Армия Солнца

Морщинистая рука, которую Е Юнь сжимал в своих ладонях, уже окоченела. Но он боялся ее отпустить, потому то тепло, которое он, казалось, еще ощущал, развеялось бы – а он не хотел верить, что это возможно. Что старейшина Цан мог умереть. Он казался вечным, как сама Змеиная гора, и должен был простоять столько же. В покоях настоятеля было совсем тихо, и все, что Е Юнь мог слышать – это свое собственное дыхание.

Е Юнь (厄運/è yùn) - злой рок

Он зажмурился и все-таки отпустил холодную кисть, чувствуя себя ребенком, который остался посреди оживленной улицы без родителя.

Настоятель Цан Лу мертв. Это был его добровольный выбор, уйти из жизни вот так – позволить своему телу состариться и угаснуть спустя столетия жизни. Но почему он оставил его сейчас, когда худшего времени и придумать было нельзя? Е Юню было больно и он злился, а если эти мысли и отдавали эгоизмом, ему было все равно.

- Твой учитель присмотрит за тобой, когда вернется... А до тех пор в Шэ Шань ты в безопасности.

Вот, что сказал ему старейшина перед смертью. Но все, чего хотелось Е Юню – это броситься на поиски учителя, а не выполнять работу, которой он не хотел и к которой не был готов. Ученик боялся за него и удивлялся его зловещему молчанию. Едва ли могла существовать беда, с которой его мастер не справился бы, но надо же такому случиться, чтобы он ушел именно сейчас! Ушел, ни слова не сказав, и в такой момент…

Е Юнь покачал головой, отгоняя навязчивые мысли. Он не должен был сомневаться в своем учителе - если он покинул храм, значит, так было нужно, и не ему об этом судить. Но не судить он не мог.

Бледный, но собранный, Е Юнь вышел из покоев настоятеля. Там его уже ждали.

- Старейшина вознесся? – первой спросила Инь Лимин.

Он не вознесся, - хотелось ответить Е Юню. Он умер! Потому что после смерти не было ничего, и нет никакого смысла прятаться от правды. Но для адепта храма праведных совершенствующихся это было извращенным взглядом на смерть, и он не был столь опрометчив, чтобы произнести это вслух. Так что вместо готового сорваться с языка ответа Е Юнь лишь молча кивнул.

Первые лучи восходящего солнца уже просочились сквозь резные створки ставень, но, несмотря на ранний час, все старшие заклинатели собрались здесь. Е Юнь был последним, с кем желал поговорить настоятель храма перед смертью. Сейчас заклинатели Шэ Шань наверняка гадают, почему – но самый очевидный ответ был далек от правды.

Инцзы Ян покинул орден и не мог получить последних наставлений от старейшины Цан Лу, а значит, их должен был передать Е Юнь, его единственный ученик. Но Инцзы Ян не нуждался в наставлениях. А вот Е Юнь - да, иначе в отсутствие учителя рисковал совершить какую-нибудь глупость. Их положение в мире заклинателей было шатким, и лишь авторитет настоятеля Шэ Шань защищал их от излишне пристального внимания.

Старейшина позвал его в свои последние минуты, чтобы напомнить о благоразумии, и Е Юнь не мог подвести главу ордена. Поэтому он силой прогнал тревогу со своего лица – внимание старших заклинателей не должно его так тревожить.

Инь Лимин, высокая, статная женщина с прямым взглядом была преемницей главы Цан Лу. В лучах солнца ее каштановые волосы отливали золотом, и даже печаль не портила красоты ее лица. Со стороны ни за что нельзя было сказать, что эта женщина – ровесница настоятеля храма, и лишь спокойная уверенность выдавала ее вековой опыт.

Рядом с заклинательницей стоял хмурый Гуан Юн – целитель, под взглядом которого Е Юнь отчаянно старался не ежиться. Его он знал плохо, возможно, поэтому ему вечно чудилось подозрение в прищуренных глазах.

Попрощаться с настоятелем пришли и многие, многие другие. Нельзя было выдавать свою неуверенность, как бы отчаянно Е Юню ни хотелось сбежать. Он обменялся вежливыми фразами с другими старшими учениками, прежде чем смог, наконец, незаметно отойти в сторону.

Е Юню нужно побыть немного одному и прийти в себя. Ему нужно лишь дождаться возвращения учителя, продержаться… Сколько? Неделю? Месяц? Год?

Он привык оставаться без своего мастера, но теперь, когда не стало старейшины Цан, Е Юнь остро ощутил, насколько беспомощен. Глава ордена был первым человеком, ставшим на его защиту, а теперь этого человека больше нет. Прикрыв глаза, Е Юнь попытался снова вернуться в то время и в то место, где все началось.

~

Ясным весенним днем дела у господина Сян шли неважно. Постояльцев было немного - пусть Шэ Шань и считалась известным орденом, не сказать, чтобы она привлекала многих гостей в город. Сами адепты, если и спускались сюда со своей горы, то лишь по делу, и последние месяцы владелец гостиницы был лишен чести давать кров господам бессмертным.

Но сегодня господин Сян словно чувствовал, что его ждет особенный гость.

- Я бы хотел остановиться здесь на ночь, - негромко сказал заклинатель, подходя ближе к прилавку.

По сине-фиолетовым цветам его одежд владелец гостиницы мгновенно узнал адепта Шэ Шань. Но что это был за адепт! Белые волосы были собраны в пучок, и ничто не скрывало глубоких морщин, прорезавших спокойное лицо. Каждому ребенку известно, что бессмертные заклинатели не стареют, а этот заклинатель оказался похож на изрезанное всеми ветрами сухое дерево, готовое вот-вот сломаться под последним ударом стихии.

Заклинатель ждал, пока владелец гостиницы на него насмотрится, не выказывая ни недовольства, ни раздражения. Наконец, господин Сян спохватился:

- Разумеется, господин бессмертный! У нас есть несколько комнат, достойных адепта Шэ Шань. Сейчас я вас провожу.

Для настоятеля такая реакция была привычной, мало кто узнавал в нем главу известного ордена. Он редко покидал свой пост, а если и покидал, то предпочитал не привлекать лишнего внимания.

Наконец, полный владелец гостиницы вывел старейшину ко внутреннему саду. Здесь было по-настоящему красиво: у выложенного камнями пруда росли водяные лилии и камыш, создавая тень для рыб, а по прозрачной поверхности воды плавали узкие листья ивы. Настоятель ненадолго задержался, разглядывая неповоротливых пестрых карпов.

День уже клонился к вечеру и на двор наползали фиолетовые сумерки, поэтому он не сразу заметил, что в тени под ивой кто-то есть.

- Ты, - рявкнул хозяин гостиницы, заставив заклинателя поморщиться, - я предупреждал тебя, еще раз увижу около своего пруда – поркой не отделаешься, и моя стража все-таки отсечет тебе руку!

На лице черноволосого мальчишки читались одновременно страх, злость и смирение. Здоровая рыбина, которую он прижимал к себе, хвостом ударила по воздуху и выскользнула из рук.

Единственный выход из сада находился прямо у них за спинами, и настоятель почти мог видеть мысли, отражавшиеся на заостренном лице. Мальчишка метнулся между каменной кладкой стены и владельцем гостиницы, но при всей своей тучности мужчина оказался на удивление проворным.

- Стража! – гаркнул господин Сян, хватая малыша за локоть. Пальцы впились в руку так, что непременно должны были остаться синяки.

И тут ребенок рванулся, что было сил. Темная энергия отшвырнула мужчину, будто он вовсе ничего не весил, но оказалось поздно – ворота уже загораживала пара наемных охранников. На их счастье никто не понял, что именно произошло. Грузный владелец гостиницы просто оступился, ведь такой хилый ребенок ни за что не смог бы его оттолкнуть - не с помощью физической силы.

До того настоятель лишь наблюдал за сценой, не собираясь вмешиваться, но теперь остаться в стороне он не мог. Выйдя вперед, он положил руку на худое плечо в попытке остановить мальчика от необдуманных действий. Тот судорожно дернулся, собираясь вырваться, но тут же замер, увидев на подвеску на поясе.

Мальчик понял, что перед ним заклинатель и догадался, что это означает.

- Я заплачу за рыбу, - гладко сказал настоятель, повернувшись к владельцу гостиницы и незаметно задвигая мальчика к себе за спину. – Проблема только в этом, господин?

Тот, похоже, был сбит с толку странным поступком заклинателя, но сдаваться не собирался.