Я буду помнить

Каждое наше действие, любое сказанное слово - это не случайность. Возможно, этот поступок изменит жизнь навсегда? Остаётся только положиться на себя и верить...

Если б можно было всё изменить, обратить время вспять, было бы всё иначе? Знай он обо всем заранее - не вышел бы из дома, не поехал бы на этот приём. Ему ведь не хотелось туда идти. Тогда ещё можно было избежать той встречи, улизнуть от несчастного стечения обстоятельств. Но он остался, и теперь уже поздно было что-либо предпринимать. Судьба ли, везение, или, напротив, невезение - он не знал.

Тишина безлюдной улицы звенела в ушах. Густо посаженные массивные деревья, вытянувшись вдоль дороги, были погружены во мрак. И без того тёмный столб растворился в сгустившейся вечерней темноте, а садовый фонарь лунным диском висел над лужайкой, освещая её. Акихико Сейширо в своем чёрном кашемировом пальто и в такого же цвета шляпе уже несколько часов смотрел на ярко освещенные ворота собственного дома, пока холод не пробрал его до самых костей.

Он только что вернулся с затянувшегося корпоративного вечера в честь дня рождения главы отдела. Обычно он игнорировал такие мероприятия. Но в этот раз решил не отказывать, о чём довольно быстро пожалел. Нормы приличия не позволяли уйти быстро. От него, как от главы компании, потребовали речь, затем каждый посчитал своим долгом подойти и пообщаться с ним, даже хотя бы пару слов, но сказать. Нет, все было не так плохо, как можно было подумать, просто с возрастом Акихико стал уставать от большого скопления людей слишком быстро.

Улучив, наконец, возможность покинуть мероприятие, он вышел на улицу и, остановившись около машины, закрыл ненадолго глаза, наслаждаясь густым морозным воздухом, который бальзамом разливался внутри, прочищая легкие и голову. Стоя с закрытыми глазами, он не ожидал того, что на пустой парковке у ресторана с кем-то столкнется. Пошатнувшись, Сейширо все же сумел удержаться сам и перехватить того, кто врезался, но от внезапного толчка выронил ключи от машины. Ругнувшись вполголоса, он наклонился в их поиске, даже не посмотрев на виновника происшествия, и очень удивился, увидев тонкие женские руки, появившиеся рядом с его: девушка тоже наклонилась, чтоб поднять ключи.

Оторопев от неожиданности, он медленно поднял взгляд и удивился еще сильнее. Девушка была словно видение из прошлого. Её внешность так сильно напомнила ему «Ту Самую»...

- Извините, пожалуйста, я не хотела! С вами все хорошо?

Её голос был звонок, словно этот морозный воздух. Так звонок, что, казалось, продолжал окликать его и здесь, среди непроглядного зимнего мрака.

Сейширо удивлённо смотрел на девушку, и все дремлющие воспоминания вновь стали обретать силу. Она была азиаткой, но в её голосе слышался американский акцент. Несоответствие между голосом и внешностью странно взволновало его, как тогда, много лет назад. «Ничего ведь не случилось, - вспоминал он после, - всё было просто, можно даже сказать, «по-светски». Девушка осведомилась, всё ли с ним хорошо; он поднял голову и утвердительно кивнул в ответ. Вот и всё. Так откуда тогда это непонятное смятение чувств, лихорадочная путаница мыслей, не отпускающая его до сих пор?

Массивные ворота отворились, и Акихико вошел во двор. Какая нелепость. Зря он убеждал себя, что не поддался глупому наваждению. Эта девушка разворошила нечто, дремавшее глубоко в душе пожилого человека, вновь пробудила в нём молодого мужчину. Уж лучше бы все осталось по-прежнему. И с чего это он потащился на этот проклятый корпоратив? Теперь весь вечер полетел в пекло из-за какой-то ерунды. Он злился на самого себя.

Сейширо не спеша брёл по мощённой дорожке, огибавшей его сад. Пройдя мимо изящной вишни, элегантно подстриженного остролиста, мимо японских клёнов, горных азалий с поблёскивающими в свете фонарей листьями под тонким слоем снега, он поднялся на террасу и вновь окинул взглядом сад. Это была его радость, отрада, успокоительный бальзам после каждодневных тревог. И дом тоже был его надёжным убежищем, за запертыми воротами которого оставался весь мир. Но сегодня всё звучал и звучал в ушах чарующий голос незнакомки, и целительная тишина сада больше не дарила никакого успокоения душе. Казалось, что-то шло за ним по пятам, проскальзывая в дверь, вторгалось в дом. Эта девушка, её голос, лицо. Множество мелочей, неуловимых и, сначала казавшихся даже бессмысленными, всё сильнее тревожили его. Как будто резкий порыв осеннего ветра внезапно налетел на кучу палых листьев и вихрем закружил их в воздухе.

К нему будто вернулась молодость, а вместе с ней - мучительные терзания. И надёжно запрятанная в потаённом уголке души горстка воспоминаний вновь всплыла в памяти. В голове мелькали кадры из прошлого, словно второсортное черно-белое кино, а вместе с ними и его прозвище - «Император». Он тихо проговорил, будто приветствуя прежнего себя: «Император? Император Акихико? Это ты?» Казалось, он задавал эти вопросы чужому прошлому, незнакомому телу, какому-то другому человеку, прожившему иную жизнь, о которой он, возможно, где-то читал. Казалось, этот человек и есть тот, кто преследовал его всё это время. Только это был не чужак, не посторонний. Лишь он сам, прежний «Император». Даже произнесённое шёпотом, старое прозвище не утратило былой силы. В этот самый миг пожилой мужчина, заходя в дом и небрежно кинув прислуге что-то, похожее на приветствие, снова стал «Императором»: грубым, непоколебимым, высокомерным человеком, естественным для его положения. Таково абсурдное могущество слова: столь великое, что тянет за собой всё, что только может охватить.

Наконец, он добрался до своего кабинета и первым делом повесил шляпу борсалино на вешалку, стоявшую у двери. Вся она была увешана немалым количеством различных шляп, шапок и других головных уборов. Дуб, из которого она была выточена, блестел от многолетней полировки, на темной древесине выделялись сучки и уже почти незаметные пятна.

Сейширо был женат. Не так уж и долго, но всё же был. Он избавился от всего, что напоминало о Ней: не осталось ни фотографий, ни писем, ни каких либо других вещей. Лишь эта вешалка у двери - всё, что сохранилось с тех времен. Когда-то они наткнулись на неё в лавке одного антиквара.

Мужчина налил себе виски и устроился в мягком кожаном кресле. Его взгляд невидяще блуждал по обстановке кабинета, а мыслями он витал где-то далеко, но всё время возвращался к вечерней встрече. И зачем он только пошёл на этот приём, зачем пытался отогнать эту навязчивую, давящую тревогу таким ненадёжным способом? Он ведь мог остаться дома, тихо просидеть остаток вечера в своём кабинете и никогда не видеть той девушки. Неожиданное столкновение выбило его из колеи, испортив весь оставшийся день. Оно вытянуло из недр памяти имя.

Он будто вновь увидел эту девушку тут, перед собой, и, потягивая терпкий напиток, стал неспешно изучать возникший перед ним образ. Интересно, откуда она взялась? Он ещё раз разыграл про себя всю эту странную сцену:

«С Вами все хорошо?»

Он кивнул с невозмутимым видом, а сам усиленно подыскивал хоть какой-нибудь ответ. Напрасно. Не сумев подобрать слов, мужчина молча выпрямился, ожидая того, что произойдет. Она протянула ему ключи. А он всё не мог оторвать взгляд, словно зачарованный.

Что это: сон или явь? Казалось, весь мир за пределами его кабинета исчез, растворился, превратился в смутное порождение разума. Разума, над которым он более был не властен.

Девушка бесцеремонно схватила его за руку и вложила в раскрытую ладонь холодную связку ключей. Рассказала, что сама из Штатов, приехала ненадолго и заблудилась в поисках метро, что не знает, как теперь будет добираться. Непринуждённо болтала, будто со старым знакомым, не замечая его молчания. Словно не осознавая, какой эффект произвела. Она лишь появилась, сказала пару слов, а он уже был взбудоражен, истерзан и разбит. В какой-то момент Акихико подумал, что она тянет время, медлит, напрашиваясь на то, чтоб он ее подвез. Но незнакомка задавала различные вопросы, что-то вдохновлено рассказывала, кажется, про город, но он попросту пропустил эту информацию мимо ушей, пытаясь определить ее возраст: лет двадцать пять на вид, не больше.

Он вскользь объяснил, как добраться до метро. Потом девушка ушла, ускользнула прочь. В морозном воздухе улицы вновь стояла тишина, в которой он напрасно пытался уловить звук её удаляющихся шагов. Она исчезла так же внезапно, как и появилась, но он всё ещё чувствовал её присутствие. Её персиковые щёчки были так близко, ему стоило только протянуть руку и дотронуться до них. Это было так просто, но он ведь уже прикасался к такой же коже...

Мужчина шумно выдохнул, вновь ощутив всё бремя воспоминаний. Те дни предстали перед ним с прозрачной ясностью, шаг назад - и он снова был там: томился в раздевалках в ожидании тренировки или игры; выходил на оживленные улицы Киото, где разгуливали толпы людей. И кое-что другое. То есть, кто - Саюри. Саюри. Черт возьми, с тех пор прошла целая жизнь. Но он все ещё не мог произносить её имя. Даже мысленно, даже в полном одиночестве. Поначалу он так и называл ее про себя: «кое-что другое». И только сейчас шепотом смог произнести её имя. Медленно, по слогам, как в былые годы: Са-ю-ри.

В дальнем углу кабинета, на самой верхней полке, за массивной книгой, лежала шкатулка с маленькой куклой на ней. Её красное кимоно совсем выцвело от времени, а с вручную раскрашенного лица сошла краска, обнажив деревянный остов. На плече у куклы всё ещё красовался обветшавший зонтик из тончайшего, как паутинка, кружева.

Акихико взял шкатулку с полки, повертел её в руках, сбоку отыскал потемневший от времени металлический заводной ключик, протер запылившийся механизм, медленно повернул его на два оборота. Заиграл мелодичный народный мотив игры на сямисэне*. За пару секунд эта мелодия окончательно сделала его прежним Императором. Он прикрыл глаза, как завязавший пьяница, которому предлагают выпить одну-единственную рюмку за старые добрые времена, и погрузился в мелодию, что уносила его к былым воспоминаниям.

Неожиданно музыка прервалась. Он явственно ощутил прикосновение к своему плечу, почти невесомое, но все же знакомое до мурашек. Точно так же его касалась «Она». Не поворачивая головы, он медленно кивнул, как бы здороваясь, затем едва слышно прошептал: «Я скучал...»