Звезда с неба

Дорога к лагерю стекала с холма на холм, петляла и кружилась. Первое, что увидели пассажиры автобуса — исполинскую статую Ленина. Вождь мирового пролетариата замер, так и не окончив шага, и простёр позеленевшую от времени длань на восток — словно подбадривал Солнце. Черты лица на таком расстоянии не различить, да не очень-то и хочется — очень уж жутко выглядит гигантский замшелый валун головы.

Естественно, первым делом все принялись фотографировать статую. Все, кроме Олега. Задолго до отъезда он успел как следует изучить географию лагеря; статуя уже не удивляла ни размером, ни видом.

У спортивного лагеря короткое название: «Ad astra». «К звёздам», в переводе с латинского. Странно, что не включили первую часть крылатой фразы: «через тернии». Говоря о терниях: последние десятки метров тропинки, подводящей к воротам, густо заросли репейником. Пришлось потратить несколько минут, чтобы освободиться от цепких зелёных колючих шариков. Ладони теперь источали сочный густой травяной аромат.

Лагерь родом из Советского Союза, но выглядит очень даже современно: солидный забор, который так просто не перелезть, камеры наблюдения каждые три столба — а ведь площадь лагеря без малого восемь квадратных километров. Восемьсот гектар, как написано в брошюре — словно речь о колхозных полях.

На входе в лагерь — на вахте — придирчиво проверили документы и без лишних обиняков направили в административный корпус, ближайший ко входу. Там уже выстроилась очередь. Олег особо не торопился, почти весь автобус успел уйти вперёд. Однако очередь двигалась быстро, и пятнадцать минут спустя улыбчивая девушка в униформе зарегистрировала Олега, проверила документы и квитанцию об оплате, выдала очередную брошюру и листок с правилами распорядка. Когда Олег прочёл и подписал, что ознакомлен, получил электронный ключ. И впрямь современно: в «Олимпии», в которой он был два года назад, всё куда проще и старомоднее.

Мобильные устройства, которые с собой привёз, можно держать или в сейфе в своей комнате, или в камере хранения в административном корпусе. Пользоваться мобильной связью — звонить родителям, например — можно только в строго установленное время. Всем гостям — спортсменам — выдают другие устройства, ими можно пользоваться на территории лагеря, но во внешний мир не позвонить. Тоже удобно! Олег оставил в камере хранения то, что безусловно запрещено — весь «сухой паёк», родители выдали в дорогу, и аптечку. Медсестра есть в каждом корпусе, а медкорпус работает круглые сутки, здесь с этим серьёзно.

Ещё через полчаса Олег уже входил в свой номер.

* * *

Техника действительно шагнула далеко вперёд: в «Олимпии» было очень сложно по части удобств. Одна из самых неприятных, но важных забот — стирка: после тренировок одежду хоть выжимай, и медлить со стиркой нельзя. У Олега лет с тринадцати чувствительность к запахам обострилась настолько, что в той же «Олимпии» иной раз комок вставал в горле в самый неподходящий момент.

А здесь мало того, что целых две стиральных машины — номер двухместный — так ещё и готовый комплект средств для обработки и одежды, и обуви. Роскошь! Соседа по комнате пока не было — не приехал ещё, раз нет вещей. Олег провёл следующие полчаса разбирая чемодан. Надо отдать отцу должное: вещей хоть и много, но ничего лишнего (зато всё важное минимум в трёх экземплярах: учли опыт «Олимпии»).

Судя по тексту брошюры, «Ad astra» находится на высоте пятисот пятидесяти метров над уровнем моря, крупных городов — источников света — рядом нет, и звёзды на небе должно быть хорошо видно. Заодно и это проверим.

В жилых корпусах три этажа; Олегу достался номер на первом, с окном на восток. Очень удачно вышло. Жаль, что не получилось заказать одноместный — их раскупили настолько быстро, что Олег не успел толком огорчиться. Перед тем, как войти в ворота «Ad astra», он отправил родителям короткое сообщение о том, что доехал, и дождался подтверждения. Всё, теперь двадцать пять дней свободы. Не то чтобы родители так уж тяготили своим присутствием, но... Свобода есть свобода.

В конце каждого этажа, за техническими комнатами, небольшой зал для отдыха. Ничего лишнего: кулеры, исправно заряженные водой (естественно, воду здесь всерьёз не охлаждают), множество диванов и стульев. Столик, на нём всё те же брошюры. Всё тот же лист с правилами распорядка — на стене.

Так. Сегодня ещё будет беседа с тренером, медосмотр и всё такое, но для этого специально вызовут, можно не ходить никуда, не ждать. В зале уже было пятеро парней — некоторых из них Олег смутно помнил по «Олимпии». Поздоровались, представились, как всегда. Времени и поводов общаться будет ещё столько — не обрадуешься. Парни приходили и уходили — народ собирается, почти все приедут ещё до обеда. Олег закрепил наушники и включил в плеере музыку — негромко, фоном. Сел на диван — так, чтобы смотреть в окно — и некоторое время просто смотрел в сторону далёких гор, улыбаясь.

* * *

— Смотри-ка, Сухоножкин!

Олег сделал вид, что не заметил. Так же сидел, так же смотрел и улыбался. Что ж, этого стоило ожидать. Игнат Ворошилов — тот самый, из-за которого Олег заработал дисквалификацию. И голос почти не изменился. Про манеры Игната умолчим — нет смысла говорить о том, чего нет. Олег оставался необычайно спокойным — сам себе удивился, если честно — а в память уже вернулись уроки и наставления Тихонова. Человека, который собаку съел на самых сложных переговорах.

— Сухоножкин, ты что, оглох?

Олег не торопясь выключил плеер и убрал наушники. Посмотрел на часы: уже должны вызвать на медосмотр. Он оглянулся: в зале уже человек двенадцать, не считая его самого и Ворошилова — и все окружающие молча смотрят на них двоих.

«Никогда не поддерживай такие разговоры, — предупреждал Тихонов. — Задавай свои правила, не позволяй себя отвлекать, не обращай внимания на провокации».

— Ба, да это же Игнат Ворошилов! — удивился Олег, поднимаясь на ноги. Ворошилов, естественно, одет во всё самое-самое. Здешние правила куда строже, чем в «Олимпии», не то Игнат и сейчас держал бы в руке свой «айфон», или чем он сейчас пускает пыль в глаза. — А я уж и не надеялся!

Ворошилов оторопел и умолк. Тогда, два года назад в «Олимпии», он был и выше ростом, и в целом крупнее Олега. А сейчас ровно наоборот: Олег на голову выше своего «персонального тролля», как прозвал его отец Олега, да и в остальном не уступает. Кроме, простите, пуза: Ворошилов так и остался чрезмерно упитанным. Как ему это не мешает? Он ведь бегун!

— Что-то ты не очень вырос, — заметил Олег сочувственно, глядя Ворошилову в глаза. — Плохо питаешься? Ты уж постарайся, а то опять уедешь домой с пятым местом.

Ворошилов явно в замешательстве, чего за ним не водилось. Олег шагнул вперёд, и Ворошилов... попятился и отвёл взгляд. Издевательскую усмешку словно смыло с лица.

В кармане у Олега послышался музыкальный сигнал. Не отводя взгляда от глаз Ворошилова, Олег достал из кармана здешний мобильник и бросил взгляд на экран. Ого. Пройти к директору. Зачем, интересно?

— Извини, потом поболтаем, — пообещал Олег, пряча мобильник в карман. В зале стояла полная тишина, слышно лишь тихое весёлое журчание в кулере. А у входа в зал появился охранник — тот, что обычно сидит на вахте. Кто и зачем его позвал? — Директор вызывает.

Он быстрым шагом прошёл мимо удивлённого охранника, и ни звука не раздалось за спиной.

* * *

Олег узнал директора, Томилина Петра Степановича. Видел его фото в фотоальбоме у деда — дед с Томилиным вместе были в тогдашней олимпийской команде.

— Олег Сухоруков? — Томилину тоже далеко за шестьдесят, но как крепко выглядит! — Рад знакомству. Присаживайся.

Олег присел на стул напротив, а Томилин тем временем смотрел на экран компьютера. Секунд десять смотрел, затем встретился взглядом с Олегом.

— Как провёл предыдущий год? Отдыхал?

— Нет, Пётр Степанович, — улыбнулся Олег. — Занимался.

— Не у Романова, случайно?

«Он явно всё знает», — подумал Олег. Захотелось вздохнуть и усмехнуться, но сдержался. И дед Олега, Валентин Сухоруков, и друг деда, Романов, долгое время работали тренерами. Дед ушёл в отставку по инвалидности, а Романов всё ещё в строю. И ему тоже далеко за шестьдесят.

— У Романова Валерия Васильевича, — кивнул Олег. — Отец посоветовал к нему обратиться — я у него и занимался всё это время. Два раза сходил с родителями в поход по Алтаю. В соревнованиях не участвовал, но был на всех плановых тренировках.

— Узнаю Сухоруковых, — улыбнулся Томилин и посветлел лицом. — Всё основательно. Молодец, что не бросил. Я перечитал подробности той дисквалификации, Олег. — Директор посмотрел в глаза парню. — Ничего не хочешь пояснить?

— Я не сдержался, Пётр Степанович. — Олег постарался это сказать настолько спокойно, насколько смог. — И не горжусь тем, что сделал. — Он смотрел в глаза директора, не отводя взгляда.

— Тёмная история, — покивал Томилин. — Но ты сделал выводы и справился, это главное. Вижу, вижу, у Валентина тоже был такой взгляд. — Томилин улыбнулся шире и поднялся из-за стола; поднялся и Олег. — Олег, ты уже знаешь, что Ворошилов тоже здесь. Не сомневаюсь, что ты не позволишь ему спровоцировать тебя повторно. Просто прошу — будь осторожнее.