Чистое пламя любви

Капли дождя. Холодные, падающие на кожу и барабанящие по листве. Ливень. Да, совсем скоро редкие капли начинают появляться всё чаще и чаще. Что такое пустота? Пустота, это то, что вокруг нас. Это, что в голове и за её пределами. Вода стекает с волос, опускается за шиворот и в ложбинку меж грудей. Она плавно захватывает всё тело, заставляет дрожать и покрываться кожу мурашками. Небо щедро одаривает мир этой холодной влагой. Сколько держится бытие, столько человек стремиться туда, где рождается дождь, туда, где витают ангелы, где ястреб касается крылом непорочной голубой пелены. Мама. Её белоснежные тонкие пальцы тянуться и манят к себе. Холодные и изящные. Птицы. Их сегодня особенно много. Они парят в небесах и поют свою тревожную песню. На душе так грустно, но всё же грусть эта по чему-то уже давно далёкому и забытому. Словно нет больше ничего, что могло бы связать реальность с этой тоской. Всё становится таким отчуждённым и безразличным. Наверное, ни что уже не имеет смысла. Ни то, что было, ни то, что будет. Ещё вчера всё было так просто, а сегодня… Есть ли оно вообще?...

Ярко. Свет. Глазам больно. Но нужно их открыть. Открыть до конца, несмотря на то, что их уже во всю заливает дождём. Наверное, хотя бы поэтому. Нужно найти спасение от дождя и от липкого ощущения грусти. Но всё же от чего-то так страшно и странно. От нереальности? Либо наоборот – слишком реально, как для последнего, что стоило бы чувствовать.

Перебороть желание уснуть и не бросить попытки поднимать тяжёлые веки. Так сложно не было никогда. Где-то послышался раскат грома, заставив вздрогнуть и на миг перестать дышать. Лишь на миг, а затем, в лёгкие снова поступает кислород.

Крик. Наверное, собственный. Что-то бьющее по ушам, словно рядом кто-то стучит в барабан. Громко и ритмично. Возможно, это всего лишь сердце. Собственное. Никогда не было так страшно. Ни в моменты, когда чего-то стоило боятся, ни в моменты затаившейся угрозы. Но именно сейчас это достигает своего апогея. Рано или поздно, все встречаются со своими демонами.

Во рту пересохло, словно до этого сильно наседала на что-то солёное. Хотелось пить и, возможно, есть. Но мысль об этом отзывалась слабой тошнотой и отвращением. Наверное, не стоит.

Эти ощущения слишком похожи на живые. Слишком настоящие и не смахивающие на фальшивку либо внушение. А внушение ли это всё было? Жизнь до этого, эмоции и страхи...? Сейчас всё иначе. Почему? Что изменилось?

Глухой вскрик, словно находишься за стеклянной стенкой. Что-то неразборчивое, больше смахивающее на бессмысленное лепетание. Ни черта не понятно. Возможно имеет смысл прислушаться? Может что-то изменится. А должно ли?

Чьи-то грубые пальцы на шее, аккуратно исследующие её и надавливающие в разных местах. В миг они пропадают, а через мгновение ощущение невесомости заставляет вздрогнуть и всхлипнуть. Опять?

Очнутся уже без дождя. Лениво поднять веки и заставить организм сопротивляться накатывающей тошноте. Сложно, но весьма выполнимо. Глаза не привыкли к темноте… Но почему темно? Вокруг сыро и холодно. Рядом – что-то ещё. Что-то… А, возможно, кто-то. Осторожно убрать прядь волос за ухо и поморщится от боли в груди. Больно, словно проткнули насквозь. Но, исследовав кончикам пальцев кожу, оказалось, что ран нет. Реально ли это всё?

Глухой стон и опасливый взгляд. Сложно держаться даже на локтях. Руки дрожат, а сил почти нет. Ощущение беспомощности – наверное даже страшнее, чем ощущение смерти. От чего-то так тяжко на душе, словно совсем недавно пришлось много плакать, после чего слёз уже не хватает, но тяжесть не проходит.

Что же это было…?

Постепенно возвращается ощущение мира вокруг. Так сыро и холодно. Хочется плакать, но для этого нужны силы. Слёзы уже не катятся по щекам так непроизвольно, как до этого. Вновь окунаться в темноту очень не хочется. Но отчего-то накатившая сонливость берёт верх. Сопротивляться более нет сил…

Изобилие ароматов вокруг особо не радует рецепторы. Скорее, вызывает отвращение от такого букета запаха. Возможно, по отдельности они были бы не такими уж и плохими, но вместе – извольте. Во внешнем мире постоянно что-то обсуждают, но и слова понять невозможно. Это очень похоже на речь, на эмоциональные вскрики и обсуждения чего-то обыденного, завлекающие крики и прочее… Но всё это – лишь поток неизвестных слов. Что это за язык? Слышала ли она его когда-то либо ей просто кажется? Может, нужно просто до конца прийти в себя и тогда весь поток неизвестных звуков наконец будет более различим и понятен? А если нет? Если это и правда другой язык, который она не учила ни для поездки в солнечную Италию, ни для скучных лекций по латыни? Хотя кому нужна эта латынь. Давно мёртвый язык, который используют, максимум, для названий разных растений и микробов.

Рядом что-то шевельнулось, вызывая приступ паники и дрожь. Она не была готова к тому, что кто-то может находиться рядом, хотя чётко помнила, что, когда она отключилась в очередной раз, словно чувствовала, что не одна тут. Хотя… Тут – это где? Ничего кроме холодного шершавого пола и плотно прижатых к друг другу деревянных досок вместо стен и крыши. Кое-где пробивались тусклые лучи света. Этого было чертовски мало. Мало, чтобы сформировать всю картину более целостно. Что она тут делает…?

Глухой удар о стену тесноватого помещения заставил вздрогнуть и обхватить себя руками. Послышалась возня и звяканье чего-то металлического, после чего с противным скрипом одна из стен открылась словно дверь, впуская внутрь свежий воздух и прохладу. Стало как-то совсем зябко и холодно. Страх уже давно душил все остальные эмоции, потому ничего кроме него не занимало мыслей в голове девушки.

Когда спустя секунды глаза стали привыкать к свету, взгляд непроизвольно упал на лицо, заглядывающее внутрь с нескрываемым любопытством. Это определённо был мужчина средних лет, с небрежной щетиной и грязной щекой. Пленница поморщилась и сжалась в маленький комок, как внутренне, так и внешне. Затем его пытливый взгляд словно выловил взгляд девушки и застыл. Он присмотрелся и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, пропал из поля зрения.

Снаружи что-то быстро залепетали и засмеялись. От этого стало не по себе, а внезапно подкатывающая тошнота заставила резко поднять голову вверх и зажмуриться. Должно пройти. Должно стать легче, но почему-то не становилось. Она вдруг почувствовала себя такой несчастной и загнанной в угол, потому к тошноте добавился ещё и противный комок в горле, напоминая о подступающей истерике. Всё было слишком запутанно и непонятно. Как? Как она попала сюда и что делать дальше? На неё напали? Или, может, взяли в плен? Голова трещала от вихря мыслей, предательски не желая выдавать событий, хотя бы, вчерашнего дня.

Оглушительный визг раздаётся откуда-то из пустоты, когда мужчина вновь появляется в зоне видимости. Он держит в руках конец натянутой цепи, которая уходит другим концом в темноту тесной коморки. Отчего-то захлестнувшее чувство справедливости и храбрости заставляет схватиться за эту цепь и не дать вытянуть из неё нечто, кричащее и явно молящее о помощи. Хватило всего пары мгновений, чтобы понять, насколько это глупая затея. Руки, и без того слабые и лишённые любых сил, взывают от резкой боли. Достаточно лишь по одному взгляду на них понять, что синяк будет огромный. Её только что хлестнули палкой?

Ещё немного усилий и источник звука выныривает наружу, открывая взору низкую, похудевшую и растрёпанную девушку. Хотя, трудно назвать её полностью сформировавшейся и взрослой, ведь она больше похожа на подростка или даже ребенка. Мужчина, державший цепь в руках, заулюлюкал и схватил девчонку за шею, а встретив сопротивление, пару раз сильно тряхнул, отчего её, и без того лохматые пряди, спутались ещё сильнее.

Где-то внутри стало совсем мерзко, больно и грустно от увиденного. Потирая ушибленное место и едва держа себя в вертикальном положении, было трудно даже дышать, не говоря уже о попытках помочь неизвестной девочке. Оставалось лишь наблюдать, что же будет дальше, чтобы хотя бы мысленно приготовить себя к подобному.

Всё так же не закрывая клетки, чужак напоследок ещё раз сильно тряхнул девчонку и отшвырнул её в сторону, прямо в грязь и под ноги второму мужчине. Он же, в отличии от первого, был одет более аккуратно, а весь его вид говорил, что одна пуговица на его пиджаке стоит дороже, чем жизнь этих двоих. Мужчина усмехнулся краешком губ и протянул руку к цепи, позвякивающей в руках торговца. Тот поторопился вложить её в протянутую руку, тут же на ходу ловя монеты, подкинутые богатым покупателем. Сделка завершилась. Не глянув более ни секунды в сторону повозки, богач скрылся за пределами видимости, натягивая цепь, к которой прикована девчонка, тем самым заставляя её, буквально, ползти, за новым хозяином.

Торговец вертел в руке пару серебряных монет, при этом весело насвистывая мелодию под нос. Лишь спустя некоторое время он положил серебряники в карман, обратив внимание на вторую пленницу, получившую палкой по рукам. Он усмехнулся как-то совсем не по доброму и потянулся к ручкам на обратной стороне двери. Клетка пленницы резко захлопнулась и послышалось металлическое позвякивание. Её вновь заперли, отрезав все источники света, оставив в кромешной тьме.