Ближний Восток История десяти тысячелетий

Прозвучала мелодия будильника, которая меня уже просто достала, но все таки заставила проснуться. Встав с постели, я вышел из своей спальни и направился на кухню. Уже был прогресс, я не смотрел в сторону двери спальни, где когда-то жила она. И вновь, в квартире было как-то пусто и... Одиноко. Очень не хватало одного человека, которого я полюбил и в одну секунду - потерял. Допив кофе, я быстро собрался и поехал на работу. И если работа хоть как-то помогала отвлечься, то поездка была ещё одним испытанием.

Рядом никто не сидел, не были слышны шутки и смех, была слышна лишь тишина, которая явно никак не могла натянуть мне улыбку на лицо.

- Мистер Батлер, все хорошо? - спросил Генри. Черт, неужели так заметно, что я подавлен?

- Да, - коротко ответил я и посмотрел в окно.

- Мистер Батлер, я все вижу по вашим глазам, вам её не хватает, - сказал Генри и на его лице появилась легкая улыбка.

- Тебе кажется, - сказал я. Но мой помощник был прав, мне правда её очень не хватало: улыбки, смеха, глупых шуток, да и вообще - полностью её.

- Я очень в этом сомневаюсь, и мы приехали, - любезно сказал Генри и я вышел из машины.

Последние дни, особенно после того, как она улетела, были пасмурными и настроения не добавляли. Когда она была рядом, всегда светило солнце, с моего лица просто не сходила улыбка, а внутри было как-то тепло. Я как обычно зашел в здание и как обычно поднялся к себе в кабинет. На столе снова много бумаг и договоров, которые мне и вовсе не сдались, но садясь за стол, я начинаю изучать их и подписывать. Только вот, я совсем не понимаю, что подписываю и читаю. Набор слов и букв вообще не выстраивался в моей голове в логическую цепочку. Мысли были о том: как она обустроилась в Бостоне, хорошо ли долетела и не обижает ли её Марк. Чертов Марк!... Почему я не рассказал ей о его бывшей невесте? Да потому что ты, чертов Батлер, идиот! В кабинет постучали и в двери показалась девушка, которая думает, что она мне нужна. Но вот только, она мне совсем не нужна. Это все работа моего отца и её матери. И что же эти гребанный французы забыли в Нью-Йорке?