На пути к Основанию На пути к Академии

Мой муж Максим, с которым мы прожили пять лет, сказал, что везёт меня на романтический пикник на скалистый берег. Он налил мне бокал шампанского, и его улыбка была тёплой, как солнце. Сказал, что это в честь нашей совместной жизни.

Но пока я любовалась видом, его руки с силой врезались мне в спину. Мир превратился в размытое пятно из неба и камней, и я полетела в пропасть.

Я очнулась разбитая, в крови, и как раз вовремя, чтобы услышать его голос наверху. Он был не один. С ним была его любовница, Кристина.

— Она… всё? — спросила та.

— Она летела долго, — голос Максима был ровным, лишённым всяких эмоций. — Такое никто не переживёт. К тому времени, как найдут тело, всё будет выглядеть как несчастный случай. Бедняжка, неуравновешенная Алина, подошла слишком близко к краю.

Эта будничная жестокость в его словах ранила сильнее, чем удар о землю. Он уже написал мне некролог, сочинил историю моей гибели, пока я умирала под дождём.

Волна отчаяния накрыла меня, но потом внутри вспыхнуло нечто иное: белая, испепеляющая ярость.

И как раз в тот момент, когда зрение начало меркнуть, сквозь ливень пробился свет фар. Из роскошной машины вышел мужчина. Это был не Максим. Это был Юлиан Воронов, злейший враг моего мужа и единственный человек, который, возможно, желал уничтожить Максима так же сильно, как и я.

Глава 1

Первым, что я осознала, была боль — ослепляющая, невыносимая агония, которая пронзила ногу и взорвалась за глазами. Вторым — запах сырой земли и раздавленной хвои, такой густой, будто я дышала грязью. Моя щека прижималась к чему-то холодному и скользкому от дождя.

Я моргнула, пытаясь разогнать туман перед глазами. Дождь прилепил волосы к лицу, каждая капля — крошечный ледяной укол. Надо мной, сквозь спутанные тёмные ветви, виднелось багрово-лиловое небо, бурлящее грозовыми тучами. Мир превратился в симфонию страдания: безжалостная барабанная дробь дождя, далёкие раскаты грома и моё собственное рваное, отчаянное дыхание.

А потом я услышала голоса. Его голос.

— Она… всё? — второй голос был женским, с приторной сладостью, от которой у меня свело желудок. Кристина.

— Она летела долго. Такое никто не переживёт, — голос Максима был ровным, лишённым той теплоты, которую он изображал пять лет. Это был голос человека, обсуждающего деловую сделку, а не жену, которую он только что пытался убить.

Мой разум лихорадочно пытался сложить всё воедино. Пикник на берегу. Термос с «особенным» чаем, от которого закружилась голова. Внезапный, жестокий толчок в спину. Тошнотворное ощущение падения, мир, уходящий из-под ног, и скалы, летящие мне навстречу. Это не было случайностью.

*Это сделал он. Он толкнул меня.*

Я попыталась закричать, позвать на помощь, но с губ сорвался лишь сдавленный хрип. В горле першило, а во рту стоял медный привкус. Кровь.

— Нам надо ехать, — проныла Кристина. — Кто-нибудь может увидеть машину.