колени, тупо

льшую ладонь пленнику на г

- альфа сузил глаза: трепетание крыльев н

Ми

ота, - пальцы с

- выдохнули в ответ,

оя суч

ловно запечатление

ц приоткрыл сухие потре

ладывался скрижалями в сознании с целью увековечить возни

льно хороший день,

у глухого шума и ощупал взгляд

а «вольных». А потом перевел взгляд на Мио, что

подарок. Даже два, - взгля

r>***<

у вдруг этот идиот, Сопрано, поперся на его территорию сейчас, когда Гаррота, мягко говоря, не в духе? Куда пропал у того пресловутый инстинкт самосохранения? Этот альфа со своей механической рукой был ему на один зуб. Гаррота фыркнул. Альфы Cap

еливался входить, стоя

ести его рядом с Сопран

ел шатающегося от слабости парня. Шир и еще один альфа выв

ют дыру, - крикнул вожак вдогонку, прок

с похудевшей фигуры пленника, поставил в колено-локтевую позицию. А через мгновение у

ал своему невольнику подарок. Своеобразное признание в любви, ода своей одержимости. А сейчас под ним стонет

табуном красных муравьев по телу, продолжая жалить обоженные участки кожи, вызывая в них тупую боль. Его соб

ольше был не способен. Скажи ему Гаррота «не

им прокручивая в голове все, что уже предусмотрел,

, - прос

пахабно

, Мио. Тебе хо

но. Мне

оси

г... Умммнг... Ааай... Прия

тырь, и Гаррота с рычанием кончил, придавив парня к полу собственным весом. Переведя дыхание, альфа губами коснулся

ь, - к

д на свой трофей, отмечая, наскольк

r>***<

здник - на показательную казнь главы клана Сопрано и

ся другим краем с крупным массивным кольцом в земле. Таким образом невольник был постоянно наклонен немного вперед. Руки Мио были закованы в широкие браслеты, пристегнутые к поясу на талии по обе стороны. Гаррота решил, что больше его сучка не будет использовать руки. Они ему не нужны. Отсекать пока не стал, возможно, позже. Яйца парня были помещены в кожаную сумку, изнутри выделанную иглами, что плотно прилегали к чувствительной коже, причиняя перманентную тупую и уже привычную боль. Основание члена пережимала знакомая т

одставляется под его ласкающую и карающую руку, стоит с открытым ртом и его непроглоченным семенем, ждет указаний. Никто не видит, но Гаррота знает, что на бедрах парня не

положения: стоя и на коленях. На больший маневр пространства не хватало. А еще альфе понравилось наблюдать, как невольник неловко и неумело дергался за решетками

негромко. Альфа скосил взгляд

лотая. Повернув голову к главе племени

держал в ладони черную косу, наслаждаясь мягкостью этих волос, непохожих на жесткие, как про

коленей, а второй принялся промывать ему желудок. Процедуру повторили три раза, пока не вышла абсолютно чистая вода. Далее альфы принялись массировать анус Сопрано, обильно втирая в него масло, а затем, вставив кончик металлической лейки, они вл

а метров. Клыки и ядовитые железы удалили, чтобы яд не испортил вкус мяса. Гаррота хищно следил за приготовлением, нетерпеливо постукивая пальцами по колену. Змею поме

Сопрано, альфа проколол верхнюю губу посередине, соединяя ее стежок за стежком с

редварительно связали пасть, чтобы она не разорвала человека раньше срока, не желая запечься заживо, воспользовалась единственной доступной возможностью спастись - любезно раскры

расширитель и ввели в задний проход тонкий шланг, через который накачали жертву воздухом, чтобы змея не задохнулас

чина лежал на боку и тяжело и часто дышал носом, крупные капли соленого пота катились по голому телу

мко рассказывал своему рабу Гаррота, - как и плоть человека, пропитанная соками именно этой пустынной змеи. Знаешь, Мио, когда-то давно тебя тоже могла постич

ротянул к нему ладонь, и Мио приблизился к ней, поте

спеет повторить процедуру несколько раз, прежде чем закончится воздух. Сопрано умрет где-то между вторым и третьим заходом, - задумчиво протянул альфа. - И мы отправим его в печь - запекаться. Сок, что выде

автоматичес

. А пока мы ждем ужин, я хо

дного человека, омегу, с большим животом, будто беременного. Омега до середины груди был накрыт плотн

носятся только в одном случае, и сейчас

при этом разрез был стянут грубыми нитками. Рот у омеги тоже был грубо и небрежно стянут нитками. Гаррота отметил слабое дыхание парня и затухающую жизнь в глазах. Втянув носом воздух, он словно попытался почувствовать этот удивительный арома

а сжал в ладони выдер

ез на животе, на металлическую основу, выпирающую рельефом под коже

не раскрылся и из него не полетели, как обезумевшие, бабочки всех расцветок и размеров. Мио так и стоял, рассматривая дыру в живо

крытого рта начала вылезать крупная бабочка с черными, как волосы Мио, крыльями. Она неторопливо перебирала длинными мохнатыми лапками, выбираясь наружу, цепляясь за верхнюю губу жертвы, нос и, вынув свои большие крыл

сков, погрязшего в одержимости Гаррота, в его изуродованной страсти. Альфа прошелся языком по кромке

, под

него просящий взгляд. Альфа взглянул на солнце,

из кармана заготовленный шприц, он поднес его к губам раба, требуя взглядом снять защитный колпачок. Ми

вая шею, на которой можно было найти точки от инъекций, и ввел иглу в вену, выпуская очередную порцию яда. Гаррота сейчас все больше предпочитал делать

лодных гиен, что неслись к своей цели, в мозг, чтобы изничтожить

соплеменник подал главе щипцы. А затем на

и, но он этого словно не замечал, тихо мыча от расползающейся темным пятном по телу боли. В руке альфы заиграло лезвие, и в следующую секунду раскаленный добе

ловно вбил гвоздь парню в теме

текала из раскрытого рта, смешиваясь со слюнями и соплями. Мио стоял на коленях с широко раскрытым ртом, мелко подрагивая. Раб пытался дергать пристегнутыми к кор

как половинка кровоточащего языка беспомощно повисла, вывалившись изо рта. Альфа улыбнулся и любовно коснулся подушечкой пальца испуганного к

ылил его содержимое на свежую рану. Мио зашипел, застонал от в

згляд на притихшую толпу. Он только что назвал св

аррота, как и обещал, положил в миску, что стояла на полу рядом со стулом альфы, кусок кишечника со

с удовольствием пил из стакана свежевыгнанный алкоголь и снисходительно, с ноткой умиления, наблюдал