Сбежавшая невеста, нашедшая любовь

х, Марк, твердил, что моя единственная задача - быть красивой. Годами они об

услышала их разговор по забытой радионяне. Они обсуждали ус

осто успокоить

на церемонии, а потом отправить м

нём Рождения» и превратить мой приём в роскошную вечеринку для моего племянника. Вся мо

мкой. Теперь я знала ужасающую правду: они не просто игнорировали меня,

оставила мне последний

н Воронов, а под его именем с

в шёлковом халате, и ушла из своей жизни, оставив их разбираться с после

ав

тишина, пропитанная приторным ароматом тысячи белых лилий и слабым, резким запахом лака для волос. За огромными, от пола до

был тяжёлой, жидкой прохладой на моей коже, его замысловатая вышивка бисером ловила свет и дробила его на миллион крошечны

ара. Прос

колотилось о рёбра, как обезумевшая птица, запертая в клетке из костей и кружева. Это должен был быть самый счастливый день в моей жизни. Все так говорили. Моя м

её собственное платье было шёпотом голубовато-серого шифона. От неё пахло Chanel No. 5 и тихим

у моего виска. Прикосновение должно было успокаивать, но ощущалось как

оказывай ей, что о

ела выдавить я, мой го

ё плечо, чтобы поймать собственное отражение. - У всех невест так быва

х ожиданий. Марк назвал это «очаровательной истерикой». Моя мать назвала это позорищем. Они оба говорили о

дом за матерью. Она была всем тем, чем не была я: непринуждённо уверенной, сияющей, матерью ангельского мальчика

а голосом, похожим на мёд с мышьяком. - Марк

знакомый горячий прилив неполноценности. Она была дочерью, о которой моя

а она, протягивая фужер. Пузырьки весело п

за. Словесное погл

яла бокал в

нулась ко мне. - А теперь я пойду проверю последние приготовления с коор

тной, удушающей тишине с Изабеллой. Я чувст

яшнего дня всё наконец уляжется. Мы сможем как следует отпраздновать день рождения

ём был в главном бальном зале. Она намек

лла, - сказала я, мой голос

венящий звук, который резан

вся эта суета закончится. Марк так устал, пытаясь всё

н беспокоится о том,

емой, которую нужно было решать. Марк женился не на партнёре; он при

Он выглядел красивым в своём смокинге, его тёмные волосы были идеально уложены. Но е

ловал меня в щёку, его губы были сухими и мимолётными. От него пахло дорогим одеколо

рожал. - Изабелла только что говорила.

а на его лице, прежде чем он её стёр. Он бросил тёмный взгляд на

ои. Они были холодным

до. Не сегодня. Ты заво

м потоком. - Такое чувство, что все смотрят сквозь меня. Будто в

она, который он использовал, когда я была «трудной». - Ты перевозбуждена. Это ст

ревратить их в обвинение, сделать меня злодейкой в моей собственной истории.

уки, немного

красиво и иди к алтарю. Ты

омой, пустой болью. Он поцеловал меня в лоб и ушёл, остави

едний, торжествующий взгляд,

алтаря, - про

голки глаз, и я яростно смахнула их, отказываясь портить тщательную работу ви

казалась по-настоящему моей: маленький серебряный медальон от моей бабушки. Она была единственной, кто когда-либо видел меня, по-н

острая, пронзила меня. Я вытряхнула содержимое сумочки на шёлковый ше

в маленькую старинную деревянную шкатулку, которую она мне оставила,

тащила маленькую кедровую шкатулку. Знакомый, успокаивающий запах дерева наполн

кое-что ещё. Под бархатной подкладкой, куда я никогда раньше не загляды

трогая визитная карточка. Она была сделана из плотного матового

ерия Воронова. Нест

ыцвели, но почерк был безошибочно бабушкин. Её сильный, эл

его. Сообщение было коротким, спаса

гда ты будешь гот

внушительное имя. Юлиан Воронов. Я не знала, кто он, но моя

за весь день я почувствовала проблеск чего-то, кроме отчаяния. Это