Песнь о Гротти

Монпелье

Франция

"Женщина будет связана вдвойне, если связывающие её цепи приятны."

Синяя легкая ткань скатилась ручьем вдоль плеч, омывая кончики женских волос. Палящее солнце только покинуло небосвод, уступая место яркой луне. Бархатные звезды рассыпались вдоль горизонта, словно хрусталики из льда. Горячий песок, заполняющий комнату пустующего дома, грел пятки и позволял зарываться в него пальчиками. И без того горячее дыхание среди песков, прервалось вместе с чьей то рукой на женском горле.

Лилит протяжно вздохнула, ощущая грубые большие пальцы на себе. Ладонь лежала аккуратно, лишь слегка надавливая сбоку и поглаживая большим пальцем. Игривый ветер подул в спину стоящим, разнося аромат. Девушка поглубже вдохнула, ловя нотки сандала, пряной древесины и маслянистости. Он душил своим аромат больше, чем руками. Заставлял загораться изнутри желанием — утонуть в нем, как в арабской светлой ночи.

Вторая рука легла на живот, такая большая и властная, что обхватывала половину талии и заставляла изогнуться назад. Тщетная попытка отодвинуться от мужчины, обернулась еще более тесным контактом. Незнакомец прижал Лилит к стене, упираясь сзади всем телом. Рельефные мужские изгибы, высокий рост и широкие плечи, вынудили издать приглушенный стон. Девушка была такой маленькой на его фоне, как скорпион сдавленный питоном.

— Когда-то я открою свой грех, — раздался Дьявольский баритон, — поэтому заточи ножи заранее, Лилит.

В девичьих ушах запели цикады, что сгорали в адском пламени пустыни, подобно проклятым душам. Лилит впервые слышала его голос.

Как вдруг, подобно волшебству, позади зажглись два навесных факела. Желто-черный огонь струился тенью вдоль стен, подобно управляемому зверю. Тайна и неизвестность слились в порочном желании, когда мужчина крепко взял девушку за волосы, оттянул назад и заставил упереться взглядом на старинные рисунки. Узоры было не разобрать, так как все внимание уходило назад к мужчине.

Лилит была одета в длинную легкую юбку, по бокам которой были такие же внушительные разрезы, позволяющие оголять бедра. В один из таких разрезов мужчина завел ладонь, впиваясь горячими пальцами в припухлую кожу от испарины. Тихий стон прошелся на изогнутой шеи вверх, вскоре прозвучав еще громче. Пальцы исследовали её тело, как будто она вся принадлежала этому незнакомцу.

— Прекрасная красота Атона, — голос сыпался сквозь губы, как горячий песок.

Ладонь прошлась между женских ног, раздвигая пальцами влажные набухшие стенки. Жасминовый сок стекал из лона, как самый желанный нектар для мужчины. Два пальца вошли в Лилит, мягко, изучающе и все же с хозяйским напором. Девичьи пальчики схватились за мужскую руку, стараясь безуспешно остановить пытку.

Дьявол усмехнулся, оттягивая за волосы к своим губам. На шею припал шершавый большой язык, смывая возбужденные мурашки на тонком изгибе. Вслед разнеслись поцелуи. Сперва медленные, утонченные, словно боясь ранить жаждой, но после сменились на дикие, требовательные и чувствительные. Тонкие губы засасывали нежную кожу, оттягивая зубами и ласкали языком во рту. Лилит дрожала, как иссушенный лист акации.

Томительный жар собирался внизу живота, поддаваясь навстречу мужской руке. Девушка ощущала себя проклятой, стараясь не задумываться о том, сколько громкие стоны выходят из её рта. Поцелуи спустились с шеи на плечи, насыщаясь покорностью и преодолевая барьеры тонкой ткани топа. Синяя ткань, что продолжала валяться у девичьих ног, была струшена от песка и завязана на её глазах.

Искуситель медленно развернул её к себе лицом, не позволяя даже немного взглянуть на себя в ответ. Его мокрый палец проник в женский ротик, надавливая на язык и вынуждая ласкать. Лилит не требовалось уговоров, она послушно смаковала мужской палец, подобно детородному органу. Горячий воздух смешивался с теплой слюной, стирая остаточные барьеры незнакомца.

Используя одну руку, Дьявол подхватил девушку и упер вновь к стене. Дрожащие женские ноги обвили его торс, позволяя прикоснуться твердому, возбужденному члену её мокрых складок. Лилит грустно простонала, когда её рот покинул его палец. Однако следом девичьи глаза закатились в истоме, ведь мужчина сжал её сосок между пальцев и начал ласкать большим влажным. Припадая губами ко второй груди и изводя, подобно шее: втягивая в себя кожу, покусывая зубами, вылизывая языком.

Лилит налилась влагой, подобно запретному плоду. Стоны сменились всхлипыванием от наслаждения. Прилившиеся к глазам слезы порока, омывали ткань повязки.

— Грешная.

Мужчина стянул с её лица повязку, плотно прижимаясь губами к шеи.

— Моя грешница.

Лилит желала поймать миг, единственный миг, чтобы разглядеть его лицо. Но тут её пронзила резкая боль. Дьявол заполнил её лоно до предела, если бы матка являлась мякотью граната, то излилась бы до самой кожуры. Член пульсировал, увеличивался, терзая стенки и заставляя те раздвигаться, растягиваться, чтобы хоть как-то уместить в себе зверя.

Мужской язык продолжал ласкать кожу, впиваясь, словно умирал от жажды, пока Лилит пыталась не сойти с ума от удовольствия. Её ногти впивались в крупную мужскую спину, а зубы искусывали плечо. Но такая строптивость только побуждала к ответу. И вот, когда девушка была почти на грани, Дьявол развернул её на коленки. Измученные руки проникли в горячий песок, что казался холодным после мужской кожи.