История Крыма

Глава 1

1940 год.

Голливуд. Киностудия MGM.

Этим пасмурным вечером глава киностудии Уильям Голдберг пребывал в весьма скверном расположении духа. Не помогали ни сигары, ни даже новенькая секретарша.

- Чертов ветер – пробормотал Голдберг, не выпуская сигару изо рта, а потом добавил – Чертов Гибсон.

Не имея возможности должным образом сосредоточиться над сценариями, в беспорядке разложенными на большом столе из красного дерева, Голдберг поднялся, и нервно принялся мерить шагами неприлично большой кабинет, бормоча себе под нос:

- Я ему устрою. Будет до конца жизни в вестернах сниматься! Возомнил себя героем! Шут гороховый!

Будучи на своей должности уже много лет, Уильям Голдберг повидал всякое. Ему приходилось заминать грандиозные скандалы, о каких простые обыватели и представления не имели. Он выдавал детей от случайных связей, рожденных актрисами, имевшими репутацию невинных ангелов за их племянников и младших братишек. Платил щедрые отступные мужчинам, ходившим в любовниках у актера первой величины, активно продвигая последнего как ярого дамского угодника. Выкупал старые порнофильмы актрис, успевших превратиться в голливудских див. Убийства собственных жен, браки длиной в пару часов, пьяные выходки, легкомысленные адюльтеры - чего только не встречалось на Фабрике грез. Но чтоб такое…

Наконец, двери кабинета директора киностудии распахнулись. Быстро вошедший в комнату верный подручный Голдберга при решении особо щекотливых вопросов – дюжий малый Майлз, молча поприветствовал того кивком головы.

- Успели? – быстро спросил Уильям.

- Да – коротко ответил Майлз – Задержали на пропускном пункте.

- Зови сюда.

Голдберг подошел к окну. На противоположной стороне улицы фонари освещали огромный плакат нового фильма с Мэрилин Форбс. Хороша! А всего пять лет назад сидела в этом самом кабинете, будучи молоденькой, никому не известной старлеткой, страстно желавшей попасть в мир кино.

В двери вежливо постучали и секретарша томным голосом сообщила:

- Мистер Гибсон, сэр.

Последний, не здороваясь, прошествовал в кабинет, и уселся на кожаный диван. Ах, если бы этот диван мог говорить…

- Уильям.

- Джеймс.

Глава киностудии сурово взглянул на своего ведущего актера. Неприлично высок, красив, впрочем, некрасивых у них не водилось. Что особенно ярко выделялось на контрасте с Голдбергом. Сам-то он был низким и тучным.

- Так дальше продолжаться не может, Уилл. Я не изменю решения, и твои молодчики меня не остановят.

Их было трое. Трио самых известных актеров Голливуда, чьи фамилии по иронии судьбы начинались на одну букву. Грант, Гейбл и Гибсон. Кэри Грант. Кларк Гейбл. Каждый приносил киностудии миллионы. А вот теперь Джеймс Гибсон решил все бросить…и отправиться добровольцем на фронт.

- Напомнить, что у тебя восьмилетний контракт с MGM, парень?

- Уилл, какой контракт? Ты хоть в курсе, что происходит за этими стенами? Идет война!

Голдберг изо всех сил старался держаться спокойно и невозмутимо.

- Тебе-то какое дело? Ты актер! Если уж так неймется, поезжай в составе агитбригады, почитай им Шекспира со сцены или еще чего, чтобы успокоить совесть…

Джеймс одарил его фирменным пронзительным взглядом, который зрители называли «буквально прожигающим экран».

- Надеюсь, ты шутишь, Уилл. У меня лицензия пилота и опыта будет побольше, чем у тех «желторотиков», которых толпами направляют в самое пекло прямиком с призывного пункта.