Саламандра 3

В комнате было тихо, где-то вдалеке слышался шум множества людей, но сейчас все это было неважным. Сканд нерешительно замер перед Лексом и, казалось, не знал, с чего начать. Эта растерянность была очень непривычна для него. Рыжик самодовольно улыбнулся, нифигасе он запугал здоровяка, что он сейчас глазками хлопает, как девственник на сеновале. Поэтому он протянул руку и поймал мощный загривок почти голого мужчины. Хорошо, что он сейчас стоял на кровати и был несколько выше новоиспеченного мужа, не так часто удавалось посмотреть на амбала сверху вниз…

- Подожди… - Сканд придержал рыжика и немного отстранился, - прежде, чем мы начнем, я хотел бы попросить у тебя прощения и услышать, что ты не держишь на меня зла…

- …хм…

Лекс отстранился и, увидев упрямо сведенные брови, уселся на кровати, свесив ноги, и похлопал по одеялу, предлагая Сканду сесть рядом. Но тот опустился на колени перед рыжиком и положил руки ему на бедра, при всем этом заглядывая в глаза, как преданная собака, которая таки сгрызла любимые хозяйские туфли, но не со зла, а от большой собачьей любви, и теперь не знает, как объяснить это любимому хозяину.

- Прости меня, - сказал пес и сложил брови домиком, - прости за все, я так тебя люблю, что даже не знаю, как объяснить, насколько ты для меня важен.

- Да, важен, - Лекс кивнул головой, - как боевой трофей, как та белая шкура на полу, - Лекс хмыкнул, увидев удивление в глазах своего МУЖА. - Я понимаю, что таким трофеем можно гордиться перед другими.

- Ты считаешь, что для меня только трофей, и все равно пошел со мной? - возмутился амбал, - тебе что, все равно, с кем?

- Нет, не все равно, - Лекс вздохнул, - но ты всегда был со мной честен, и всегда был злобным ящером, и никогда не пытался казаться мягким и пушистым. И, кроме этого, из всех претендентов ты единственный, кто знает меня на самом деле и готов с этим смириться, и, кроме этого… - Лекс вздохнул и улыбнулся, - ты здорово целуешься, у тебя к этому просто талант.

- М-м... - обрадовался Сканд и следом сразу нахмурился, - какие такие претенденты? Кто посмел? - рыкнул ящер, сверкнув зубами.

- Те, что Кирель мне подпихивал, - усмехнулся рыжик, умилившись такой детской ревности, - уж очень он не хотел, чтобы я Тили-мили достался… можно подумать, он бы позволил мне из города выехать… живым… кто же согласится расстаться с ящером, несущим золотые яйца?

- Нет, - Сканд присел на свои ноги и рассмеялся, хотя руки с бедер рыжика так и не убрал, - порой мне кажется, что ты изменился и уже другой человек, но нет, ты все тот же самовлюбленный и очень наглый младший. Ну, просто все с ума сходят, чтобы заполучить такую занозу, как ты! Меня, наверное, по голове сильно приложили, раз я согласился стать твоим мужем.

- Но, сознайся, - Лекс положил руки поверх рук Сканда и провел ими дальше по предплечьям, ехидненько улыбаясь, - в моей наглости есть свое очарование, и если бы я был маленьким, серым и неприметным, то ты на меня второй раз даже бы не глянул. А ты, сознайся, очарован именно тем, что я не боюсь выбешивать тебя.

На самом деле Александру неожиданно льстило, что такой сильный и красивый мужчина влюблен в него настолько, что перед смертью мог думать только о том, чтобы защитить его. И сейчас сидит перед ним на коленях и смотрит, как побитая собака, вымаливая прощение. Похоже, генерала на нем серьезно переклинило, и это рождало в душе легкую эйфорию. Совсем как первая юношеская влюбленность, когда первая красавица в школе сама приглашает на свидание и при этом ужасно краснеет. Хотя, если быть до конца перед собой честным, то Сканда он не променял бы ни на кого другого. Что-то в этом здоровяке задевало за живое, с ним не надо было притворяться и хитрить, пытаясь что-то из себя изображать.

С ним можно было быть самим собой и не притворяться. А еще, с ним было почему-то очень спокойно, и хотя Александр понимал, что именно сейчас произойдет, он окажется снизу и не факт, что Сканд хоть когда-нибудь допустит его к собственному заду, но все равно, с ним не было страшно, а скорее любопытно, просто до чесотки в яйцах. И он действительно очень классно целовался, просто фантастически, так что Лекс каждый раз выпадал из реальности. Лекс поерзал, с удовольствием рассматривая, как зрачок у Сканда расширяется, превращаясь из узкой змеиной щелочки в самый обыкновенный человеческий глаз, и дыхание сбивается, как у нецелованной девочки перед первым поцелуем. Лекс потянулся к нему, но Сканд в последний момент отпрянул, в лучших традициях динамо-девиц.

- Нет, пожалуйста, скажи вначале, что простил меня, - Сканд смотрел глазами собаки, которую гонят на ночь из теплого дома в ледяную будку. - Прости меня, Лекс, я так виноват. Я так виноват. - Сканд уткнулся носом в колени, и рыжик не удержался и погладил лохматую голову. Генерал довольно заурчал и потерся носом о Лексовы штаны, пробираясь руками под тунику, - но я больше никогда! Клянусь! Я так люблю тебя, ты такой… такой необыкновенный. Когда ты рядом, я как будто пьяный или объевшийся лакриц. Когда ты уехал тогда из таверны, я думал, с ума сойду от боли, я думал, что ты уедешь к брату и я тебя больше никогда не увижу. Ты со мной больше и разговаривать не захочешь. Я даже отправился в погоню, но потом вернулся. Я бы принял твое решение никогда не видеть меня и стать свободным. А когда Тургул вернулся и сообщил, что ты у меня дома, я… - Сканд так счастливо улыбнулся, как ребенок, получивший наконец долгожданный подарок, - я такую попойку закатил там! Чуть не сдох с похмелья!

- Как романтично! - Лекс засмеялся, а потом задумался, стоило подстраховаться на будущее. Ведь пока Сканд был на войне, то его почти украли, и стоило на всякий случай запастись индульгенцией на будущее. - Сканд, давай договоримся, мы забудем и простим друг другу все, что было раньше, и не будем выставлять претензии за то, что было до брака. Согласен?

- Да! Да! Лексик, любимый, конечно, простим, забудем… - Сканд судорожно начал расстегивать поясок у рыжика дрожащими руками и, не справившись с застежкой, попросту разорвал кожаный ремешок, как будто он был из картона. - Солнышко мое, радость моя, ящер…. змейка моя радужная. Ты самый лучший!

Сканд споткнулся на страшном слове, вытряхивая рыжика из одежки, но быстро выровнялся и, решительно толкнув рыжика на кровать, навис сверху.

- Мой, наконец-то, сладкий мой, как сахарочек, сейчас я тебя съем!

- Э-э, - у Лекса теперь при слове сахар возникала одна ассоциация, о взрывчатке в бочках во дворе, - я как бы три дня не мылся, - рыжик уперся в Сканда руками и коленями, - это я тебя обтирал полотенцами три дня, а вот сам как-то не добрался до рукомойника, может, я помоюсь для начала? Зачем есть грязное?

- Ну уж, нет! - Сканд угрожающе рыкнул, - я сейчас тебя выпущу из кровати и ты опять куда-то удерешь! Так не пойдет! Скажи, где ты считаешь себя грязным, я тебя вылижу! Но из рук не выпущу!

А потом длинно лизнул поджавшийся живот. Лекс задохнулся от такого, это было неожиданно нежно и приятно. А потом Сканд добрался до груди, поцеловал, прикусил и опять понежил языком, и Лекс опять потерялся в ощущениях. Он тонко вскрикнул, не зная, то ли оттолкнуть, то ли прижать покрепче, а ящер воспринял это как разрешение к более откровенным ласкам, он гладил, нежил и изучал рыжика, как новую игрушку, пытаясь разобраться, как извлечь из нее больше звуков. Если вначале лизнуть, потом подуть, а потом проложить дорожку из поцелуев, то рыжик вскрикнет? Томно застонет? Или его выгнет неведомой загогулиной в попытке сдержаться и не кончить от ласковой муки…

Рыжик понял, что оказался распят на кровати, и Сканд его изучает, как неведомую карту, открывая все новые сладостные местечки языком, губами, легкими касаниями пальцев. Это было, как колдовство, и Лекс совсем потерялся в ощущениях, и ему стало все равно, что они оба мужчины, это стало совершенно неважно, только жар горячей кожи, чувственные прикосновения, поднимающееся откуда-то из глубины тела отчаянное желание. Когда уже не соображаешь, чего хочется больше, чтобы это никогда не кончалось, или, наконец, получить разрядку и перевести дух, наконец-то расслабившись. Как восхождение на гору, когда вершина так рядом, но все тело уже дрожит от усталости, но вот сейчас, еще шажочек, еще чуть-чуть…

Когда первый палец, наконец, проник внутрь, то не было боли, только облегчение, что вскоре все закончится, внутри пылал пожар и рыжик уже сам насаживался, подаваясь навстречу, почти не соображая, что он делает. Но этот садист даже и не думал ускоряться, он наслаждался его дрожью и вскриками и тем, как он сжимал простынь, дергая ее, пытаясь сдержаться. В какой-то момент стало больно от всей этой прелюдии, и рыжик, собрав остаток воли в кулак, оттолкнул своего палача и, развернувшись на четвереньки, выпятил зад и злобно рыкнул: - или ты мне сейчас вставишь, или, клянусь, я сам тебя трахну первым!

Мучитель только довольно рассмеялся и опять лизнул его между лопаток, покрытых бисером пота, - я ждал тебя дольше, торопыжка, ну, раз ты сам этого хочешь и так настойчиво просишь, то я не могу тебе отказать…

Сканд прихватил ненаглядного поперек груди и, мазнув несколько раз членом между разведенных ягодиц, наконец толкнулся внутрь и замер, и толкнулся глубже, так медленно, что рыжик невольно подался назад, пытаясь ускорить движение, но его отвлекли, укусив за ухо, и пока рыжик махал головой, отгоняя лезущие везде волосы, Сканд прижал его к себе, практически усадив к себе на ноги. Лекс замер. Он сидел на Сканде, ощущая ягодицами его живот и это странное, распирающее изнутри чувство, и было не столько больно, сколько странно. И вдруг он понял фразу «едины телом». Часть Сканда была внутри него, он четко понимал и ощущал ее, но по всему телу прокатывалась дрожь удовольствия, и это было необычно и сладко.

Упершись руками в бедра мужа, он попытался соскользнуть, но Сканд притянул его назад, насадив еще глубже, и рыжик вскрикнул, потому что это было слишком. Слишком много, слишком сладко, слишком ярко, дыхание прерывалось и его выгибало и потряхивало от переизбытка впечатлений. Сердце, казалось, сейчас остановится, и член болел от желания кончить. Сканд прижал его к своей груди и уронил на кровать, так и не разорвав контакт. Просто впечатал его в кровать, целуя плечи и шею, и шептал что-то горящими губами, то ли просил, то ли молился.

Лекс окончательно утратил контроль над собственным телом, он терся членом о простынь и только стонал, когда Сканд раскачивался над ним, невольно двигая его по простыне, а потом его накрыло жаркой волной, и он бился как в судороге от самого яркого и неистового оргазма в двух своих жизнях. Сканд замер, удерживая его за бедра, пережидая окончание, а потом отпустил себя и закричал с последними толчками, которые забрали последние силы.

- Мой… - Сканд довольно принюхался и наконец улегся рядом, как сытый хищник возле загнанной добычи.

Лекс валялся на кровати и слабо дышал. Сердце билось где-то в горле, ноги и руки дрожали, как после долгой тренировки, но вот в душе было тихо и благостно, как и положено после классного перетраха. В голове ворочались вялые мысли, типа мух на клейкой ленте, крылышки вроде еще жужжат, но лапки-то уже увязли… Произошедшее было так ярко и сильно, что поневоле приходили дерзкие мысли, что, наверное, стоило попробовать себя в подобной ипостаси и в прежнем теле. Хотя, кого он пытается обмануть, раньше бы он голову оторвал за одно только предложение подобного. Или все эти ощущения, это как дополнительный бонус хлипкого тела? Ну, должно же быть хоть что-то приятное в подчиненном положении младшего мужа?

Сканд лежал рядом и так довольно улыбался, что хотелось или гадость какую сказать, чтобы не лыбился, как идиот, или поцеловать за отличный секс. После недолгих совещаний со своими тараканами, было принято решение все же похвалить, чтобы и дальше старался с тем же усердием для нашего удовольствия. Рыжик хмыкнул и перевернулся на бок.

- Ну, ладно, разрешу тебе заплести мне, любимому, косу. А еще покормить меня и отнести покупаться, - Сканда с кровати как сдуло, он бережно поднял рыжика и прижал к груди, за что сразу же было решено его похвалить. - Правильно. Молодец. Привыкай носить меня на руках, баловать и заботиться. - Сканд сделал вид, что хочет уронить свою ношу, поэтому Лекс на всякий случай ухватил его за шею и прошипел, - но, но, но, сам уронишь, сам поднимешь, а потом сам лечить будешь! Будешь?

- Буду, - мечтательно улыбнулся Сканд, а потом сразу поправился, - ну, то есть, лечить и баловать буду, а ронять нет. Ты мой хороший! Мой! Лапочка моя вредненькая, как бы ты ни кусался и ни вредничал, все равно мой.

Сканд от восторга потискал немного рыжика и резво затрусил в хозяйскую купальню с бассейном. Там уже девушки выливали горячую воду в любимую Лексову медную ванну. Сканд попробовал бедром, насколько теплый бок у ванны и бережно положил туда свою ношу. Водичка была теплой и пахла какими-то травками. Сканд подхватил черпачок и, набрав в него воды, осторожно полил рыжика.

- Всегда хотел тебя помыть, - вздохнул здоровяк и довольно улыбнулся.

- Лучше залазь ко мне, - рыжик подвинулся от края ванны, - она большая, мы вместе поместимся. Иди ко мне, тебе понравится.

Сканд не заставил себя уговаривать и сразу же осторожно забрался в ванну позади рыжика. Вода подпрыгнула до края ванны и девушки с кувшинами горячей воды замерли, не зная, что делать. Лекс сразу все взял в свои руки и начал командовать.