ЧЕРНЫЕ ВОРОНЫ 5 МИСТИФИКАЦИЯ

болезненно сжимаясь, то замирая на доли секунды. И очень хотелось броситься к нему. Сильно сжать руками, так сильно, чтобы они занемели. Боже! Какой же он красивый. Слегка зарос щетиной и черты ли

тся его именем и пахнет сигарами и личным неповторимым ароматом любимого мужчины. Мне хочется что-то сказать, и я не могу выговорить ни слова, только, тяжело д

и руки и, чуть нахмурившись

угала

ьно качну

ожми. Ты п

трицательно, сжи

не убивать т

уры моей гримерки, блесток, разноцветных костюмов, черных кружев. Все в беспорядке разбросано мною до выхода на сцену. И он, словно король посреди всего этого ха

дин вопро

ость ответить, чтобы голос появился, чтобы слезы проглотить. А они, про

шо его знала. И в то же время хотелось растянуть эту встречу на вечность, чтоб время замерло и не отсчитывало секунды у меня

згляд отвела, чтоб слезы не

с тобой разговариваю. В

е замирало, а иногда от ужаса сжаться хотелось в комок. Вот и сейчас говорит спокойно, размеренно. Каждое с

ня взглядом этим полосует, кожу

олжаться. Ты сам мне это говорил... Не хотела я с

, так сильно, что от боли всем телом вздрогнула. Да

ый шут развлечет толпу плоскими шуточками – и мне снова

е сказать – я

лять забрать буду, а мне нельзя. И ему нельзя. Зачем пришел? Господи. Разве я не мечтала именно об этом? Разве не представ

почувствовала, ка

ходи. Я

там толпа орет? Ду

а. Я гро

как громко ты умееш

но. У меня под столом тревожная кнопка... и я могла бы ее нажать, но разве я это сд

казать тебя пришел, верно? Ес

и меня уносить начало, так быстро и безжалостно, что все внутри оборва

узнает, тебя з

спокойствие. Но я уже знаю, что это лишь маска. Успела изучить. Чем спокойнее и тише он говорит, тем сил

ляет, но не здесь... – а го

у с губ вытирает и взгляд не отпускает. Держит с та

ебе нужно уйти

сжал мн

о – это ложь. Или тогда лгала, когда подо мной извивалась и музыку

нет. Руки сами взлететь хотят и обвить шею сильную, в воротник впиться и к себе тянуть, чтоб всем телом его чувств

ько ты умеешь. Мне же надо б

чень красиво. Ты зн

перехватил, продолж

ил, девочка. В глаза смотрел и ложь читал так же легко, как с бумаги. –

о адски хорошо чувствовать его щеку своей и тереться об нее, закатывая глаза. – Или умели, а я читать разучился. Скажи мне прав

ы меня не впустил. Раз

м, где семья моя, а не где-то в отеле или в машине, как шлюху!

, а не чтоб вопросы свои задават

у не поговорила со мной? – за волосы бол

сбежать хочу? Так

, что постел

особен да

ала, я способен только

я на его... и в горле сохне

Карину. Я бы не поз

доверие, как змея проклятая и подставила. Да? Для этого со

Не

чилось, или нет, не

езы на глаза наворачиваются, хочется в ли

ти! Мне

о ты удрала, как последняя дрянь. Я плохо к тебе относился? От

Ух

уходить. Надо будет – в

бе нужно. Андрей? Я отве

ла. На самый главный

зво

потом отключаешься. Это тоже иг

е притянул еще ближе, и из

льно... да

лом и чувствуя, как уносит, утягивает в ту же бездну. Пачкаю его кровью, а он ладони мои целует и снова к губам прижимается. Больше нет спокойствия и холода, его трясет так же, как и меня. И дышит часто, прерывисто, прямо мне в губы, терзает их,

ру тебя отсюда сейчас. Готово

ула и крикнул

пойду с тобой никуда! Вид

, – так хорошо, что слезы по щекам катятс

же нежно обхватывая губам нижнюю губу,

звенит, лицо его перекошен

ми руками раздеру. Всю семью перебью, как тварей последних. Чтоб не смела отца пред

ободиться, – думаешь, мне это нужно? От отца не уйду к теб

пальцы в кулаки сжала. Где-то вдалеке послышались крики

ь Ахмеда. Помнишь, кто он

читает меня, сканирует, и мне кажется, что я, как откр

. И горжусь этим. Пропасть м

прогнать еще раз, а я больше и не смогу. Обессилела. Не могу больше. К нему хочу.

настоящей дочерью станешь, а пока тебе до него, как до луны...– и тихо добавил, вытира

а... она такая хрупкая, такая прозрачная, где-то призраком в душе тре

овала, как Андрей схватил меня за руку и резко к себе за с