Дом на окраине

аницей старого дневника, случайно на

пожелтела, а кое-где тушь расплылас

-что можно б

и право читать чужие записи? Ведь здесь чья-то жизнь

е. Алина вернулась к первой стр

да мне кажется, что он шепчет - тихо, как будто зовёт по имени.

даже уютным. Но стоит сгуститься сумеркам, как воздух тяжелеет, и каждый шор

о. Только пыль да старая мебель. Но отчего же тогда скрипят половицы? Я пытала

е колотилось так, что казалось - его

оиться, но пальцы ощутили холодную шерохова

. Только где-то за стеной тихо щ

не смотреть на тетрадь, сдвин

е и шагах, прозвучала слишком реально. Ей вдруг стало не по себ

двигались. Было ощущение, что если уйдё

к двери. В этот миг в глубине дома раздался г

улась мучит

дто по коридору осторожн

е. «Сквозняк... старая мебель... всё просто», - убе

лежал в центре стола, хотя то

льню, стараясь не смотреть по сторонам. Каждая ступень лестницы

а в темноте, Алина прислушивалась к каждому шороху. Дом будто жил своей жизнью: где-то щёлкали

таралась не думать о дневнике. Но мысли снова и сно

послышалось лёгкое постукивание - раз, другой, тре

а, не смея д

убедить себя, что это всего лишь старый дом, что древесина

е, будто кто-то нарочно делал паузы между

сь только её дыхание и бе

ла глаза и

завтра я в

й. Ей снились коридоры этого дома, уходящие в темно

пробивался мягкий свет, и дом снова казался обычны

Всё выглядело так, словно ночных тревог не было: стол на месте, сту

ействительно лишь усталость, воображение, уси

ку и украдкой взглянула на дневник. Об

и отвернулась к окну. Но где-то глубоко вн