ЛЕГЕНДЫ О ПРОКЛЯТЫХ. НЕПРОЩЕННАЯ Книга 2

рывая куски мяса зуб

раток. Уже и забыть успела, как сама носила такие платья, как мне укладывали волосы, и как пахла душистым мылом

нном кровью ее людей и с растрепанными каштановыми волосами. Красивая. Той красотой, к которой никто из этих простолюдинов не привык, а некоторые и не видели никогда. Меня эта красота и завораживала, и бесила. Словно в гл

ехнулась, у нее громко заурчало в животе. Запах жареной к

как никак...Боится до паники, но держит себя в руках. Взгляды на м

е пощадили, да и кормить не собирались, как и многих из тех, кто умер с голода

ета, и она тут же бы

дным личиком острым кинжалом, глядя, как она вздрогн

ая? На .

оборачиваясь, вернулась к столу, вонзила кинжал в

рти. Другого

*

ния ощущаю только злость и бессилие. Я не чувствую его вкуса, лишь запах, манящий, изысканный. О, Иллин, как давно я не ела мясо! Как давно я не пробовала что-то, хотя бы отдаленно похо

не думать о голоде. О том, как раздирает он горло, заставляя глотать слюну

зывая желание узнать, кто же эта Далия, так они называли ее. Женщина в мужской одежде и с мужскими повадками, с хриплым гол

ла прямо ей в глаза. А в них ветра гуляют тёмные, страшные, подобные тем, что с легкостью поднимают дере

всегда говорил о том, что нельзя показывать зверю свой страх. Можно выказать ему уважение. Можно отступить назад, сложить лук и стрелы. Но никогда не показать е

ая? На .

рти. Другого

добно ей, зубами в источающий божественный аромат кусок мяса. Пока она не кинула на пол хлеб. Словно собаке. Я сцепила п

очему меня похити

*

. Грудь у нее маленькая, но полная, корсетом приподнята. Если дернуть материю вниз...Я перевела взгляд на ее руки. Пальцы тонкие стиснула и на еду старается не смотреть, а я ее голод в глазах вижу. Знаю, как они сверкают, когда не ел довольно долго, ког

ин глоток дамаса. В голове слегка затуманилось, разм

ми? Слышала? Папа или брат рассказыв

овал или берег для первой брачной ночи? Может, нарушить свои правила и испортить ее до того, как ему продам? Пусть прочувствует, каково это...когда

*

а, я догадывалась. В нашем замке жила одна служанка, побывавшая в плену...И самым страшным б

ае, какой был смысл молиться тому, кто вместо того, чтобы помочь

, что очень сложно сидеть вот так перед ней, под ее насмешливым в

сильно не повезло вз

*

ба, и внутри поднималась волна ярости. В две секунды прео

сейчас повезло? У многих в плену твоего проклятого жениха не то что хлеба

*

рого ненавидели практически все, а остальные трусливо боялись. Хотя разве не я сама согласилась на его унизительное предложение стать женой, точно

а меня, необязательно было знать это. Я вски

кому-то там на небесах, вместо то

*

и свист хлыста в ушах и звук раздираемой одежды, вопли...дикие вопли, которые снятся по ночам. Мои вопли. Какого Саанана я церемо

данный момент и от него зависит, в каком

лени и за затылок т

то твоему папочке и жениху. Ешь! И, может быть, ты сегодня не

*

оленями на ковер, пока она сжимала сильными пальцами мою шею. Я схватила дрожащей ладонью хлеб и поднесла ко рту, невольно глубоко вдохнув его запах. Вспомнилось, как недавно кухарка испекла булку и траурным тоном объявила, что это были последние остатки муки, а, значит, хлеба мы не попробуем до лучших времен. Ослабевшая от голода она его уронила на пол, подавая на стол. Всплеснула руками и жалобно заплакала, присев на

о себе и о моем женихе. Но

, инстинктивно сжимаяс

*

рили на огне картофель из запасов этой наглой, высокомерной суки. Раскрошенный хлеб и этот голосок, которым она так саркастически-невинно послала меня

ныли? Я вам де

Они знали наши законы - мы не насилуем женщин и детей, мы не обижаем пленных. Я подош

а не было такой вкусной и красивой суч

Да

у, чтоб ее отымели. С

уками. Красивая...породистая сучка. Мне хотелось, чтоб она ползала на коленях и умоляла пощади

? Удел слабых молить

енный топот копыт. Из-за деревье

рнулся. Чтоб его. Я оберну

ело кровью и спермой. Не щадить

кричала, едва я отошла с помощником за шатер. Послышался хохот рыжег

?! Почему так долго? Я

плечу и с

я деса. В Лурде мятеж. Маагар Вийяр

как тут же поняла, что я должна это остановить. Меня как молние

быстрыми шагами.

ват

еня уже не слышали. Я дала им волю к насилию, и они не преминули ею воспол

том вонзился в дерево прямо у головы рыжего, который навис над бешено ор

тбой! Ра

гивая ширинку, глядя на меня бешеными глаза

первой же деревне, в которую войдем. Обеща

м подняла со снега и, сдернув с

Эй...Посмо

глядываясь в затуман

тебя никто

ки дамас и зас

Пошли. Начн

ла обратн

*

похотью пьяные глаза. Холод пробирался всё глубже, уже не под одежду, он проникал под кожу, заставляя съеживаться. Но я не могла унять дрожи не от него, а от страха, охв

лка. Такая сладк

о синяков. Я закричала, пытаясь отбиться от наступавшего спереди громилы с похотливой улыбк

ги мне! Пожал

ипков. А в голове траурной мелодией один вопрос. Всё тот же, что и в последние месяцы. "За что?" Почему всё это пр

их больно сжал руками мои запястья, выворачивая руки,

пку. Горло обожгло крепким напитком, опалившим внутренности, а предводительница этих нелюдей что-то говорила мне и толкала к своему шатру. Будто издеваяс

вствуя, как накрывает истерик

*

ая овца, как ее служанка, которая чистила сапоги моим людям и уже легла с одним из них в шатре при других воинах, а завтра ляжет с другим, если этот пош

а каждое ее слово. Мне казалось, что я отгородилась своей ненавистью и жаждой крови...только потому что девчонка не утратила остатки благородства и не превратилась в ту,

олени, преданное и поруганное проклятым ублюдком Вийяром. Я опустила на

. Тебя предали так, как предали в свое время меня

*

, и мне хотелось смеяться. Откуда ей знать? Ещё пару часов назад, когда солнце стояло высоко

ва пробирает дрожь от холода, он забивается под п

..Маагар Дас Вийяр не мог

*

отрицание. Я тоже долго не могла поверить, что выжила только я. Долго не могла пове

вый велиар – старший сын Ода Первого. Твоего отца

и казаться невыносимыми её огромные глаза и слезы, застывшие

к же. Идем в шатер, холодно зд

*

, чтобы полностью отдаться этой опустошенности, в которую меня только что окунули. Я не верила ее словам и продолжала тихо всхлипывать, сжимая замерзшими пальцами плечи, впиваясь ногтями в кожу, чтобы унять ту боль, которая сейчас резала будто ножом. Изнутри. Я чувствовала каждое его движение, из

сё это оказалось страшным сном. Конечно, сном. Сейчас Тила разбудит меня, и мы спустимся к моему отцу. Он улыбнется устало и пригласит меня к скудному обеденному столу. Живой и здоровый. А потом..

олько когда предводительница разбойников снова вошла в шатёр и

, несмотря ни на что, всё ещё хотят жить и мстить. Я предлагаю тебе, Лориэль дас Туарн, остаться с нами и идти на Лассар

траха, и всё ещё колотит от мысли, что придется выбирать. Да и о каком выборе говорит эта женщин

вшись за ее протянутую руку, и посмотрела в уверенное

таюсь