Его свадьба, её тайная могила

Name: Его свадьба, её тайная могила
Rating: 5.0 (1 reviews)

Gavin

Романы | Законченные

5.0

Комментарии

просмотров

Глава

Я жила в золотой клетке - в роскошном пентхаусе Льва Демидова, памятнике его успеху и моей тюрьме, из которой не было выхода. Моя настоящая жизнь, моя яростная цель - найти справедливость для матери - горела глубоко внутри, тихий уголек, ждущий своего часа, чтобы вспыхнуть. Но сегодня его возвращение и приторно-сладкий голос Светланы Чижовой эхом разнеслись по огромному пространству, словно продуманная пытка. Он называл это браком. Я называла это местью. Он приводил домой женщин, но Света стала постоянной гостьей, его доверенным лицом. Он выставлял ее напоказ, приказывал мне подавать им шампанское и платил за «оказанные услуги» - грубая пятитысячная купюра за мои «хлопоты». Каждое такое взаимодействие было новым унижением, но моя напускная холодность, моя безэмоциональная маска, казалось, лишь подпитывали его испепеляющую ярость и самодовольный триумф Светы. Он видел во мне продажную тварь, бессердечную женщину, бросившую его ради денег. Он так и не узнал, что я тайно влила все свое наследство, чтобы спасти его разваливающуюся компанию, анонимно пожертвовала костный мозг, чтобы спасти ему жизнь, когда он был отчаянно болен, или в одиночку пробиралась сквозь метель, чтобы вытащить его из разбитой машины. Каждая правда, каждый самоотверженный поступок были искажены Светой и превращены в ложь, ставшую идеальным оружием против меня в его глазах. Как он мог быть так слеп? Как мои глубокие жертвы, моя отчаянная, вечная любовь могли исказиться в такую всепоглощающую ненависть? Мучительная несправедливость была постоянной болью, раной, которая никогда не заживала. Я молча сносила его жестокость, веря, что это единственный способ защитить его от невидимого врага. Но пытка стала невыносимой, нестерпимой. И тогда я вырвала собственное сердце, совершив последний акт, чтобы защитить его: я инсценировала собственную смерть. Я стерла Майю Романову из бытия, надеясь, что он наконец-то сможет быть в безопасности и по-настоящему свободен. Но свобода, как я узнала, имеет жестокую цену, и путь, по которому он идет сейчас, подпитываемый его горем и ее ложью, опаснее, чем когда-либо.

Сильная героиня Огромная любовь Месть Смерть Недоразумение

Глава 26

11-06 15:13

Глава 1

Он называл это браком. Я называла это местью. Он приводил домой женщин, но Света стала постоянной гостьей, его доверенным лицом. Он выставлял ее напоказ, приказывал мне подавать им шампанское и платил за «оказанные услуги» - грубая пятитысячная купюра за мои «хлопоты». Каждое такое взаимодействие было новым унижением, но моя напускная холодность, моя безэмоциональная маска, казалось, лишь подпитывали его испепеляющую ярость и самодовольный триумф Светы.

Он видел во мне продажную тварь, бессердечную женщину, бросившую его ради денег. Он так и не узнал, что я тайно влила все свое наследство, чтобы спасти его разваливающуюся компанию, анонимно пожертвовала костный мозг, чтобы спасти ему жизнь, когда он был отчаянно болен, или в одиночку пробиралась сквозь метель, чтобы вытащить его из разбитой машины. Каждая правда, каждый самоотверженный поступок были искажены Светой и превращены в ложь, ставшую идеальным оружием против меня в его глазах.

Как он мог быть так слеп? Как мои глубокие жертвы, моя отчаянная, вечная любовь могли исказиться в такую всепоглощающую ненависть? Мучительная несправедливость была постоянной болью, раной, которая никогда не заживала. Я молча сносила его жестокость, веря, что это единственный способ защитить его от невидимого врага.

Но пытка стала невыносимой, нестерпимой. И тогда я вырвала собственное сердце, совершив последний акт, чтобы защитить его: я инсценировала собственную смерть. Я стерла Майю Романову из бытия, надеясь, что он наконец-то сможет быть в безопасности и по-настоящему свободен. Но свобода, как я узнала, имеет жестокую цену, и путь, по которому он идет сейчас, подпитываемый его горем и ее ложью, опаснее, чем когда-либо.

Глава 1

Майя Романова знала, что это не ее жизнь.

Этот роскошный московский пентхаус, золотая клетка, был памятником успеху Льва Демидова и ее тюрьмой.

Ее настоящая жизнь, ее миссия - найти справедливость для матери, Елены, - была тлеющим угольком, который она прятала глубоко внутри, ожидая шанса сбежать и разжечь его вновь.

Сегодня этот шанс казался невозможным, далеким.

Звук входной двери, затем голос Льва, слишком громкий, слишком веселый, эхом разнесся по огромному пространству.

Он был не один.

Майя осталась на кухне, спиной ко входу, делая вид, что поглощена протиранием и без того чистой столешницы.

Сердце бешено колотилось. Теперь с ним всегда была Светлана Чижова.

- Лев, ты мой спаситель, - донесся приторно-сладкий голос Светы. - После этой провальной презентации мне это было просто необходимо.

- Все что угодно для моего лучшего пиар-директора, - сказал Лев. Его тон был легким, но Майя знала подоплеку. Каждое слово, каждый жест в присутствии Светы был спектаклем, разыгранным для Майи.

Продуманная пытка.

Два года, с тех пор как Лев нашел ее, вытащил из тихой жизни, которую она пыталась построить после своей первой, неуклюжей попытки исчезнуть, это было ее реальностью.

Он называл это браком. Она называла это местью.

Он приводил сюда женщин. Нечасто, но достаточно. Всегда красивых, всегда успешных, всегда разительно контрастирующих со сломленной женщиной, в которую он пытался превратить Майю.

Но Света была другой. Света была постоянной. Света была его доверенным лицом, его опорой, той, кто якобы «понимал» его.

Лев вошел на кухню, Света следовала за ним. Он остановился, посмотрел на Майю, затем на стакан в своей руке.

- Принеси нам льда, Майя, - сказал он ровным голосом. Он не смотрел на нее прямо.

Затем, словно вспомнив, он вытащил из бумажника пятитысячную купюру и бросил ее на столешницу. - За хлопоты.

Эта небрежная жестокость, то, как он приравнивал ее к наемной прислуге, все еще била в цель.

Рука Майи сжалась на губке.

- Лев, неужели ты не видишь, что делаешь? - наконец прошептала она охрипшим голосом. Она посмотрела на Свету, в чьих глазах мелькнул триумф. - С ней?

Лев рассмеялся, коротким, резким смешком.

- С ней? - повторил он, его глаза были холодны, как декабрьская ночь. - Ты ревнуешь, Майя? Спустя столько времени ты думаешь, что все еще имеешь право ревновать?

Он сделал шаг ближе. - Помнишь Москву, пять лет назад? Помнишь наши мечты?

Волна головокружения накрыла Майю. Прошлое. Он всегда возвращался к прошлому. Роскошная кухня вокруг нее, казалось, отступила, сменившись образами, такими яркими, что перехватывало дыхание.

Они были молоды, полны страсти, сидели на полу своей крошечной квартирки недалеко от университета, окруженные чертежами экологичных жилых комплексов. Глаза Льва сияли идеализмом, который отражал ее собственный.

- Мы изменим мир, Майя, - говорил он, обнимая ее. - «Зенит-Строй» построит лучшее будущее.

Она верила ему. Она любила его с силой, которая ее пугала.

А потом ее мать, Елена, яростная эко-активистка, была убита. Наезд и бегство с места преступления, как назвала это полиция. Майя знала, что это был Алексей Филин, коррумпированный застройщик, с которым боролась ее мать. Угрозы Филина становились все серьезнее, сначала тонкие, потом пугающе прямые. Теперь они были нацелены на Майю.

Чтобы защитить Льва, чтобы уберечь его от прицела Филина, она сделала невозможный выбор.

Она сказала Льву, что уезжает на высокооплачиваемую корпоративную работу в Санкт-Петербург, что его «воздушные замки» для нее недостаточны.

Она помнила его лицо, недоверие, обиду, которая быстро сменилась гневом.

- Ты бросаешь нас ради денег? - кричал он, его голос срывался. - После всего, что мы планировали?

- Это лучшее предложение, Лев, - сказала она, ее собственное сердце разрывалось на части. - Я должна его принять.

Она ушла, не оглядываясь, образ его опустошенного лица навсегда отпечатался в ее памяти.

Стартап Льва по экологичному строительству, «Зенит-Строй», уже испытывал трудности. Ее уход, вкупе с внезапным экономическим спадом, подтолкнул его к грани банкротства. Он звонил ей десятки раз, его сообщения становились все более отчаянными. Она никогда не отвечала. Она не могла. Люди Филина следили за ней.

Чего он никогда не знал, так это того, что она использовала небольшое наследство от матери, чтобы создать «Фонд Феникс», слепой траст. Она анонимно влила каждый рубль в «Зенит-Строй». Это была ее тайная спасательная нить к нему, отчаянный поступок, чтобы спасти его мечту, даже если она не могла спасти их самих.

Света, ее бывшая соседка по комнате, была рядом, чтобы поддержать Льва. Света, которая всегда тайно была в него влюблена. Света, которая позже «чудесным образом» нашла «ангельского инвестора» для «Зенит-Строя», присвоив себе всю заслугу за анонимную жертву Майи.

«Зенит-Строй» взлетел. Лев, подпитываемый горечью и желанием доказать ей, что она неправа, стал титаном в мире экологичной недвижимости.

А потом он нашел ее. Он использовал свое богатство и влияние, чтобы выследить ее в маленьком, тихом городке, где она пыталась затаиться, планируя свой следующий ход против Филина.

Он не просил объяснений. Он просто заявил: «Ты мне должна. Ты выйдешь за меня замуж. И ты заплатишь за то, что сделала».

Этот пентхаус, эта жизнь, были ее епитимьей.

Острые края этих воспоминаний царапали ее. Убийство матери. Филин. Угрозы. Вот настоящая причина, по которой она ушла. Вот секрет, который она так яростно охраняла. Если бы Лев узнал, Филин уничтожил бы его. И «Фонд Феникс». Ее тайный дар. Он думал, что Света спасла его. Ирония была постоянным, горьким привкусом во рту. Иногда она задавалась вопросом, не было ли еще и более глубокой, физической жертвы, которую она принесла тогда, размытое воспоминание о больничных огнях и боли, когда Лев был болен, что-то, что ее разум заблокировал. Врачи предупреждали ее о будущих осложнениях.

Глаза Майи, вероятно, покрасневшие от непролитых слез, встретились с его.

Он видел боль, она знала, что видел.

- Что такое, Майя? - спросил он, его голос стал чуть мягче, почти любопытным. - Все еще носишь в себе какую-то тяжесть? Хочешь рассказать мне об этом?

Он хотел, чтобы она сломалась. Чтобы призналась в каком-нибудь эгоистичном мотиве, который оправдал бы его ненависть. Настоящее обрушилось на нее с холодной реальностью взгляда Льва.

Она не могла. Она не станет. Защищать его, даже от самого себя, все еще было превыше всего. И ее миссия против Филина была всем.

- Никакой тяжести, Лев, - сказала она на удивление ровным голосом. - Ты прав. Я была эгоисткой. Всегда была.

Она встретила его взгляд, позволяя ему видеть только ту продажную тварь, которой она притворялась. Их будущее было выжженной пустыней, и лучше было, чтобы он верил, что она сама ее сожгла.

Продолжить чтение