Ярость жены, династия в прах

застала мужа в нашем заветном д

зывает меня «порченой» из-за травмы, убившей нашего сына, и признает

династию. Я решила прийти на св

ав

Воро

тчаянием на скользких от дождя улицах Москвы, когда мы были всего лишь детьми с пустыми желудками и кулаками, полными амбиций. Поэтому, когда те

- той самой, что мы купили на наш первый чистый миллион долларов. Это было наше святилище, тихая, освященная земля, где мы позволяли себе скорбеть о сыне, которого так и не смог

что даже в удушающей тишине нашей потер

нетронутыми. Ледяной ком сжался у меня в животе. К полудню, когда от него не было ни слова, э

м. Он рухнул на меня, его кровь была теплой на моей щеке, и прошептал: «Я здесь, Ира. Я всегда здесь». И он был. Двадцать лет Андрей Кравцов

н просто

мой голос был опасно спокоен. -

х коле

сделан

нуту. Кровь застыла в моих жилах. Он

ждали мою машину. Они все поняли без слов. Они знали, что это за день, и они знали этот мой взгляд. Тот же самый взгляд, который появ

припаркованный у крыльца. Но рядом стояла другая машина - дешевая, потрепанная малолитражка. Она

дух был ледяным, кусал открытую кожу. Через большое панорамное

темными волосами, небрежным каскадом спадавшими на спину. На ней была одна из его рубашек - та самая, из мягкого серого ка

так же он касался меня, когда думал, что я сплю. Нежный, собственнический жест, от которого мое сердце в

который резанул мне по ушам. Затем он

л. Это было не просто предательство. Это было осквернен

мы построили у кромки воды. Это был простой плоский камень с выгравированным на нем одним именем: Лев. Наш Лев. Рядом стояла маленькая, выреза

о смотрели на серую воду. Затем я снова посмотрела на окно,

на разлетелась в щепки о замерзшую землю, дерево треснуло со зву

сменилась чем-то холодным и расчетливым. Девушка, Катя, выглядывала из-за его спины, ее глаза были широко раскрыты от смеси ст

уки лежали на оружии, образуя за

атем на обломки лошадки-качалки. Что-то - может быть,

ровным голосом. - Ч

й собственный голос стал низким и опасным. Я кивнула в

юной, такой хрупкой. Она выглядела так, как когда-то вы

оторый вонзил нож мне в живот еще глубже. Раньше

ь, - попытался он, самая с

акиваем нашего ребенка. Ты позволил ей носить твою рубашку в доме, который мы

м. Он всегда был стратегом, тем, кто видел на десять ходов впер

сказал он, как будт

шем доме. В этот день. - Я сделала еще один шаг, не сводя с него глаз. - У т

оследний оставшийся осколок моего сердца. Он пробормотал ей что-то, с

он ровным голосо

акренился. Он вообщ

о сейчас. На глазах у моих люде

пине, на мужчину, который когда-то украл для меня хлеб, потому что я голодала, на мужчину, который

в морозном воздухе. Я повернулась к своим людям. Мой гол

зят