Опасные игры с тенями. Том 0.

Ами шла к опушке в задумчивости. Свет был хмурый, но внутри, кажется, начало восходить светило надежды. Кантинка досадливо отмахнулась от него.

«Закатись, пожалуйста, обратно в болото. И больше не показывайся. Сколько раз ты так делало внезапно, даже когда чудилось, что я иду к успеху. Сколько раз у меня появлялась эта напрасная надежда...»

Однако, новости были интересные. Участки Прайма, Омилла, Кантина и Зета обменивались служаками. «Для улучшения налаживания связей и упрощения взаимодействий», написано в общем послании. Весьма расплывчатая формулировка, но, начхать, если тебя выбрали представительницей от кантинского участка. И предстоит отправиться в Омилл. Тоже неплохо. Мягко говоря.

Там, насколько помнила Ами со времени последней своей командировки, довольно-таки спокойно, нарушений порядка, по сравнению с поселением, где живёт и работает она сама, немного, и штат правдивых невелик.

Занимались они, по большей части, насколько знала Ами, логистикой, проверкой и учётом проходящих через город грузов и патрулированием местных лесов на предмет того, не потерялся ли кто и не попал ли в какую передрягу.

...Обмен служаками, значит. Кто-то из этих бедолаг тоже попадёт в передрягу, когда кого-то из них отправят сюда. Хотя, для многих не такая уж это и большая беда.

Есть даже такое понятие "простая жизнь", в поисках которой люди со всего материка приезжают в Кантин. Работать на себя, на своём участке земли, выращивать себе еду, сытно кушать, любоваться полями и лесом на закате светил, крепко спать после рабочего дня, ничего лишнего. Может, для кого-то это и было хорошей идеей после перенасыщенного событиями существования. Но для родившейся здесь и уже наевшейся досыта этой простотой и предсказуемой размеренностью молодой активной Ами, это и было самой настоящей "передрягой", её жизнь здесь нельзя было назвать простой. Помимо внешних конфликтов, её раздирали многочисленные внутренние. Избыток "покоя" тоже делает с людьми страшные вещи. Особенно с теми, кто ещё не готов к нему, не накушавшись вдоволь всякого рода беспокойств. 
Вероятно, амина "замена", которая прибудет из Омилла, будет чем-то похожа на саму Ами, что любит курьерскую работу, не брезгует оперативной и знает не только родной кантинский язык. Нетрудно знать самые ходовые: кантинский, омилльский, зетский и праймский, они настолько близки, что непонятно, как изучение языков вообще может стать проблемой. Праймский из них ближе всех. Язык изгнанных был практически тем же, что и кантинский. Различия были только в ряде слов и их произношении и употреблении. И они так же велики, как с прочими языками, и не так велики, как это хотели показать кантинские, всем своим видом при любом удобном и не очень случае демонстрируя, что совершенно не понимают праймский.

«Неужели эти глиноголовые не могут говорить нормально! Зачем так глупо каверкать наши слова. Звучит идиотски.» - картинно возмущалась тётка.

В юном возрасте Амелия, по своему печальному обыкновению, будучи не в состоянии выбрать один и увлёкшись изучением всех сразу, даже начала путать их, неосознанно переключаясь с одного на другой, что вызвало очередной шквал насмешек. Ами и без того считалась довольно странной. Пришлось предпринять некоторые усилия, чтобы говорить в результате только на кантинском.

Правда, для неродных языков её произношение оставляло желать лучшего, потому как, она учила она их по заинтересовавшим её ещё в раннем детстве книгам и заметкам матери. Практиковаться было негде и не на ком.

Пришлые появлялись в недружелюбном по отношению к соседним ведьмовским городам Кантине, по понятной причине, нечасто. Потому пришлось подрасти , поступить на службу в кантинское Управление Порядка и дать себе возможность продолжить самообучение, курьеря между городами и сопровождая торговые караваны.

И сейчас. Теоретически. Вроде бы. Есть возможность на пол большого цикла отправиться совершенствовать свои языковые навыки в Омилле.

«Ага. Мечтать невредно. Опять ничего не получится. Сколько раз уже такое было, что вот-вот всё наладится, и - мешок дырявый, а не улучшение ситуации.»

Мечтать полезно. Особенно когда жизнь сжала тебя так, что не получается даже пошевелиться и ничего другого, кроме как мечтать, не остаётся. И если уж мечтать по полной... То почему сразу не о Прайме.

Прайм. Ами зажмурилась. Этот шикарный, восхитительный город казался ей идеальным местом для начала новой жизни. От него всегда веяло чем-то, обещающим осмысленное, перспективное и интересное существование, способное обеспечить ей достойное будущее. 
Незабываемый вид со скалы, на которой находился город, на бескрайний океан, столь же бесконечное и прекрасное бездонное небо над ним, давал опьяняющее ощущение свободы в этом невероятном уголке материка. В света, когда не было тумана, с этой возвышенности материк от Кантина до Большого Леса был виден так хорошо, что хоть карту рисуй... Многие наверняка и рисовали.

А вот чтобы увидеть всё остальное, надо было спуститься с этих головокружительных высот и отправиться в Северные Пустоши, заглянуть за горы и... пройти сквозь Большой Лес.

Даже если не ходить далеко, Прайм - место, где можно достать много-много разных знаний, не покидая города. Неизвестно, кто были более жадными до знаний - праймские академические ведьмы или Ами, но у первых, в отличие от неё, была информация, кропотливо собираемая ими из всех возможных источников и стекающаяся вкусными широкими потоками в праймский центральный архив. Прайм был не только местом получения знаний научно-технического и ведьмического характера, но и большим рынком торговли информацией со всего материка. Этим занимались и крупные околомонаршьи организации, типа Агентства ОСД, и влиятельные учёные и придворные семейства, мелкие конторы и частные разузнающие. Все стремились что-то разыскать, разузнать, сделать открытие, извлечь из этого какую-то пользу. Казалось, весь Прайм помешан на информации. Разумеется, здесь не обходилось без интриг и раздоров конкурирующих. 
Знания и сведения, как оказалось, тоже были ценным ресурсом. Даже для не подходящей к этому с практической точки зрения Амелии, чей вечно голодный пытливый ум отчаянно нуждался во всё новых и новых стимулах и подпитке. 
Прайм - идеальное место для таких, как она. Город эонно учащихся. Ами, бывая в Прайме, подолгу прогуливалась между корпусами учебных заведений, смешиваясь с обеспокоенно спешащими куда-то студенческими толпами, представляя, что она одна тоже куда-то торопится. За чем-то интересным. Что можно прямо сейчас зайти в одну из этих резных башенок, набрать стопку книг и исчезнуть из этого мира, будучи унесённой захватывающим потоком новой аппетитной для её ума информации. Словно пылинка в лучах света, проходящего сквозь эти прекрасные бесконечно разнообразные многоцветные окна, которых было так много в городе.

Также Прайм – это не только пища для ума, это и шикарные трапезные. Местные волшебные фруктовые яства, славящиеся странными и непривычными сочетаниями, любые, изысканные и нехитрые, традиционные и регулярно появляющиеся новаторские, что были эонным поводом фыркнуть для предпочитающих простые и сытные овощные блюда кантинских. Если бы у Ами было достаточно сушёных трав и зёрен на обмен и достаточно времени, чтобы всё перепробовать... наверное, она бы спятила от счастья, потому как тогда несбыточных мечтаний в её жизни больше бы не осталось.
Обладающий невероятно причудливой архитектурой, домами, которые сложно было принять за жилища, город-сказка, и без того могущий похвастаться фантастическими видами за его пределами, внутри них утопал в огромном количестве цветных полос тканей и лент, флюоресцирующих растений разных видов и светящихся ведьмических шаров, что в закатнее время смотрелось совершенно фантастически. Всё это быо уже поражающим воображение, даже если ни разу не видеть ни одного из ярких местных фестивалей.
Местные дома - их называли омы – и их интерьеры были главными поводами для гордости ими обладающих. Все старались построить что-то принципиально новое и не похожее на соседние. Потому формы разнились - от зданий, больше напоминающих какие-то диковинные овощи или местные кондитерские изделия до прозрачных конструкций, выглядевших как зетские горные кристаллы, и так же надолго приковывающих к себе взгляд. Ведьмы могли позволить себе некоторые вольности в отношениях с реальностью... Ами завистливо вздохнула.

Прайм также – это пять неудачных попыток устроиться там, полное крушение всех надежд на ранее упомянутое светлое будущее и тупое смирение с тёмным.

«Сяду здесь, в этом прекрасном месте моей скользкой ямы, и никуда не буду двигаться. С меня довольно.»

Ами дошла до единственной своей верной подруги в этих местах - до успокаивающе зелёной опушки.

Конечно, чуда не случилось, зато Ами нашла для себя чудесное место, которое помогало её прийти в себя и успокоиться.

Она осела на бревно, привычно подсползая до удобного положения, выдохнула, уставившись в небо и на верхушки деревьев. Это место помогало ей каждый раз, когда она приходила сюда в смятенных чувствах, оно единственное понимало её и могло утешить, давая если не отдых и воодушевление, то спасительное безразличие. Которое и помогало ей не спятить после каждой очередной неудачи.

Она уже внутренне согласилась на эту «яму» со скользкими склонами, в какой-то смиренной отрешённости решив, что если ей здесь сидеть до конца дней, то так тому и быть. Не тратя более сил и нервов, она будет делать это с максимальным безразличием. Она не станет изо всех сил карабкаться и скатываться вновь. Ами отказалась от своей давней идеи удрать отсюда куда угодно и позволила родным затянуть себя в планы по ремонту их общего дома, где они жили всей своей по кантинской традиции большой семьёй.

И... Всё. Это точно было дно. Теперь Амелия знала, как оно выглядит и могла его детально рассмотреть его скользкую вязкую основу и почувствовать щекой потихоньку проникающий в самое нутро мокрый холод отчаяния. Потому как лежала там лицом вниз, отвернувшись от подло сияющего сверху эонно недоступного света надежды. Да, того самого.

...Знатные косметологические процедуры. И действенные. Уже не страшно. Уже не больно. Дискомфортный вначале морозец стал в итоге прекрасным анальгетиком. Просто её жизнь закончилась. Холод позволяет не разлагаться телу и не беспокоить этим окружающих, а внутри уже пусто. Все, кто там были, ушли в лучшие миры. Ничто более не имеет значения. Она не получит то, чего хочет. И точка.

Потому будет делать то, что должно и идти, куда пошлют. Больше своих идей на этот счёт у неё нет, так как изнутри управлять некому. И незачем. Ни к чему хорошему это не привело. Лучше так. Капитуляция и эвакуация. Пустое тело, пустой ум. Она ещё ходит и дышит, но...

«Разбудите меня, когда всё это закончится».

Произошло это духопадение после очередной её неудачной попытки устроиться в Прайме. Если бы только у нашей служивой были хоть какие-то ведьмические способности... Она могла бы остаться в любом из городов материка в качестве работницы местных сил правопорядка или в студентки одного из праймских университетов. И даже не пришлось бы прилагать какие-то усилия для «побега» из родного города - соседи и близкие сами бы выставили её, снабдив припасами на дорожку. Ведь все кантинские, обнаружившие в себе ведьмический дар, издревле изгонялись. «От ведьмии добра не жди», говорили они.

Ами бы подождала. Юная неведь нестерпимо завидовала ведьмам-изгоям. Тебя просто выставили за пределы Кантина и нет вопросов - оставаться в привычном тепле своего болотца или выбираться. Есть только выбор - куда идти дальше. Большинство выбирало Прайм, шло развивать свои способности и искать новое место в жизни. 
Многие затем устраивалось наёмными ведьмами, чьими услугами в критических случаях не брезговали пользоваться даже сами кантинские, забывая о неприязни и собственных убеждениях. Скрепляющих Кантин догматичных убеждениях. «Незыблемых» традициях, бывших основой семьи и общества. Ага. Комфорт важнее.

Ах, если бы у неё была хоть капелька этого дара-проклятья... Но у неё не было.

Изгнание было бы, по крайней мере, однозначным, прямым и явственным отвержением. А не тем неловким случаем, когда твоими делами не особо никто не интересуется, но и отпускать не собирается. Потому как сразу выясняется, что ты нужна близким и родине. Даже если и не особо нужна, то – вдруг пригодишься. Надо же на чьём-то фоне казаться себе лучше.

Можно было, конечно, просто взять и удрать отсюда. Что неоднократно и делалось. Но, как выяснилось при этом, всё не так радостно, как сперва казалось. Без работы в любом крупном городе делать нечего. Если ты не приносишь пользу месту и живущим здесь, то никто тебя просто так не запишет в горожанки и не выдаст временное жильё. Дармоеды не нужны нигде. И, будучи неведью, ты быстро оказываешься вновь в Кантине. Снова и снова. Вот уж где работы хватает на всех. Изобильный на рабочие места растительский Кантин - один из самых крупных городов-государств. И, безусловно, самый скучный. По версии Ами.
Прочие варианты - Зет, Лим и просто лес, пока казались нашей начинающей бродяжке какими-то фантастическими, недостижимыми или неприемлимыми. Но это - пока что. Если не получится с переселением в крупный город, как ей хотелось, то какая будет разница, где безрадостно доживать свои дни. В лесу без людей, как без дополнительного источника постоянного стресса, будет даже поспокойнее.

«Поддержка» начинаний и «понимание» родными её «нелепых» юношеских порывов и устремлений также сыграли свою роль в принятом ею решении сдаться «яме». У неё самой иногда возникали сомнения. Стоят ли эти её сумасшедшие мечты безумных усилий? Все эти попытки устроиться – в самом деле выглядят как просто куча напрасных надежд и потраченных нервов.

В Омилле будет то же самое. Новые попытки зацепиться и приспособиться, новые неловкие ситуации, способствующие равномерному покрыванию себя позором с ног до головы. Не так обильно, как в первые визиты, но всё же до сих пор достаточно толстым слоем. Со всем этим можно было смириться, если бы... Хоть что-то получилось. Хоть где-то, хоть как-то зацепиться. Но нет.

А пока... Итак, всем удобно. У родни есть рабочая сила, а Ами сидит, хоть и воя периодически с тоски, зато не позорясь. В смысле, не позорясь более обычного всё новыми непривычными способами. Она всё-таки кантинка и тоже ценит комфорт. Больше, чем убеждения. И она уже до этого смирилась с тем, что всего этого в её жизни уже никогда не будет. Пока... не нарисовалось эта среднесрочное назначение в Омилл.

Что она чувствовала? Горе. И в случае, если бы всё получилось, и в случае, если нет. Сильную горечь и всепоглощающую обиду. И сейчас больше всего на свете ей хотелось бы швырнуть эту непрошеную подачку судьбы обратно той в лицо.

«Забери и подавись. Почему именно так? Почему именно сейчас? Раз не получается по-моему, так пусть не будет вообще никак.»

Где оно было раньше? Почему пришлось проползать через всю эту грязь последних навозных циклов её жизни? Да и даже если отправят её в Омилл... Всего на пол большого цикла. Это же гнусам на смех. Что можно успеть за полцикла?..

В самом деле. Что?

Полюбоваться чудесными мягко мерцающими по закатам разными цветами огромными грибами-ориентирами, любовно выращенными в городе ведьмами. Попить обифрительные напитки с местной водой. Кстати, разница разительная! Священная вода, почитаемая даже ни разу не виденными Амелией эльфами, придаёт всем омиллльским блюдам и напиткам особый неповторимый свежий и чуть сладковатый привкус. Нигде такого не встретить.

Удивительное огромное озеро вкусной живительной воды под горой около Омилла неизбежно сделало этот город столицей напитков и местом паломничества всех неравнодушных. Главным образом, люди приходили сюда ради кофе. Конечно, знаменитый омилльский кофе доставлялся во все города материка. Но он терял огромную долю своего вкусового букета и очарования, будучи поданным не в свежем, только что сорванном, виде, не на местной воде и не по какому-нибудь старинному сельвскому рецепту. И, от себя Ами бы добавила, что не будучи выпитым за уличным столиком одной из многочисленных омилльских кофеен под огромным грибом-ориентиром, украшенным цветными фонариками. И без местных сладостей - прессованных из диких орехов, злаков и ягод - плющиков.

Полюбоваться темнокожими улыбчивыми, жизнерадостными и чуть заносчивыми сэльвами, подавляющее большинство из которых ещё и очень хорошо собой. И, как будто этого недостаточно, они прекрасно поют и танцуют, плетут ткани с завораживающими узорами и... поголовно все – ведьмы. Не повод ли для зависти.

В Кантине этот ведьмичный народ не проживает, и Ами до сих пор помнит, как была удивлена и очарована, первый раз встретив живую сэльву. Невежливо было так таращиться, но картинки в учебниках не давали представления о том, каковы сэльвы на самом деле. Это... Как разница между картой и пейзажем. Тут легко восхищённо уставиться, потеряв контроль над собой и своими манерами.

Итак, доводов «за» отправиться в Омилл всегда было в разы больше. Плюс ко всему этому, особую нескрываемую радость Ами доставляло бы то, что она предположительно покинет Кантин до начала ненавистных до скрежета зубов праздников плодородия. Хоть минус один свет дурацких песен, запланированного принудительного веселья, разгоняемого элем, несмешных шуточек и неуместных и неприятных знаков внимания, угарных плясок и буквально тошнотворных хороводов. Что может быть лучше для психики, чем отсутствие од собственной нежеланной фертильности.

Эти дни заставляли и мать Ами нервничать и ещё более замыкаться в себе. Но это не роднило их с дочерью. Мать попросту закрывалась в своей комнате с запасом еды, чая и гигиеническим ведром. И никакие крики-угрозы-уговоры не могли её оттуда выманить. Однако уговоры-угрозы-крики около её комнаты были ещё одной ежебольшецикловой традицией, такой же стабильной, как само наличие болотного праздника. И даже диалоги из цикла в цикл не менялись.

Этот скучный сценарий никому не надоедал. Мать просили не позориться перед соседями, а она только спокойным голосом ответствовала, что не опозорится, так как не сможет отсюда сильно навредить всем поздравившим её с фертильным возрастом и способностью размножаться и дальше.

Выходила она только по ночам сливать навозную ёмкость и грозилась обдать содержимым этого ведра всех, кто воспрепятствует самоизоляции.

Ами поморщилась. Каждый цикл её жизни она ощущала себя словно уже орошённой из этого самого ведра. Как же нестерпимо хочется поскорее оторваться от родного дома и славных традиций и родовой памяти своего великого города. Оказаться как можно дальше от места концентрации её носящих.

«Не город виноват в том, что тебе тут плохо. И не люди. Между собой они прекрасно ладят. Это ты здесь словно бы что-то инородное.» - напомнила она себе.

Ради попытки избежать одного дня плодородия можно было согласиться практически на всё что угодно. Даже для вида. Просто сходить туда и вернуться обратно с понурым видом.

«У меня опять ничего не получилось».

Да, это – не Прайм. Будь проклята мать-Вселенная с её дурацкой манерой «заботливо» кормить тебя не желаемым тобой чем-то «вкусным», а тем, что соответствует её извращённым представлениям о «полезном», но... Вырваться из Кантина на полцикла? Кто может от этого отказаться?

Да, пожалуй, все. Кроме Ами. У всех дела в домах и на участках, поля, семьи. Никому не хочется приспосабливаться к новым людям, к их обычаям и, хоть и похожему, но, всё же, иному языку соседей. К тому, что для них без слов понятно и само собой разумеется, потому никто не трудится рассказать тебе об этом, но все искренне недоумевают, когда ты поступаешь иначе. К отсутствию привычных необходимых вещей и изобилию непонятных и непривычных. Не всем охота собирать пожитки и тащиться куда-то, стирая ноги, для того чтобы ещё и обитать в выданном на время не обустроенном жилье. И это, даже если не учитывать то, насколько гордость не будет позволять быть чем-то хуже этих «беспомощных бестолковых» ведьм, что, несомненно, создаст дополнительное напряжение.

Тем лучше. Не надо будет устранять конкурентов. Хотя, их никогда особо и не было. В этой ситуации Ами была той самой «непобедимой» Стеллой, с которой никто не сражается.

По всем поручениям и делам вне города всегда было понятно кого именно следует отправить. Наша бравая служака в любой момент была готова была бежать. Бежать хоть на короткое время из приютившего, вырастившего и сытно кормившего её спокойного и уютного города, от практически всецикльного нежного аромата цветов в воздухе, от знакомых, коллег и родных.

Возможно, причиной желания удрать была ещё и тяжёлая наследственность. В молодости мать была скиталицей. И это не принесло той ничего хорошего. Так же, как и самой Ами. Обе душой рвались на волю, телом оставаясь в комфорте Кантина, не будучи способными определиться и собрать себя в единое целое. Это делало обоих ещё более нервными и замкнутыми. Но, опять же, их ни капли не сближало. Напротив.

Сказать, что эти двое не ладили – значит не сказать ничего. Вероятно, старшей неудавшейся бродяжке больно было видеть своё нелепое отражение. Потому она старалась на него не смотреть. И разбить или переделать, если то попадалось ей под горячую руку.

Мать хотела, чтобы Амелия, в отличие от неё самой, выросла приличной растительницей и уважаемой хозяйкой полей, как большая часть аминых сестёр. Настоящей главой дома, как её строгих правил волевая тётка. И, хотя из выросшей дочери уже ничего нельзя было скроить, упорные методичные попытки разорвать её на лоскутки и сшить по-новому периодически возобновлялись. Потому Ами старалась как можно меньше «отсвечивать» и попадаться на глаза домашним, пропадая весь свет на работе или, если совсем повезёт, в командировке.

Или, если ни то и ни другое - она предпочитала проводить время здесь, на своей любимой уединённой опушке. Под этим звёздным небом, среди деревьев и на пахнущей мхом земле. Здесь можно было расслабиться и ничего не изображать. Поймать восхитительный момент, когда можно не пытаться быть «нормальной». Такое, вероятно, возможно только при общении с природой. Если надо было успокоиться, достаточно было просто бесцельно бродить по лесу после работы и подпевать голосам в голове.

Лес не требовал измениться, вести себя прилично, начать жить "как положено", сделать над собой усилие, перестать быть растяпой. Лес лечил душу успокаивал и давал отличные советы. Деревья не одурманивали разум бестолковой болтовнёй. Лес прекрасно пах и чудесно выглядел. Лес почти всегда был ответом практически на всё. Когда ей надоест пытаться устраиваться в нежелающих её городах, возможно, она всё-таки уйдёт сюда.

А может даже и... Посмотрит, что там, за лесом, по другую сторону от Кантина. 
Или вовсе отправится искать эльф, которых никогда в жизни не видела, но очень хотела бы увидеть. Ведь, поговаривают, что они есть в этом лесу. Не живут, вроде, но как-то проносятся мимо по своим неведомым делам...

А пока, сидя на опушке, можно было наблюдать, как одно за другим уходят на отдых рассветные светила и приходят закатные. А если засидеться, то увидеть как шлейфами в дымке стайками выплывают на небо звёзды. Сейсвет был как раз такой случай. Домой нашей горе-растительнице не хотелось совсем, ей только с трудом удалось успокоиться и собраться с духом, к отражению атак родных и близких она была явно не готова. Надо было подождать, пока все уснут. Ложились домашние традиционно рано, потому как с утра большинству предстоял новый свет работы в поле, а кое-кому и собирательство в лесу.

Как бы то ни было, целебный седативный эффект от леса и одиночества проявился. Амелия шумно выдохнула ещё раз. Ладно, попросту паниковать и психовать было неэффективно и бесполезно. Надо было чем-то себя занять. Например, начать собирать вещи. Хоть её кандидатуру ещё не утвердили официально, но по лицам сослуживцев было ясно, что они испытывают облегчение оттого, что это почти произошло. Все рады, все счастливы, мир, покой и небывалое согласие в их части Управления Порядком, в кои-то веки. Всем понятно, что это её и только её назначение. Других бестолковых нет.

Ну, посмотрим, каким именно образом всё сорвётся на этот раз. Какую очередную весёлую подножку приготовила её «озорная» судьба. Её начальство решит, что ведьмы очередную глупость придумали? Или что людей не хватает здесь, в управлении? А может, в Омилле поймут, что работа с неведью не представляет для них интереса. Тем более, не совсем понятно, что там предстоит за работа. А со слов начальника, так и совсем не понятно, со всеми его присказками и междуматиями об этих «ведьмующих сухоголовых». Ладно. Будь что будет. Всё разгребать нужно по мере поступления. Пора домой и спать, а то вот-вот уже и обратно на «любимую» работу.

Там даже будет чем развлечься. Надо бы поводить ушами и повыспросить, чем закончилось дело о пропавшей вместе с парой инструментов части урожая.

Пропавшей быстро. Тихо. Без особых следов. Как это сделано? Нет свидетелей. Большой объём пропажи. Просто так не унести. Нужно было бы задействовать уйму народу... Но следов нет. Совсем.

Загадочно. Более чем. Кто это могли быть? Соседи? Эльфы? Или вообще... северные? Версии выдвигаются самые дикие. И ни одной правдоподобной. После быстренько «расследованного» и закрытого дела об амнезиях, которое было в ходу ещё когда Ами не была на службе в Управлении Порядка, это, пожалуй, самое любопытное и странное из происходившего за последние циклы. Интересно. Очень.

Амелия резко поднялась и неохотно побрела в сторону дома. Все ночные светила скрыло тучками и тропинку было сложно разглядеть, но дорога была знакома ей настолько, что дойти можно было при желании и с закрытыми глазами. Буквально. Она пробовала. Всего пару-тройку раз споткнулась. Да и в темноте она видела хорошо. Хотя, конечно... Вот ведьма могла бы сейчас подсветить себе дорогу. Или вовсе быть подальше от этих мест.

Амелия быстро дошла до дома и тихо юркнула внутрь, отодвинув тяжёлую входную штору. К её облегчению, в коридоре никого не было. Не хотелось ещё раз выслушивать историю об осложнении с ремонтом в связи с наличием у неё развитого эгоизма и нехваткой именно её не особо умелых рук, констатации факта о том, что она прячется на работе, а также, напоминания о том, что если её опять отправят куда-то, то она, скорее всего, успеет вернуться к началу нового этапа строительства. Несмотря на кажущееся смирение, Ами, не вступая в открытую конфронтацию, тем не менее, держала оборону, старательно пассивно-агрессивно отлынивала. А чего они ожидали от нерадивой хозяйки.

Её устраивал вид и размер дома и её комнаты, расширение площадей и увеличение их семьи в её планы так же не входило и даже было бы крайне нежелательным событием по множеству причин. Сам дом был крепким, стоял прочно и нуждался лишь в косметическом ремонте кое-где, а не в дополнительных пристройках, чтобы за ним было ещё сложнее ухаживать. Так что, кому надо, пусть и занимаются этой бесполезной работой. Она поможет, чем сможет, но по полной впрягаться не собирается. Есть в жизни дела и поинтереснее.

Например, собрать вещи в дальний длительный поход. Что, кроме прогулки по лесу, может быть столь же сладостно-успокаивающим. Вместо краткого побега мечты о более продолжительном. Даже если начальство завтра не прикажет выдвинуться в Омилл. Разве просто собрать сумку, оценив количество её интересных и любимых вещей, и представить, что она покидает это место, это уже не отличная идея? Замечательная!

Она с готовностью оглядела свою комнату. Что бы из этого взять, а что оставить? Словарь брать однозначно. Замызганный старый материн словарь. Непонятно, где та взяла этот экземпляр, но лучше Амелии в пределах Кантина ещё не попадалось. Подобная литература, найденная в кантинских архивах, была бестолковой. А этот пригодится. Очень пригодится. Сколько ни учи язык, всё равно в ступор впадёшь при необходимости что-то объяснить. И не один раз. Написанное тут всегда приходит на помощь.

Любимые верхние драпировки. Удобные, практичные, хоть и затёртые до дыр и многократно зашитые и склеенные где только можно было. Старый любимый плед. Всегда и везде пригождается. Подстилки для сидения на привалах.

Привалы.... Едаааа... Еда! Это самая приятная часть любого события. Поход тут не исключение. Надо подумать, чего сытного сушёного утащить из кладовой. И взять мешочки для еды. Точно.

Ами достала из ящика принесённые ею из прошлого омилльского похода прекрасные расшитые мешочки, в которые в омилльских кофейнях складывали лепёшки и плющики на вынос. Мгм. Что ещё? Водяные сумки. Любимую чашку. Она на работе? Нет. Здесь. Уже пару светов. Как будто тоже готовится.

Кстати, о мешках. Мешки для одежды... Тоже будут нелишними.

А вообще, это всё уже когда-то обдумывалось. Когда она собиралась переезжать в Прайм, составляла перечень вещей. Надо просто найти табличку.

Так. Писчие ткани, палочка и сок. На амину память надежды не было, обычно она полагалась на эту весёлую компанию письменных приборов и материалов. Ами быстро подошла к столу и выдернула несколько кусочков из стопки нарезанной письменной ткани. О. Резалку надо взять обязательно. Хм.

То, что лежало на тех листах, разумеется, незамедлительно рассыпалось по полу. А то как же.

...порванные и растоптанные матерью её собственные труды. Ами сейчас не хотелось вспоминать тот эпизод, поэтому она, быстро подавив чувство вины, сунула их в походную сумку. Может, с этим получится что-то сделать. За пределами зацикленного на растительстве и плодородии и обладающим соответствующим набором источников информации Кантина, она наверняка сможет найти материалы для восстановления этой красоты и объединения этих разрозненных кусков бывшей материной личности. А может, с чем болотники не шутят, удастся и их чем-то дополнить.

Должен быть способ получения допуска в омилльские архивы. Он, по идее, не столь сложен к получению как, скажем, доступ в Центральные Архивы Прайма. И, возможно, получение разрешения для неё, как для будущей, хоть и временной, сотрудницы омилльских храмов, будет проходить по упрощённой схеме. Возможно. Если она в Омилле будет принята на работу, а не отправлена обратно. Если она вообще и в Омилл будет отправлена.

Так... дальше! Она тряхнула головой. Не время для этих крамольных мыслей. Неактуально. Она сейчас занята всем этим просто чтобы получить удовольствие от ощущения сборов. От ощущения побега. Без особой надежды на что-либо.

Вещевой мешок с каждосветными драпировками перекочевал в сумку практически полностью. Не так уж много у Ами вещей. Ей много и не надо. Только самое удобное.

Как бы её обычная походная сумка не оказалась маловата. Как это понять? Тут всё просто. Начать складывать и посмотреть – войдут вещи или нет. А потом внести коррективы. Ами. Гений логических построений. И по чьему недосмотру она ещё не работает в ОСД? Не ясно.

Эх, была бы она сейчас агентой ОСД! Большие, сложные, интересные дела. Одного такого в Кантин как-то присылали. Из Прайма, да, развороши его копало. Ами досадливо цокнула языком, вспомнив старую «обиду» на прекрасный и недоступный город, не принявший её ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза. Куда уж ей, замарашке-растительнице подступаться к такой сияющей персоне.

Так вот, присылали для одного из местных суперсерьёзных дел ни много ни мало, а агента ОСД. Расследование, однако, успехом не увенчалось. Что, впрочем, ничего не говорит о профессиональных качествах самого агента или уровне компетентности ОСД в целом. Можно было только представить себе, сколько "содействия" в Кантине было оказано «столичному выскочке», которых здесь «любят» с удвоенной силой, потому как Прайм, в большей степени, чем Омилл, населён изгнанными из Кантина в далёком и недавнем прошлом ведьмами, с которыми с самимими по себе у кантинских очень древние счёты. 
Омилльские равнины изначально были населены сэльвами и Омилл, как город, возник по требованию времени в результате совместных усилий изгнанных кантинских ведьм и сэльв, в качестве перевалочной базы на пути торговых караванов из Зета и Лима в Прайм и Кантин, и обратно. 
А вот Прайм возник как раз-таки исключительно стараниями изгнанных. И вот, к чему всё пришло в итоге. К досаде кантинских неведей, теперь это практически главный город на материке. Чью мощь и престиж начавшие жизнь с нуля на горном плато ведьмы подняли до достойных уважения и восхищения высот. Да, Прайм был на высоте не только физически.

Чего стоят все эти кантинские ценности, если посмотреть с этой точки зрения? Ведьмы не были сильны в выращивании культурных растений. У них нет каких-то якобы сильных, скрепляющих общество традиций. Но они умеют искать новое, смотреть на вещи свежим взглядом, стремиться к получению полезных знаний и информации и грамотно распоряжаться полученным. Этими, когда-то оказавшимися в крайне невыгодном положении людьми, был найден принципиально новый способ не только выживать, но и преуспевать на материке, не обладая кажущимися местным «базовыми» способностями и ценностями. Что никогда не признают в Кантине.

...И что делает любое и без того сложное расследование сложным для пришлых вдвойне. Если не втройне.

Да, все здесь с нетерпением ждут падения ведьмовского Прайма с его горных высот, охотно обсуждая сплетни об этом. Но Прайм что-то совсем не собирается падать. Лишь растёт и хорошеет.

Жаль, что то расследование того агента было не во время службы Ами - она пришла позже. Не было возможности сунуть и в это дело любопытный нос. А, может быть, и чем-то помочь осдшнику... Она заочно сочувствовала чужаку, прекрасно понимая и в какой-то мере каждый свет ощущая на собственном опыте то, с чем он столкнулся. Она тоже была чужачкой, хоть и среди своих.

Презрение, обесценивание, местячковая недалёкая гордость и заносчивость. Всё это работало и на самой Ами. Даже то, что она была немного образованнее и любопытнее в иной, чем средняя кантинка, области знаний, было лишь поводом для дополнительных насмешек. Передразнивание, саркастические замечания, молчаливое игнорирование или ухмылки... За всю свою навозную жизнь она хлебнула этого достаточно. Большими глотками.

Об этом сейчас лучше было не думать. Это просто история. Нелепая история одной глупой жизни. Наверняка есть в её голове мысли и поинтереснее...

Конечно, есть. Достаточно вернуться к размышлениям о Прайме и ОСД. А ведь скорее всего, на самом деле интересное, кстати, было само то дело!

Ами плюхнулась на лежанку с ворохом вещей в руках. В один занятный свет при дурацких обстоятельствах благодаря её любопытству, на глаза ей случайно попалась пара... неизвестно куда потом запропастившихся списков и отчётов... возможно, они ещё и есть где-то в недрах архива. Но совсем глубоко.

Беглый осмотр содержимого полок ничего не дал. Основательный ей самой делать никто не даст. В этом месте правит их секретарь и он не терпит вторжений в свой тканевый город. Даже со стороны начальства. Даже на время своих отгулов. 
Если бы тогда новенькая служивая Ами, которую просто попросили прибраться в участке и протереть полки в архивах в отсутствии секретаря, знала, какова реальная ценность этих временно лежащих чуть в стороне от остальных документов... Она осмотрела бы их повнимательнее.

Можно было бы и сейчас как-то пробраться в хранилище данных под благим предлогом и попытаться... если быстро сообразить, какой из тяжёлых пыльных шкафов содержит нужную информацию... Если ещё содержит. Да и как быстро скопировать документ? Вынести, а потом принести обратно? Точно заметят. И уж, конечно, ни секретарь, ни начальник этого, мягко говоря, не одобрят. А вылететь с практически единственной на Кантин нерастительского характера работы, позволявшей хоть иногда путешествовать по материку, Ами совсем не хотелось. Это был бы окончательный крах. Да и после поступления на службу сюда к ней наконец-то стали относиться не то, чтобы уважительнее, но осторожнее точно. Посмеиваться по её поводу, по крайней мере в её присутствии, стали пореже. 
Несмотря на специфику профессии, любопытство и инициатива в их рядах, прямо скажем, никогда особо не поощрялись. Что верно и для Кантина в целом.

«Так жили до нас, так будем жить и мы». Шаг в любую сторону сулит катастрофу. «А пустоголовые ведьмы точно ещё доиграются».

Бродяжка Ами невесело ухмыльнулась и критически осмотрела свои более чем пухлые собранные за размышлениями сумки, в общем объёме сравнимые с ней самой по габаритам. Почти всё влезло. Но можно ли будет всё это поднять? И если даже удастся поднять, то как долго получится пройти с ней на плечах? Ведь субъективный вес перетаскиваемого имеет противную тенденцию возрастать практически с каждым шагом.

В ближайшее время всё станет ясно. Всё-всё станет ясно, как в жаркий сезон при трёх светилах в зените сразу. А пока – она не намерена выкладывать из сумок ни вещички. Даже ещё добавила бы.

...Собирается так, как будто намерена покинуть это место навсегда, а не на полцикла. Ай-яй. Мечты-мечты...

Неважно. Главное - идти. Тогда, хоть и не надолго, но куда-нибудь отсюда точно уйдёшь. Всё равно куда, если нет каких-то конкретных планов. Те, что были, разбило вдребезги, новых пока не появилось. Где угодно в её случае всё равно лучше, чем здесь.

Ами вскинула на плечи сумку и попробовала пошагать и слегка поподпрыгивать с ней. Ну, что ж. Не тяжелее, чем ежесветные мысли в её голове.

Одно досадно. Нормально поспать опять не удалось. Скоро восход. И очередной муторный свет. Посмотрим, насколько муторный. Пусть удивит её.