/0/20436/coverbig.jpg?v=0d17f1d3fd825d9a21a6daee2e9924f1&imageMogr2/format/webp)
В годовщину смерти нашего сына я застала мужа в нашем заветном домике с его беременной любовницей. Он прислал мне приглашение на их свадьбу вместе с записью, где он называет меня «порченой» из-за травмы, убившей нашего сына, и признается, что тайно стерилизовал меня, чтобы получить «чистого» наследника. Он думал, что основывает новую династию. Я решила прийти на свадьбу и сжечь его династию дотла.
В годовщину смерти нашего сына я застала мужа в нашем заветном домике с его беременной любовницей.
Он прислал мне приглашение на их свадьбу вместе с записью, где он называет меня «порченой» из-за травмы, убившей нашего сына, и признается, что тайно стерилизовал меня, чтобы получить «чистого» наследника.
Он думал, что основывает новую династию. Я решила прийти на свадьбу и сжечь его династию дотла.
Глава 1
Ирина Воронова:
Первое правило, которое мы с Андреем когда-либо установили, - всегда отвечать на звонки друг друга. Всегда. Это правило было выковано кровью и отчаянием на скользких от дождя улицах Москвы, когда мы были всего лишь детьми с пустыми желудками и кулаками, полными амбиций. Поэтому, когда телефон моего мужа в пятый раз переключился на голосовую почту в годовщину смерти нашего сына, я поняла: он не просто занят. Он был с кем-то другим.
Каждый год в этот день мы отключались от всего мира. Никаких сделок, никаких встреч, никаких звонков. Мы ехали два часа на север, к нашей даче на берегу Истринского водохранилища - той самой, что мы купили на наш первый чистый миллион долларов. Это было наше святилище, тихая, освященная земля, где мы позволяли себе скорбеть о сыне, которого так и не смогли обнять. Мы зажигали одну белую свечу, садились на потертом деревянном крыльце и молчали, пока солнце не опускалось за горизонт, раскрашивая воду оранжевыми и лиловыми мазками.
Это был наш ритуал. Молчаливое обещание, что даже в удушающей тишине нашей потери мы никогда не будем одни. У нас были мы.
В то утро я проснулась одна в нашей огромной кровати, простыни на его стороне были холодными и нетронутыми. Ледяной ком сжался у меня в животе. К полудню, когда от него не было ни слова, этот лед начал трескаться. К трем часам он превратился в острый осколок, впившийся мне в легкие.
Я помню, как много лет назад он заслонил меня от ножа конкурента. Сталь глубоко вонзилась ему в спину, оставив навсегда уродливый, рваный шрам. Он рухнул на меня, его кровь была теплой на моей щеке, и прошептал: «Я здесь, Ира. Я всегда здесь». И он был. Двадцать лет Андрей Кравцов был единственной константой в жизни, полной хаоса. Он был моим партнером, моим стратегом, архитектором империи, которую мы построили из ничего.
Теперь он просто... исчез.
- Виктор, - сказала я в телефон, мой голос был опасно спокоен. - Отследи машину Андрея. Сейчас же.
Никаких колебаний.
- Будет сделано, шеф.
GPS-сигнал пришел меньше чем через минуту. Кровь застыла в моих жилах. Он был на даче. Он поехал туда без меня.
Дорога промелькнула размытым пятном из голых зимних деревьев и серого неба. Мои люди, молчаливый конвой черных внедорожников, сопровождали мою машину. Они все поняли без слов. Они знали, что это за день, и они знали этот мой взгляд. Тот же самый взгляд, который появлялся у меня перед рейдерским захватом, перед тем, как я ломала человека, предавшего нас. Это был взгляд королевы, готовящейся к войне.
Мы свернули на длинную гравийную дорожку, шины хрустели, как кости. Я увидела его черный седан, припаркованный у крыльца. Но рядом стояла другая машина - дешевая, потрепанная малолитражка. Она настолько не вписывалась в деревенскую элегантность дачи, что казалась намеренным оскорблением.
Я вышла, знаком приказав своим людям оставаться на местах. Воздух был ледяным, кусал открытую кожу. Через большое панорамное окно я увидела, как в камине ревет огонь. А потом я увидела их.
Андрей стоял у камина, спиной ко мне. Перед ним была молодая женщина, едва вышедшая из подросткового возраста. Маленькая, с темными волосами, небрежным каскадом спадавшими на спину. На ней была одна из его рубашек - та самая, из мягкого серого кашемира, которую я подарила ему на прошлый день рождения. Она висела на ее хрупкой фигурке, рукава полностью скрывали ее руки.
Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь ей за ухо, его прикосновение было невероятно нежным. Точно так же он касался меня, когда думал, что я сплю. Нежный, собственнический жест, от которого мое сердце всегда сжималось от любви. Смотреть, как он делает это для другой, было все равно что глотать битое стекло.
Она хихикнула, легкий, воздушный звук, который резанул мне по ушам. Затем она поднялась на цыпочки и поцеловала его.
Мир накренился. Воздух в моих легких превратился в пепел. Это было не просто предательство. Это было осквернение. Он привел ее сюда. В наше место. В место нашего сына.
Ярость, чистая и ослепляющая, захлестнула меня. Я прошла мимо входной двери, обогнула дом и подошла к небольшому каменному мемориалу, который мы построили у кромки воды. Это был простой плоский камень с выгравированным на нем одним именем: Лев. Наш Лев. Рядом стояла маленькая, вырезанная вручную деревянная лошадка-качалка, которую Андрей мастерил целый месяц, пока я была беременна. Он говорил, что каждому королю нужен конь.
Я посмотрела на маленькую лошадку, ее нарисованные глаза тупо смотрели на серую воду. Затем я снова посмотрела на окно, на своего мужа, целующего другую женщину в тепле нашего дома.
Моя нога взметнулась. Я со всей силы пнула деревянную лошадку. Она разлетелась в щепки о замерзшую землю, дерево треснуло со звуком ломающейся кости. Голова отломилась и покатилась к моим ногам.
Звук был достаточно громким. Входная дверь дачи распахнулась. На пороге стоял Андрей, его лицо было маской шока, которая быстро сменилась чем-то холодным и расчетливым. Девушка, Катя, выглядывала из-за его спины, ее глаза были широко раскрыты от смеси страха и вызова. Запах ее дешевых цветочных духов донесся на теплом воздухе, приторная сладость, от которой меня чуть не стошнило.
Мои люди уже вышли из машин, их руки лежали на оружии, образуя за мной молчаливую, угрожающую стену.
Взгляд Андрея метнулся с моего лица на моих людей, а затем на обломки лошадки-качалки. Что-то - может быть, боль - промелькнуло в его чертах, прежде чем исчезнуть.
- Ира, - сказал он ровным голосом. - Что ты здесь делаешь?
- Я приехала на годовщину нашего сына, - ответила я, мой собственный голос стал низким и опасным. Я кивнула в сторону девушки, прячущейся за ним. - А кого привел ты?
Девушка, Катя, вцепилась в его руку. Она выглядела такой юной, такой хрупкой. Она выглядела так, как когда-то выглядела я, прежде чем улицы выбили из меня всю мягкость.
Андрей мягко заслонил ее собой, защитный жест, который вонзил нож мне в живот еще глубже. Раньше он делал это для меня. Раньше он был моим щитом.
- Это не то, что ты думаешь, - попытался он, самая старая и жалкая фраза в мире.
- Неужели? - я сделала шаг вперед. - Ты привел свою шлюху в место, где мы оплакиваем нашего ребенка. Ты позволил ей носить твою рубашку в доме, который мы построили. Скажи мне, Андрей, какую часть всего этого я понимаю неправильно?
Он не дрогнул. Он просто смотрел на меня, его взгляд был твердым. Он всегда был стратегом, тем, кто видел на десять ходов вперед. Но этого он не предвидел. Он не рассчитывал, что я появлюсь.
- Ее зовут Катя, - сказал он, как будто это имело значение.
- Мне плевать, как ее зовут, - выплюнула я. - Мне важно, что она здесь. В нашем доме. В этот день. - Я сделала еще один шаг, не сводя с него глаз. - У тебя десять секунд, чтобы убрать ее с моих глаз. А потом мы с тобой поговорим.
Он посмотрел на Катю, его выражение смягчилось так, что это разбило последний оставшийся осколок моего сердца. Он пробормотал ей что-то, слишком тихо, чтобы я могла расслышать, а затем снова посмотрел на меня.
- Нет, - сказал он ровным голосом. - Она остается.
Мой мир не просто накренился. Он вообще перестал вращаться.
Он выбрал ее. Прямо здесь. Прямо сейчас. На глазах у моих людей. Перед призраком нашего сына.
Я посмотрела на него, по-настоящему посмотрела, впервые за долгое время. На мужчину со шрамом на спине, на мужчину, который когда-то украл для меня хлеб, потому что я голодала, на мужчину, который обнимал меня три дня подряд после того, как мы потеряли нашего ребенка. Я больше не узнавала его.
- Хорошо, - сказала я, и это единственное слово повисло в морозном воздухе. Я повернулась к своим людям. Мой голос был ясным и твердым, голос королевы, отдающей приказ.
- Взять ее.
Другие книги от Gavin
Дополнительно